которых я когда-либо видела, отделяется от личной охраны принца и подходит ко мне. Мясистая рука тянется к молоту, и я скорее роняю, чем вкладываю оружие в гигантскую ладонь. Изан переворачивает его, осматривая работу. Он проходит примерно двадцать ярдов от кузниц, а затем делает пробный взмах в воздухе.
Когда ничего не происходит, он пожимает плечами, а затем подходит к одному из этих высоких, колючих растений. Изан вращает молотом, направляя его прямо к стволу. Растение разлетается на миллион кусочков и осыпается на землю дождем из пыли.
От этого зрелища у меня внутри все сжимается, и в голове становится совершенно пусто.
Кузницы замолкают в ожидании команды Рависа.
– Еще раз.
Его человек находит другое растение, ударяет по нему молотом. Результат тот же. Растение распадается на такие крошечные кусочки, что их нельзя описать иначе как пыль, которая затем покрывает землю.
Лицо принца расплывается в широкой улыбке.
– Я думаю, что с кактусов хватит. У нас в подземельях есть несколько предателей. Давайте проверим, что будет с ними.
Принц и его свита уходят, даже не взглянув на меня. Мой взгляд останавливается на кучах того, что отсюда выглядит как зеленый пепел. Дует легкий ветерок и, перемешивая остатки, уносит верхний слой.
Я падаю на колени и безотрывно смотрю туда, желая, чтобы пепел снова собрался воедино в то, чем он когда-то был. Жду, когда закончится этот кошмар, который стал моей новой жизнью.
– Просыпайся, просыпайся, просыпайся, – шепчу я себе.
Но это все очень, очень реально.
Я только что сделала что-то, что одним взмахом превратит человека в пыль. В моем сознании возникают лица людей, которых я люблю. Они распадаются на кусочки и осыпаются на землю пеплом.
Я опасна.
Мой взгляд опускается на руки, покрытые свежими мозолями.
Эти руки оказались вынуждены убивать. Вынуждены создавать оружие, предназначенное для убийства.
Была ли я изначально создана для смерти? Я всегда хотела лишь помогать людям. Наслаждаться процессом создания. Хотела чувствовать себя ближе к матери, используя способность, которая досталась мне от нее.
Но кажется, что все, что я когда-либо делала, лишь наносит людям вред.
Я разрушила наши жизни в Лирасу, а затем подвергла мир опасности, создав Клинок Тайн. А теперь я занимаюсь массовым производством оружия, предназначенного для мирового господства.
Я теряю самообладание, впадаю в истерику, смеясь и рыдая. Обхватываю себя руками, как будто могу стать меньше, сильно сжаться, пока не исчезну.
Почему я существую? Какой смысл создавать что-то, что будет использоваться только для разрушения?
Словно издалека я слышу, как кто-то кричит «Отпустите меня!», а затем раздаются звуки драки.
– Отпустите его, – говорит кто-то еще. Элани. – Только в этот раз.
Меня обхватывают теплые руки, и я позволяю им сделать это, думая, что, может быть, они смогут спрятать меня от всего мира.
Я чувствую губы у своего уха.
– Зива, все в порядке. Это не твоя вина. Ни в чем из этого нет твоей вины, ты меня слышишь?
Голос Келлина – как бальзам на душу, хотя мне не нравится, что это так, потому что я не должна жаждать от него утешения. Я должна была забыть его по миллиону причин. Потому что он спас меня, а не Темру. Потому что он собирался пожертвовать собой. Он предал мое доверие, выдав мои способности Равису. Он заставил меня заботиться о нем так сильно, что мне пришлось подвергнуть опасности весь остальной мир.
Келлин, может, и все, что у меня сейчас есть, но это не значит, что я должна вот так на него полагаться. Мы больше не вместе. Мне нужно быть сильной самой по себе.
Я отталкиваю Келлина, отряхиваю одежду и выхожу в центр кузницы. Я беру из печи следующее нагретое оружие и возвращаюсь к работе по заклинанию мечей.
Я здесь. Я сосредоточена и контролирую свою магию.
Эти мысли кажутся неправдоподобными, но я должна цепляться за них.
* * *
Несколько дней спустя мы заканчиваем работу раньше обычного. Элани выводит меня из кузницы, стражники следуют за нами.
– Что происходит? – спрашиваю я.
– Сегодня вечером у тебя будет перерыв.
– Правда? – спрашиваю я, наслаждаясь мыслью о времени, которое я смогу провести в одиночестве.
– Да, мы идем на вечеринку! Разве это не здорово?
Я чувствую, как мое лицо вытягивается.
– Почему принц хочет, чтобы я присутствовала на вечеринке?
И, что еще более важно, как я могу этого избежать?
– Ты должна встретиться с некоторыми влиятельными людьми этой Территории. Они замечательные. Просто подожди.
Мне плохо. Как будто я недостаточно страдала от того, что делала оружие для Рависа. Теперь он ждет от меня общения.
В последний раз, когда я была на вечеринке, я оскорбила сына хозяина, и прием был завершен. Я была публично опозорена и унижена, и с тех пор все в моей жизни стало только хуже.
– Это плохая идея, – говорю я.
– Чепуха, – отвечает Элани.
В моей комнате меня ждет много дам, готовых к ужасным пыткам. Они моют меня, одевают, наносят макияж, приглаживают волосы горячими утюжками. Они выщипывают волосы у меня со лба, щиплют меня за щеки и запихивают меня в какое-то чудовищное платье. Оно тугое. Слишком тесное, чтобы двигаться, хотя на юбке есть разрез, который слишком сильно обнажает мою правую ногу. У верха нет ни рукавов, ни бретелек, – наверное, это чтобы демонстрировать мои руки, – и я не могу понять, какое колдовство удерживает эту мерзкую штуку от падения с моей груди и демонстрации еще большей части моего тела всем окружающим. Платье блестит серебристым цветом, от которого у меня болят глаза, если я смотрю на него слишком долго. Мои помощницы рисуют закрученные узоры на моих обнаженных плечах и возле глаз. Я чихаю от россыпи сверкающих блесток, которые осыпаются на мою кожу.
Я хочу быть в кузнице, или в подземельях, или где-нибудь еще.
Когда Элани приходит за мной, она лучезарно улыбается:
– Ты такая красивая!
Она одета в красное платье с короткими рукавами и юбкой, которая на самом деле недостаточно длинная, чтобы вообще называться таковой. Мне не нравится, как одеваются на этой Территории. Вся одежда слишком сильно оголяет тело. Я знаю, что это вынужденная мера из-за местного климата, но все же. Это еще одна вещь, которая заставляет меня чувствовать себя здесь не в своей тарелке.
Стражники сопровождают нас в тронный зал, полный украшений, которых раньше там не было. Все поверхности покрыты сверкающими камнями. Они не похожи на то, что я когда-либо видела. Большинство из них округлые, с грубыми серыми или