class="p1">Она сказала:
– Марихуана вне закона, но политики не всегда во всем правы. Марихуана может стать спасительной соломинкой для кого-то вроде Джимми, которому иногда нужна помощь, чтобы не заблудиться в своей гениальной шебутной голове. – Шеба покрутила у висков указательными пальцами, словно на языке жестов изображая творческий мозг Джимми.
Я кивнула. Мне никогда не приходило в голову, что что-то запрещенное на самом деле может оказаться чем-то приемлемым.
– Все лучше, чем литий, – сказал Джимми. – От лития у меня голова вечно будто набита мокрой ватой.
Доктор Коун задумчиво посмотрел на Джимми.
– Что ж, попробуем провести контрольное испытание. Не вздумай делать это без присмотра.
– А ты что скажешь, Мэри Джейн? – спросила меня Шеба, как будто у меня могло быть свое мнение. Как будто я что-то знала о марихуане, или наркомании, или лечении от наркомании. Да я даже не слышала, чтобы люди вот так говорили о марихуане, не считая ежегодных школьных лекций о вреде наркотиков.
– Э-э. – Я чувствовала себя неловко, но все смотрели на меня с пониманием, и я поняла, что тут не могло быть неправильного ответа. – Я доверяю мнению доктора Коуна. А еще, мне странно, что марихуану называют «Мэри Джейн». Моим именем.
Все рассмеялись, и у меня закружилась голова от облегчения и собственной нелепости. Но минуты нелепости, подобные этой, все же стоили того упоения и неожиданного чувства причастности, которые приносило общение с взрослыми на равных.
После ужина миссис Коун отвела Джимми в зал с телевизором, где на полу лежал толстый ворсистый ковер. Она хотела продемонстрировать ему технику медитации, которой научилась в Калифорнии, в коммуне под названием Эсален. Я начала убирать со стола, но доктор Коун сказал, что все сделает сам и даже помоет посуду, если я уложу Иззи спать.
Иззи забралась ко мне на колени, как большая кошка. Такая же сонная, мягкая, и с легким душком.
– Вы не будете против, если я сначала ее искупаю?
– Нет-нет, что ты, я только за! Ты бы нас очень выручила.
– Я пойду с тобой. – Шеба взяла меня за локоть и помогла встать. Иззи вцепилась в меня, обхватив ногами за талию. Мы втроем поднялись по лестнице, пока Шеба мурлыкала себе под нос песенку про карликов.
В ванной я опустила Иззи на пол и открыла кран. Шеба села на закрытый унитаз и запела:
– Ах, эти карлики, совсем как ты и я, кто-то ходит в церковь, кто-то спит полдня.
В ванной комнате был выложенный черно-белой плиткой пол и черно-белые обои с оптической иллюзией в виде скопления 3-d шаров. Иногда они казались выпуклыми, а иногда вогнутыми, и я никогда не могла понять, смотрю ли я на шар или на пустоты между шарами, которые тоже выглядели как шары, и если слишком быстро вертеть головой, у меня начинала кружиться голова.
Пока набиралась ванна, я сняла с Иззи одежду и положила ее в черную плетеную корзину для белья. В какой-то момент я заметила, что пою вместе с Шебой, и даже в интервал с ней. Она запела чуть громче, я не отставала, и наши голоса эхом отразились от стен ванной.
– Карликом может быть даже твой доктор. Карликов-евреев необыкновенно много! Они позаботятся о каждом пациенте. А карлики-негры играют в карликовом джаз-бэнде.
Как только ванна была готова, я подхватила Иззи под мышки и посадила ее в корыто. Она начала играть с пенопластовыми буквами из ведерка, расплескивая вокруг воду. Когда она немного угомонилась, я налила в ладонь детский шампунь «Джонсонс Бэби» и принялась мыть ей волосы.
– «Я cмою этого мужчину со своих волос»[14], – пропела Шеба.
Я подхватила. Я хорошо знала эту песню из мюзикла «Юг Тихого океана», так как она была на одной из моих любимых пластинок клуба «Мелодии месяца».
Иззи запрокинула голову, чтобы пена не попала ей в глаза, и пыталась подпевать.
Я собрала вспененные шампунем волосы Иззи в стоячий рог.
– Смотри: ты единорог.
Иззи взад-вперед потрясла головой.
– Настоящий единорог? Настоящий всамделишный единорог?
– Ага.
– Так хочется завести ребеночка, – вздохнула Шеба.
Я разделила единорожий рог на два изогнутых рога.
– А теперь ты серна – Обращаясь к Шебе, я спросила: – Не планируете?
– Кто это? – спросила Иззи.
– Это такая коза с красивыми рогами. – Я подумала о докторе Коуне и его козлиных бакенбардах. Мощные изогнутые рога подошли бы ему как родные.
– Если Джимми продержится в завязке пять лет, заведем ребенка, – сказала Шеба. – Кто же планирует рожать от наркомана.
– А у ведьм бывают дети? – спросила Иззи.
– Конечно, но в основном у добрых ведьм, – ответила я.
– Кто тогда становится мамами злых ведьм?
– Закрой глаза. – Я положила Иззи на глаза полотенце. Она откинула голову назад. Я наполнила погнутый ковшик, стоявший рядом с ванной, и вылила воду на голову Иззи, смывая шампунь.
– Держу пари, что мамы злых ведьм – это добрые ведьмы, – сказала Шеба. – Но какими бы хорошими мамами они ни были, их дети все равно становятся плохими.
Я еще раз наполнила ковшик и сполоснула волосы второй раз.
Иззи убрала полотенце и повязала его на голову, как тюрбан.
– Мэри Джейн говорит, что ведьма в нашем доме – добрая ведьма, и она угощает нас вишнями макарино.
– Мараскино, – поправила я.
– Да что ты говоришь, – протянула Шеба. – У вас дома живет ведьма, которая угощает вас вишней?
Я намылила мочалку и протянула Иззи.
– Встань на ножки и помойся везде, где надо.
Иззи встала и потерла у себя в попе, а затем между ног, орудуя мочалкой с выражением абсолютной сосредоточенности на маленьком личике, сморщенном от усердия. Она села и ополоснулась.
– Моя мама – злая ведьма, – сказала Шеба.
– Правда? – Мы с Иззи обе посмотрели на Шебу.
– Боже, да. Ужасная, невыносимая женщина. Она любит только моих братьев.
У меня были вопросы, но я не знала, имею ли право их задавать. Вместо этого я взяла полотенце и раскрыла его перед Иззи. Та вылезла из ванны и завернулась в полотенце.
– Почему она любит только их? – спросила Иззи, словно прочитав мои мысли.
– Она старомодная ведьма, которая думает, что мальчики хорошие и должны получать все деньги и всю славу, а девочки плохие. Особенно девочки, которые любят целоваться с мальчиками.
– Ты любишь целоваться с мальчиками?
Я поправила полотенце вокруг шеи Иззи, укутывая ее с головы до пят. Мне нужно было сбегать ей за чистой пижамой, но я боялась пропустить ответ Шебы.
– Да. Особенно с Джимми. Я обожаю целоваться с Джимми! – Шеба рассмеялась, наклонилась и стиснула сверток с Иззи