Духами, ради всего святого!!!
– Единственная причина, почему от меня может нести духами, – ответил он, когда Дженна спросила его в лоб, – то, что там была жена Энди Ритча, а ты же знаешь, что она душится с ног до головы.
Вообще-то этого она за Джуди Ритч не замечала.
– Так это с ней ты ходил в паб?
– Нет! Она меня обняла перед уходом.
– Если я позвоню ей сейчас, она это подтвердит?
– Дженна, ради всего святого, ты не можешь названивать людям посреди ночи, и откуда вообще подозрения? В чем конкретно ты пытаешься меня обвинить?
Поскольку она и сама точно не знала, то просто пошла в ванную, где сбросила с себя халат и сунула прозрачное неглиже, которое надела три часа назад, в стирку, потом натянула пижаму, собрала все сгоревшие свечки и выкинула их в мусорку.
Когда она вернулась в постель, муж уже спал или, по крайней мере, притворялся, но ей не хотелось продолжать разборки, поэтому она просто отвернулась и выключила свет.
Джек в привычной манере решил, что наутро все уже забыто, спустился к завтраку и искренне удивился, когда Дженна уклонилась от его объятий. По правде сказать, она и сама не ожидала, что сделает так, и ночью уговаривала себя остыть, но почему-то не получилось.
Где же он на самом деле был вчера вечером? Кто такой важный позвонил ему, что он пропустил последние пять минут матча своего ребенка, чтобы ответить на звонок? Ей стоило попросить у него телефон и посмотреть, наверное, она так и сделала бы, если бы все это не происходило на глазах доброй половины соседей.
Пока Дженна ехала вдоль мрачного, но при этом прекрасного Брина, где вниманием Флоры тут же завладели дикие пони, ее так и подмывало позвонить в паб и выяснить, действительно ли Джек был там вчера вечером. Она не стала бы этого делать, не только потому, что поползли бы сплетни, но и потому, что не была уверена, хочет ли услышать ответ. Она помнила, с какой уверенностью Ирен Эванс заявила, что давно не видела Джека, и как недоумевал его брат, когда Дженна сказала, что Джек уже ездил к их матери на этой неделе.
Сердце заколотилось от ужаса при мысли, что все это могло значить, а руки сжали руль. Черт бы побрал этого Джека! Черт, черт, черт! Как он мог поставить ее в такое положение, чтобы она беспокоилась, испытывала неуверенность и ревность, чего раньше никогда не бывало. Они всегда были так близки, были лучшими друзьями, не имели никаких секретов – ну, или ей так казалось.
Господи, пожалуйста, пусть все останется как раньше. Они были так счастливы вместе, обожали детей, они вот-вот запустят свой бизнес, обрели дом мечты, о таком браке многие друзья могли только мечтать… Она не может все это потерять сейчас, да и вообще не может.
Она воспользовалась гарнитурой, чтобы позвонить мужу, и думала, что попадет на голосовую почту, но он ответил после четвертого гудка.
– Ты дома? – спросила она.
– Только что доехал. Пейдж у себя. – Он говорил без злости, но и не особо приветливо.
– Ты с ней поговорил?
– Еще нет. Я не знаю, как заставить ее спуститься. Есть идеи?
– Она сама выйдет, если захочет. А если нет, то ей, наверное, легче уже просто от того, что ты там.
– Что случилось с Пейдж? – с заднего сиденья спросила Флора.
– Ничего, милая. Продолжай считать пони. – А Джеку она сказала: – В холодильнике котлеты для гамбургеров, а булочки – в хлебнице.
– Спасибо.
– А можно и нам гамбургеры? – спросил Уиллс.
– Да, когда доберемся до дома.
– А я уже проголодался.
– Мы перекусим в городе.
– Пап! – закричала Флора. – Я насчитала шестнадцать пони.
– Отлично, – похвалил Джек. – А можешь подсчитать, сколько у них ног?
Со смесью удивления и раздражения от того, что он так легко отвлек ее, Дженна сказала:
– Я не хочу, чтобы это затянулось.
– Думаешь, я хочу?
– Нет. По крайней мере, надеюсь.
– Не хочу.
Она знала, если бы дети не слушали, он сказал бы больше, но они здесь, так что придется подождать.
– Прости за скоропалительные выводы.
– И ты меня прости. Мне нужно было прийти домой раньше. Мне очень жаль, ведь если я не ошибаюсь, то я пропустил свечи.
– Пропустил, но дома еще есть свечи. – Она повесила трубку, ощущая радость от того, что все-таки позвонила ему.
Отложив грелку, которую бабушка дала ей прежде, чем уехать, чтобы доставить остальные брошюры, Пейдж встала с постели. Ей стало немного получше, она была в состоянии посмотреть в глаза всему, что в ее жизни пошло не так.
Ей помогло и то, что она долго болтала с Шарлоттой. Та ужасно беспокоилась, что с ней приключилось, и размышляла, не позвонить ли ее маме.
– Если бы ты не проявилась в следующие десять минут, то я бы это сделала, – заявила Шарлотта, когда они наконец созвонились. – Каллум передал мне, что он тебе сказал, придурок. Так типично для него влезать со всякими дебильными замечаниями.
– Ты сейчас у него?
– Да, и Оуэн тоже, так что я попробую переговорить с ним. Глупо, что ситуация вышла из-под контроля. Когда он поймет, что никто из нас не отвернулся от него, – а он уже должен был понять, иначе Каллум просто не пригласил бы его, – он непременно остынет.
Пейдж отчаянно хотелось верить в это.
– А как у тебя с Лиамом? Ты с такой легкостью подошла к нему, как будто вы сто лет знакомы.
– Должна признаться, мне с ним сразу же стало очень комфортно. Он легкий в общении человек, да и мы не можем оставаться девственницами до конца жизни, правда?
Они захихикали. Пейдж спросила:
– А с Оливером ты поговорила?
– Не особо. Он немного… угрюмый… Какое слово подобрать? Слишком серьезный. Да, как-то так. По крайней мере, мне он показался таким. Не пойми неправильно, он смеялся и все такое, но мне кажется, есть и другая сторона его личности. Я послежу за ним во время матча и потом поделюсь своим мнением.
Оливер теперь нравился ей еще больше, угрюмый и серьезный, Пейдж ревниво спросила:
– Только не говори, что ты там единственная девушка!
– Ну что ты! Хэйли, Кортни и Николь только что пришли, еще несколько человек вот-вот придут, полагаю, среди них будут и девочки.
Пейдж почувствовала себя совершенно несчастной, оставшись за бортом, кроме того, испугалась, что Оливеру понравится кто-то из девушек, да и вообще у него ведь есть подружка, правда, непонятно, где она.
– Отвратительно, что все именно так. Из-за этого я чувствую себя жалкой неудачницей. – Так ее назвала Келли Дарем. Может, Келли права.
– Никакая ты не неудачница! – возразила Шарлотта. – С Оуэном все уладится, я обещаю. Я собираюсь отыскать его, как только мы попрощаемся.
– Прежде чем прощаться, скажи, а на что похож дом? Такой большой, как Каллум его всегда расписывает?
– Господи, ты бы видела. Это настоящий замок, и тут есть настоящий кинозал, где мы и будем смотреть матч. Похоже, студия звукозаписи Оливера где-то по соседству, а еще есть специальная комната для игр, как сказал Каллум, с билльярдом, дартсом и всякой фигней. Его папа явно купается в деньгах.
– А родители там?
– Мама у него умерла, – напомнила Шарлотта, – его папу я не видела, но мы приехали всего пару минут назад. Слушай, мне пора, но я буду тебе писать, как тут все идет, хорошо?
Потом пришло первое сообщение, в нем говорилось: «Пыталась поговорить с Оуэном, но он меня избегает».
Второе: «Только что началась игра, пока не получилось».
Третье: «Оливер сел на отдельный диванчик для двоих, выглядит грустным. Думаю, скучает по тебе».
Хотя сердце Пейдж радостно екнуло, она понимала, что это неправда. Приятно было подумать об этом хотя бы пару минут, воображая, как Оливер поднимает голову, когда она входит, а потом обнимает ее, когда она садится рядом.
«Привет, шлюшка, сколько сегодня членов? Типа того, что я прислала тебе раньше? Достаточно большой для тебя?»