— Смотрю, ты не собираешься предохраняться?
Рафаэль низко смеется, нависая надо мной:
— Это будет идеальная месть, если фон Стредос залетит от меня.
— Не хочу тебя разочаровывать, я пью таблетки, однако предпочитаю…
Порыкивая, он резко затыкает мне рот дерзкий злым поцелуем, прикусывая нижнюю губу. Вздрагиваю, когда чувствую острые зубы, но он не ранит, не делает больно.
Тихо постанываю Рафаэлю в губы, когда он входит в меня. Делает несколько медленных движений, давая моему телу привыкнуть к нему. Смотрю ему в глаза, и они горят живым жадным пламенем, в котором сгораю и я.
Закидываю голову назад и закрываю глаза от наслаждения, когда он резко подается бедрами вперед и вжимается в меня до упора.
С каждым движением он проникает всё глубже, чтобы потом на секунду замереть в самой глубокой точке, а затем продолжить ритмичными рваными толчками.
Блуждаю руками по напряженным мышцам у него на спине, по горячущей коже и в итоге начинаю царапать. Ничего не могу с собой сделать, врезаюсь ногтями ему в кожу от перевозбуждения, потому что хочу, хочу-хочу-хочу оставить на нем самые глубокие царапины… Хочу причинить боль. Я тебя разбудила! И ты мой. Мой, мой, мой!
— Я что тебе сказал? — Рафаэль ощутимо, больно кусает меня в плечо.
Он заламывает мне руки над головой, вдавливая запястья в кровать, не прекращая яростных мощных рывков, которые становятся всё быстрее. Отпускает меня, убедившись, что не сопротивляюсь.
Закидываю ноги ему на талию и сильно сдавливаю, когда он набирает темп, не переставая меня целовать как безумный. Выражение его лица становится агрессивным, жадным, а я не могу отвести взгляд. Идеальное тело, идеальное лицо, идеальное безумие, у которого есть имя.
— Рафаэль… — выдыхаю я со стоном. Едва не добавляю “мой Рафаэль”.
Он обхватывает моё лицо ладонью и заставляет глядеть ему в лицо.
— Хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда будешь кончать.
Он будто чувствует меня целиком и полностью, потому что буквально пару мощных движений и я меня уносит. Обнимаю его за плечи, содрогаясь от оргазма, не сдерживаю громкие стоны смотрю на Рафаэля, а он упоенно наблюдает, как я ною и извиваюсь под ним. Он делает последний глубокий толчок, и я чувствую горячую пульсацию, когда он кончает в меня. Прижимает меня к себе и я ощущаю его рваное и жаркое дыхание на нежной коже шеи.
Ещё какое-то время он остается внутри меня. Я тяжело дышу и всё ещё дрожу всем телом.
— А теперь мне надо в душ… — бормочу я.
Рафаэль поднимается на локтях и смотрит насмешливо.
— А кто сказал, что мы закончили?
И он расплывается в своей фирменной акульей улыбке.
Глава 7.3
Сдаюсь на ещё один раз, а потом, обвив Рафаэля ногами, заставляю нести меня в душ. Он недовольно фыркает и с трудом соглашается. Но вот только выгнать его потом не удается и третий раз случается в душе.
Рафаэль крепко держит меня за бедра, вжимая лопатками в прохладную плитку. Мои ноги сцеплены у него на талии. Его мокрая кожа блестит, а горячая вода, стекая с белых волос, падает мне на грудь. Я держусь за его плечи, прижимаюсь к его горячей груди, ощущая твердые как камень мышцы, и думаю только о том, как, черт возьми, мне охрененно. Как же мне нравится к нему прикасаться. Его присутствие в такой близи сводит с ума, заставляет мысли растекаться.
Рафаэль целует меня в губы и между нами вклинивается вода. Сплошная животная страсть и ничего больше. Желание, похоть.
И только в свете ванной комнаты я замечаю шрам на шее слева. Узкий, словно от ножа. А ведь после воскрешения шрамов остаться не должно было. Закрываю глаза, решив, что спрошу об этом позже.
Откидываю голову назад, сжимая его ногами ещё сильнее. Кончая Рафаэль больно вжимает меня в стену, утыкается носом в шею и принимается слизывать с кожи капли воды, заставляя меня постанывать от удовольствия.
— Какой же ты… ненасытный… — пытаясь отдышаться, говорю я.
Рафаэль медленно опускает меня на пол и смотрит с каким-то непонятным выражением лица. Я гляжу на него в ответ и такое ощущение, что это выражение лица у него и есть “возвращение самообладания”. Он задумчиво водит пальцами по моим губам и молчит. А я вдруг обращаю внимание на шрам на его левом боку, такой же как на шее. Учитывая, что шрамов от пуль на нем не оставалось…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— От чего это? — отстранившись, я аккуратно трогаю подушечками пальцев тонкий рубец. Рафаэль резко хватает меня за запястье и смеется.
— Не прикасайся, смертница, — улыбается он.
Потом ополаскивается под душем, пятерней зачесывает белые волосы назад и, обернув бедра полотенцем, выходит, оставив меня одну. Какое-то время у меня перед глазами ещё стоит его потрясающее тело.
Смертница… Удовлетворенная, но недовольная стою под душем. У него в голове определенно есть какой-то тумблер, который будто самостоятельно переключает его настроение. Или это делает демон? Что я там читала о демонах в свое время? Черт, да ничего я не читала. Я читала учебники анатомии людей и животных, редкие записки предыдущих фон Стредос, и тех некромантов, что были до Эльдоры. Читала мифы о Геррии и других древах. О демонах знаю лишь поверхностно, а от Академии род фон Стредос отстранила ещё Эльдора, считая, что хороший некромант должен всему учиться самостоятельно.
Но Алое Древо Стихии, демон, страшная смерть любимой, собственная смерть (о которой я пока вообще ничего не знаю) и последующее воскрешение… У Рафаэля в голове должен быть абсолютный бардак.
Не хочу использовать слово “хаос”, потому что как раз это зло в кое-ком другом. И как оно туда попало? Как магистр умудрялся скрывать это от окружающих, ведь сильных магов раньше было куда больше. Как они умудрились это проглядеть? Хотя… у Вердера ведь на лбу не написано, что его внутренности превращаются в мерзких змей. Но теперь на его действия я начинаю смотреть чуточку иначе.
Но кто из них хуже? И чем может закончиться это противостояние?
Выхожу из душа и беру с вешалки другое полотенце, размышляю, чего я сейчас хочу больше: спать, есть или сбежать… Но стоит ли упускать этот шанс? Рафаэль по-прежнему мне не доверяет, а мне надо, чтобы доверял. Я уверена, что секс для него исключительно способ удовлетворения собственных потребностей. Хотя… я смотрю на правую ладонь, он ведь так и не проверил копье ли там, под меткой призыва. Не понять, что у него на уме. Один раз он уже обманул меня, что чуть не стоило мне жизни... От этих мысле ноет поясница.
Смотрю на себя в зеркало. Опускаю взгляд ниже… на плече красный полумесяц от его укуса. Акула. Специально это сделал, потому что я хотела его поцарапать. И всё ещё хочу. Прохожу пальцами по этому месту, больно.
Вытираюсь и выхожу. В спальне пусто. Мышцы ног подрагивают после секса в душе, поэтому я не спеша собираю свои вещи, которые Рафаэль бросил куда попало. Фабиан всегда аккуратно складывал их.
Хочешь, попрошу Мера сфотографировать тебе это унылое существо? - спросил тогда Рафаэль.
Да. Хочу. Просто хочу знать, что он жив. Сделать хоть что-нибудь, чтобы ему помочь. Чтобы... чтобы он ненавидел меня чуточку меньше. От этих мыслей настроение резко портится. Чувствую, как хочется пойти в "Тьму" и проораться на танцполе под мрачную громкую музыку. Разрыдаться там, чтобы тушь черными ручьями текла по щекам и щипала глаза.
Но уходить из этого дома я пока не собираюсь и мне надо знать, чем всё это закончится. Рафаэль сказал, что я могу переночевать здесь - значит, я так и сделаю, даже если он уже забыл об этой фразе. Главное, чтобы дома цербер, заточенный в четырех стенах, не разнес квартиру.
Я заворачиваюсь в объемное одеяло на краю постели и утыкаюсь в подушку. Закрываю глаза и почему-то жду, что мне будут сниться кошмары. Но ничего, кроме пустоты и тяжелой усталости, не приходит.
— Смотрите-ка, она и правда завалилась тут спать… — резко просыпаюсь от грубого тычка в бок и разлепляю глаза.