— Мне лучше уехать, то есть мне и Нике, пока не поздно. А ты все забудь, просто забудь, что слышал, а лучше — думай, что тебе всё приснилось, — я заламываю руки, все время пытаясь унять дрожь в теле.
— У тебя внезапно всё так просто. Успокойся и давай поговорим, как взрослые люди. Лиза, неужели в эти несчастные три минуты ты вдруг кардинально изменила обо мне своё мнение?
Смотрю на парня огромными влажными глазами и пытаюсь включить мозги, а с ними — способность мыслить адекватно. У меня не было веских причин менять мнение о Мире, но неожиданные обстоятельства меняют всю картину. Я действительно не знаю Самойлова, не знаю степень отношений между дядей и племянником, да я вообще толком никогда не интересовалась их семейными отношениями. Разве что изредка Мир рассказывал что-то из детства, кое что — о родителях. Но, по большому счету, он просто не желал вспоминать о том, что было плохого с того момента, как он разбежался с Ариной.
— Прости, что наговорила лишнего, просто это всё нервы.
На кровати что-то сладко пропела во сне малышка, а я осознала, что своими тихими, но эмоциональными разговорами мы разбудим ребенка, а потом будет весело всей округе, ведь не выспавшийся ребенок — наказание для ушей его близких.
— В ванной нам будет удобней поговорить, — предлагает Мир, лишь по одному взгляду понимая, что я переживаю за спящую дочь.
Дверь за моей спиной немного скрипнула, как только мы заполнили собой ярко освещенную комнату. Мирон взъерошил влажные волосы и критически осмотрел себя в зеркале, я же не сдвинулась с места, боясь даже посмотреть в зеркало на свое отражение. Не думаю, что именно там увижу приятное отражение. Не время, не сейчас.
— Ты к нему что-то испытываешь?
Меня словно током шандарахнуло. Подобного вопроса вот так просто, в глаза, без предупреждения, я не ожидала. Растерянность — вот что выражало мое лицо, это любой мог прочитать на нём. А пауза, которая неожиданно повисла в воздухе, усугубляла положение. Мирон был во всеоружии: от его былой злости не осталось и следа, сейчас он выглядел собранным и слишком внимательным. Он ждал, не торопил меня, но ждал и словно записывал в своём мозгу любую эмоцию на моем лице.
А я действительно словно зависла, не зная, что ответить парню. Но играть в молчанку нет смысла.
— Смотря, что ты подразумеваешь под словом «испытываешь». — Я удивлена внезапному спокойствию, меня словно отпустило, я перестала дрожать, истерить и дергаться. — Той осенью была случайная встреча, все было случайно, на встречу в будущем я никогда не рассчитывала.
Я впервые сделала то же, что и Мирон за последние минуты: присмотрелась внимательно ему в лицо и иронично усмехнулась. Собственник, не иначе. И я не знаю, хорошо это или плохо. Учитывая его откровения, что прозвучали ранее. Впрочем, его можно понять. Если Мир действительно испытывал ко мне самые искренние чувства, то, узнав последние новости, пребывал в шоковом состоянии. Кому будет приятно узнать, что ребенок женщины, которая дорога, был зачат с твоим родственником.
— Тогда выходи за меня замуж, — его голос становится взволнованным, но каким-то воодушевленным. — А всем скажем, что Никитка — моя дочь.
Это было гениально! Я едва сдерживаю смех, рассматривая горящие гениальной идеей глаза Мирона. Он, конечно же, — молодец, похвалить его и расцеловать можно. Вот только парень не учел одного: а как же его отношения с Ариной? Даже если говорить, всем, что Ника родилась раньше срока — получается, что Мирон связался со мной, будучи обрученным с другой. О да! Гениальнее истории не придумаешь. Николай и так косвенно назвал меня гулящей. И вот тебе доказательство — влезла в отношения пары, разбила в пух и прах планы его семейства на взаимовыгодный брак.
Стоп. Нужно сейчас же опустить Мирона с небес на землю. Вижу же по глазам, что парень воодушевился идеей, и горит она в нем, как факел, думать трезво мешает.
— Чшшшш, а теперь умойся еще раз холодной водичкой и включи мозги, дорогой, — смеюсь и подхожу к крану, открываю, мою ладошку наполняет холодная вода, она приятно освежает руку, просто прелесть, а не ощущения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мир улыбается и склоняется над раковиной, а я умываю его, словно мальчонку, который прибежал с улицы весь в грязище, с содранными коленками, но счастливого, что совершил очередной подвиг.
— Думаешь, что поможет?
— Несомненно, — протягиваю полотенце, и пока Мир вытирает лицо, сама пытаюсь рассмотреть себя в зеркале.
— Ты согласна?
Я хмыкаю, расплываюсь в укоризненной улыбке, когда ловлю в зеркале отражение Мирона. И ведь не отступится, потому что упёртый! Вот только я не понимаю его поступка. Он прекрасно знает, что я испытываю к нему только нежные чувства, и это не любовь. А разве он готов любить девушку, которая не сможет ответить ему взаимностью? Что же, Лиза, нужно изначально все обсудить и не бояться сделать больно кому-то сразу. Будет намного хуже потом, в будущем, если человек не получит ожидаемого.
— Я, конечно же, приятно удивлена твоим альтруистическим поступком, но ты, мой милый друг, — услышав слово «друг», мужчина хмурится, но это полбеды, дальше он меняется в лице, когда осознает всю дикость его объяснений родне, — одним выстрелом выручишь меня и похоронишь. Расстался с невестой пять месяцев назад, ребенку уже пять месяцев, то есть мы его сотворили во времена твоей помолвки?
Едва заметная улыбка появляется на моих губах, когда Мирон вновь включает мозги и несколько минут анализирует услышанное.
— Черт, ты права. Но это же не проблема, расскажем всем всё как есть. Как познакомились, что случилось.
— Ещё лучше, ты забываешь о том, что твой родственник тоже умеет считать.
— А почему ты уверенна, что он всё просчитает и решит, что Ника — его дочь?
А вот теперь я заторможено смотрю парню в глаза и вдруг меня осеняет мысль: да какого черта я парюсь? Особенно после непродолжительного разговора во время танца. Кто сказал, что Самойлов обязательно припишет отцовство себе? Он ведь ясно дал понять, что думает обо мне, видя рядом со мной племянника. Страшно подумать кого и что еще мог приписать моей персоне. Судя по его гневному выражению лица — в голове Николая ничего хорошего не сформировалось обо мне.
— Ты прав, я накрутила себя. Если мы не будем углубляться в детали, не будем налево и направо петь о дне рождения малышки, то история о случайной встрече будет логичной и правдоподобной… впрочем, именно такой наша встреча и является.
— А замуж выйдешь? — Мир смотрит слишком обнадёживающе, и это начинает меня веселить.
— Не думаю, что ты будешь рад жене, которая не горит желанием быть таковой.
— Ты наговариваешь на себя.
Мужчина ловко оттеснил меня к стене и своим огромным телом перекрыл путь к отступлению. Неловкость, да, именно её я впервые испытала в эти секунды. Он смотрел с нескрываемым обожанием, которого я раньше не замечала или же просто даже не пыталась замечать.
Я никогда не рассматривала Мира как секс-партнера, я вообще последние месяцы не думала и не мечтала о мужчинах. Впрочем, вру, но эту ложь я запрятала далеко в глубинах своего естества. Каждый раз, когда на улице шел дождь, я вспоминала его руки, глаза, его силу и страсть.
Будь я отчаяние, наглее, то обязательно отыскала Николая и известила о ребенке. Вот только страх потерять Нику останавливал меня. Я ничего не знала о Самойлове. Да и сейчас не знаю. Кто он, чем занимает, да и вообще, какой он человек. То, что у него есть невеста, и то, что она у него, по словам Мира, уже много лет, говорит о мужчине, как об очередном двуличном человеке. Он прекрасно знал, что изменяет невесте, ее наличие его не остановило, не заставило поставить на место неразумную малолетку.
— Я не думаю, что тебя удовлетворит брак без взаимной любви. Это путь в никуда, — пытаюсь отрезвить Мира, который действует самоуверенно.
Горячее дыхание обжигает мои губы, его тело вжимается в моё, и я осознаю, что мужчина в очередной раз поддается собственным желаниям. Его поцелуй настойчивый, обжигающий, дразнящий. Мне не хватает дыхания, мне вообще трудно дышать, ведь, от неожиданности и неготовности к подобным проявлениям, мое тело словно деревенеет.