Майкл говорил со мной не как представитель другой расы. Он говорил со мной как составная часть земли обетованной.
Рецепт человечности. Взять… что?
— Вы могли бы их всех убить, — сказал я. И вы все еще можете сделать это. Вы же на две головы превосходите их численностью. Просто стерли бы их. Ваш народ не должен быть порабощенным. Вы могли сопротивляться и остаться самими собой.
— Почему? — спросил он.
Да, почему? Это был не вопрос. Он имел в виду вовсе не "почему?". Он имел в виду, что я опять сбился с верного пути. Он не мог мне ответить, разве только в человеческих выражениях, а если он мог ответить мне в человеческих выражениях, то вопрос был излишним. Между нами был коммуникативный барьер. Я мог говорить только с человеком в нем, а мне хотелось поговорить с анакаона.
— И вы не считаете ужасной такую жизнь? — пытал я его дальше. — Разве не оскорбительно для вас, что приходится представлять что-то, к чему вас принуждает кто-то другой?
— Нет, — ответил он. Это показалось мне чрезвычайно странным. Если он с такой готовностью отказывается от своей личности, то имел ли он ее вообще?
— А что с Данелем?
— То же самое, — сказал он и пожал плечами. Он пожал ими совершенно по-человечески.
Одну или две минуты я непонимающе молчал. Потом вдруг пришло молниеносное озарение.
— Это другая роль в той же пьесе, — уверенно сказал я. — Он чуждое для Линды Петросян существо. Он играет благородного дикаря. Вы все слишком хороши, чтобы быть правдивыми, и поэтому…
Это была обманчиво простая мысль. Анакаона имели высокоразвитый талант подражания. Но как это случилось? Для чего он использовался до приземления «Зодиака»? Как он развился? И какой цели служил? Бабочки предпочитают быть мертвым листком или своими сородичами с отвратительным вкусом, чтобы не быть съеденными врагами. По совсем противоположной причине богомолы прикидываются веточками. Но как я ни напрягал свою фантазию, я не мог для анакаона найти никакой параллели.
Мысль, что одна раса в общении с другой расой носит маску, для меня новой не была. На колонизированных планетах подобный эффект наблюдался часто. Люди в известной степени нетерпимы, и на многих мирах действует закон: "Притворяйся другим или страдай от того, что ты есть", и совершенно безразлично, что бы ни говорил на эту тему закон Нью Рима. Но анакаона ушли еще на шаг дальше. У других рас было очевидно, что они носили маску. Их чувство оскорбленности часто было интегральной составляющей частью маски. Люди «Зодиака» же совершенно доверяли анакаона, и это доверие никогда не было обмануто. Оставалось ли за маской Майкла хоть что-нибудь от анакаона? Может, не больше оставалось и под маской Данеля!
Меня удивила дружелюбность Майкла во время этого разговора, и я продолжал задавать ему вопросы. Я пытался подвести его обходными путями, поймать его вопросами-ловушками, как-то добраться до того, что скрывалось за его напускной человечностью. Но он отвечал открыто и определенно честно. Он понимал, что я хотел от него узнать. Он просто не мог мне помочь. Все снова и снова возвращалось к тому же: По человеческому образу мышления вопрос излишен, а по-анакаонски он не имеет смысла.
Я пришел к заключению, что моим слабым разумом разгадать тайну нет никакой возможности — если уж даже Чарлот натолкнулся на трудности в своей колонии анакаона.
Я был убежден, что Чарлот говорил мне правду, но точно так же я был убежден, что речь идет о каком-то особом виде правды. Пока я вынужден был удовлетворяться заинтересованным неведением. Может быть, я вообще никогда не приду к решению этой загадки.
— Есть ли успехи в колонии на Нью Александрии? — поинтересовался Майкл.
— Мне известно немногое, — ответил я. — Я лишь несколько недель назад узнал о ней, да и то непрямым образом. Но все же полагаю, что сумасшедших успехов нет, если люди бегут из колонии. Киднэппинг — это не то, чего можно было бы ожидать от колонистов. Женщина, что сбежала с ребенком, должна иметь свои причины, и я не думаю, что это человеческие причины.
— Что такое киднэппинг? — заинтересовался Майкл.
Это дало мне паузу для раздумий.
— Похищение одной персоны другой, — проинформировал я его. Для меня этот вовсе не казалось анакаонским образом мышления. Я злился, что Чарлот сказал нам не все, что он знал, и в некотором смысле ввел нас в заблуждение, но я не думал, что все, что он сказал, было с начала и до конца вонючим и лживым. Он был настолько раздражен похищением, что за этим должно скрываться что-то настоящее. И, кроме того, он полагался на то, что Нью Рим подстрахует его.
— Вы можете придумать причину, — спросил я Майкла, — почему анакаона сделал бы нечто подобное?
— Ни один анакаона не сделает ничего подобного.
— Но это произошло, — сказал я. — Поверьте мне. Титус Чарлот не держит колонистов как заключенных. Да и зачем ему это, ведь ваш народ так необычно кооперативен. Я считаю возможным, что девушка бежала с женщиной добровольно, но почему они покинули Нью Александрию нелегально?
— Спросите людей «Зодиака», совершал ли хоть один анакаона когда-либо какое-либо преступление, — посоветовал Майкл.
— Мне вовсе не надо спрашивать, — решил я. — Вашего заверения вполне достаточно. Стало быть, анакаона не совсем человечны. Среди людей совершение преступлений широко распространено.
— Мы не люди, — ответил он. И это так и было. Анакаона ни с какой точки зрения не были человеческими существами. Бабочки не становятся мертвыми листьями. Они остаются бабочками. Они лишь достигают оптимального впечатления мертвых листьев — пока не полетят. Было ли то, что сделала эта женщина, единственным по-настоящему анакаонским деянием, которое я обнаружил? Если да, то что вдохновило ее на это? Что разрушило тягу к подражанию?
Я сделал вывод, что все дело в принуждении. Я не мог представить себе расу, высшим желанием которой было бы желание стать превосходными рабами. Меня чрезвычайно увлекала перспектива познакомиться с «дикими» анакаона. Может быть, тогда мне кое-то станет понятнее.
— Что, по вашему мнению, могло случиться на Нью Александрии? спросил я. — Можете вы придумать цепочку событий, которая привела нас к теперешней ситуации?
— Придумать я не могу, — ответил он. — Но ходит слух.
— Что за слух? — требовательно спросил я. Мне очень хотелось бы узнать об этом пораньше.
— Девушка была индрис, — сказал Майкл. — Но это только слух.
— Что такое индрис? — вежливо осведомился я.
— Мне кажется, вы назвали бы это идолом.
— Девушка была богиней? — Я был несколько ошеломлен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});