Точнее всех выразил это Джеймс Джойс в «Поминках по Финнегану» каламбуром: «And the world is maid free». Освободить мир – значит избавить его от девственниц. Не случайно в Южной Африке в самый темный период ее истории секс между белыми и черными был запрещен законом. Не случайно пьеса «Палестинка» современного израильского драматурга Иегошуа Соболя, намекающая на возможность полового сожительства между евреем и палестинкой, вызвала бурю. В странах, где любовь между представителями разных общин была возможной, история складывалась менее драматично. Например, на Таити, где люди с примесью полинезийской крови просто называют себя таитянами. В Новой Зеландии, где практически не осталось чистокровных маори. В Бразилии, где возникло смешанное общество. Англичане утратили свои владения в Африке и Индии именно потому, что не смешивались с местным населением, в отличие от португальцев Мозамбика и Бразилии. (Впрочем, Вилли Далримпл рассказывает в «Белых моголах», что первые колонизаторы еще как смешивались и только прибытие англичанок положило конец этой лафе.)
В современном Израиле крайне мало браков между евреями и палестинками, мало даже случаев изнасилования палестинских женщин. Казалось бы, грешно жаловаться, но, видимо, члены одной общины сомневаются в принадлежности другой к роду человеческому. Только русские, воспитанные в интернациональном духе, одинаково легко вступают в браки и с палестинцами, и с евреями. Как и на Кипре, немалую роль в сексизоляции играет религия. В Израиле не приняты гражданские браки, а еврейская религия запрещает смешанные брачные союзы.
В древней Палестине существовали кдешот («посвященные божеству»), жрицы, служившие на ложе любви Астарте, а не Маммону. В полнолуние месяца Ав деревенские девушки выходили в виноградники искать счастья и свободы, как славянки в Иванову ночь. Молодоженов не призывали к мечу в те годы любви и вина, от которых остались у нас самые древние мотивы Песни Песней. Талмуд связывает этот праздник с именем провидца Эдо, которому Агнон посвятил повесть «Эдо и эйнам». В наши дни этот чудный праздник возрожден, и самый веселый город Ближнего Востока, бесшабашный Тель-Авив, гуляет 15-го числа месяца Ава всю ночь напролет.
Глава VIII Анархия – мать порядка
Дорога Иерусалим – Рамалла проходит к западу от высокого холма, на вершине которого стоит огромный каркас недостроенного дома. Местные жители скажут вам, что это вилла короля Хусейна, которую так и бросили, когда вспыхнула Шестидневная война 1967 года. Грунтовая дорога взбегает на холм, прямо к небольшой военной базе, откуда открывается прекрасный вид на холмы, на Иудейскую пустыню вплоть до Мертвого моря и Иордана, и на запад – до самого Средиземного моря. На этом холме – Тель-эль-Фул – стояла древняя Гева, родина первого легендарного царя Израиля, предтечи царя Давида, царя Саула.
Если посмотреть с холма на запад, можно увидеть напротив, в десяти километрах, высокую гору с минаретом на вершине. В старину ее называли Мон-Жуа (Mont Joie), гора Радости, ибо с нее паломники впервые видели Иерусалим. На ней зажмурил глаза Ричард Львиное Сердце, чтобы не увидеть Иерусалима, взять который ему не было суждено. Здание на вершине – мечеть, бывшая когда-то церковью крестоносцев. Она поставлена над «гробницей пророка Самуила», вели Неби-Самуэль, важной местной святыней. В здании – большой сенотаф, внизу – погребальная пещера, у основания горы бьет несколько источников. (По другой легенде, Самуил был похоронен в селе Рама, нынешнем Ар-Раме, чуть к востоку от дороги на Рамаллу. По третьей, село Рама – это нынешний Рантис.)
С крыши церкви-мечети можно обозреть все окрестности, но святынь Иерусалима в наши дни не видно. Раньше вокруг мечети стояла деревня, которая сумела себя отстоять в войне 1948 года и погибла лишь в 1967 году. Уцелел только дом рядом с мечетью. Религиозные сионисты превратили часть мечети в синагогу. В этом не было бы беды, но армия взяла все под свой контроль. Теперь верующие мусульмане должны перед входом в мечеть подвергаться тщательной проверке, которую проводят израильские солдаты. Во дворе мечети караулят бронетранспортеры с пулеметами и джипы. Неби-Самуэль стал «оккупантом», как и Рахиль, мать Юсуфа Прекрасного.
По Библии, именно Самуил и Саул положили конец израильско-ханаанской вольнице и основали государство. Самуил, чудесное рождение которого предвосхищает рассказ о появлении на свет Иоанна Крестителя, помазал Саула на царство. До коронации Саула население Нагорья обходилось без царя, жило по обычному племенному праву, отраженному в Торе. Но патриархальное равенство стало казаться людям старомодным. Они хотели царя – «как у всех» – и попросили Самуила найти им правителя. Пророк считал, что отказ от свободы – противоестественный шаг. Если б он знал басню Эзопа о лягушках, просивших у Зевса царя и получивших в правители аиста (по другой версии – водяную змею), рассказал бы ее. Он пытался переубедить народ, говоря, что царь отберет у них часть урожая, сыновей забреет в армию, а дочерей уведет в гарем. Народ ответил, что с царем на войне сподручнее.
Библия не принимает мотивировку «внешней угрозы». Война с филистимлянами выдалась затяжной и опасной, но так ли уж необходимы были для ведения войны царь, постоянная армия, которых не водилось раньше? Горные племена прекрасно обходились без царя во время войны. Войско вел пророк или полководец, которому присваивалось звание «судьи» (шофета). По окончании войны судья возвращался к себе домой и никакой особой властью не пользовался. Войну вело народное ополчение, которое после боя расходилось по селам, к своим домам и виноградникам. Регулярная армия появилась только с возникновением монархии. Тогда же возникла «полиция» и прочие органы государственного принуждения.
В моей любимой книжке Ленина, «Государство и революция», разбивается миф о том, что регулярная армия и полиция лучше, прогрессивнее народного ополчения. Обывателю непонятно, пишет Ленин, что такое народное ополчение (Ленин пользуется термином «самодействующая вооруженная организация населения»). Отвечая на вопрос о том, почему нужна постоянная армия – отряд вооруженных людей, отчуждающих себя от общества, – обыватель сошлется на усложнение общественной жизни, на дифференциацию функций и т. п. Обыватель времен Саула ссылался на пример прочих народов и на внешнюю угрозу. Ленин отметает эти «научные» ссылки и пишет, что в цивилизованном, развитом обществе «самодействующая вооруженная организация населения» (народное ополчение) отличалась бы своей сложностью и технической оснащенностью от примитивной организации стада обезьян, но такое ополчение было бы возможно. Подобной организации нет не потому, что она устарела, но потому, что она не устраивает правящую элиту.
До 1948 года в кибуцах базировалось народное ополчение – Палмах (сокращение от плугот махац – штурмовые батальоны), – вооруженная организация населения, по крайней мере еврейского населения. После 1948 года первый глава правительства Израиля Давид Бен-Гурион распустил Палмах, основал регулярную армию и установил прозападный режим. Регулярную армию можно было использовать для различных авантюр вроде злосчастной Суэцкой кампании 1956 года или Ливанской войны 1982 года, в которых Палмах отказался бы участвовать. Регулярные части можно двинуть против палестинских крестьян, которых не берут в армию. В наши дни ни одна израильская партия не требует роспуска армии и создания вместо нее народного ополчения. Победило обывательское мнение, что армия – следующий шаг в развитии общественной самозащиты после ополчения.
Когда-то у Израиля была армия, но сейчас у армии есть Израиль. Расходы на оборону чудовищны. Израиль тратит на нее (пропорционально) в пять раз больше, чем любая европейская страна, в три раза больше, чем США, и в двадцать раз больше, чем Япония. Половина военных ассигнований идет на покупку оружия в Америке, что делает Израиль лучшим другом американской «оборонки». Вторая половина тратится на выплату жалованья кадровым офицерам. Генералов в Израиле больше, чем в России и в Америке. Среднее жалованье генерала – четверть миллиона долларов в год. На пенсию с полным сохранением жалованья они выходят в 45 лет и тогда начинают вторую карьеру. Военные всегда против мира, на то они и военные. Для них мир – это удар по карману. Как сторожевой пес не может стать комнатной собачкой, так военные не могут пригодиться в мирной жизни. Они это чувствуют и стараются удержать страну на военном положении. Поэтому Израилю никак не удается добиться мира с соседями.
Израильский разведчик с тридцатилетним стажем Рафи Ситон пишет в своих мемуарах, что израильское руководство постоянно отвергало все мирные инициативы арабов. Ситон рассказывает, что через его руки проходили предложения о мире и переговорах от Ясира Арафата в 1968 году – израильское правительство отказалось вести переговоры с «бандитом». Предлагал мир Анвар Садат в 1970 году – Израиль пренебрег этим предложением и только после Войны Судного дня (Иом-кипур) 1973 года пошел на уступки. Ливийский лидер Каддафи просил встречи в любом месте – израильтяне предложение отклонили. Личный посол короля Саудовской Аравии прилетал в Израиль – министр иностранных дел не счел возможным его принять. «Израильское общество не хотело мира», – заключает Ситон в своей книге «Упущенные возможности». Точнее, мира не хочет израильская военная элита.