и тут же пошёл дальше. А из третьей к нему вывели связанного человека. И из следующей — ещё двоих.
Бурка опять сжал мою руку — похоже, среди связанных был и наш пленник.
План наш летел к чертям — всего два стражника, но — колдун? Ему срочно захотелось на алтаре кого-нибудь зарезать? Вот же скотина какая!
Бурка ещё раз сжал мою руку. А когда я непонимающе завертел головой — указал на соседнюю юрту.
Я вгляделся, и уловил какое-то шевеление, а потом и тень человека сумел различить.
Две тени! Это, наверное, были приятели охотника. Тоже решили, что ночью сумеют выручить своего? Но решатся ли они напасть на колдуна?
Это было бы нам на руку. Какой бы умелый ни попался колдун, если отвлечь его, а потом огреть по башке сзади…
Бурка рванул ворот рубахи, но я перехватил его руку.
Да, на крайняк — и волколак сгодится, как убойная сила. Но тогда нам придётся из города удирать. Здесь-то колдуны разберутся, кто напал и горло перекусил. И тогда все наши планы — в топку.
Не найдя больше пленников, колдун обругал сонного начальника стражи, и пошёл в сторону ставки.
А двое стражников погнали за ним троих связанных — пожилого костлявого мужика, мальчишку и нашего охотника.
Глава 11
Ежик в тумане
Мы с волком переглянулись, и я, оценив блеск его глаз, решил, что лучше поосторожничать и понаблюдать.
С одной стороны, противников было — крот* наплакал. Мы с Буркой и не с такими уже справлялись. С другой — колдун вёл себя нагло, и мешок у него на поясе был здоровенный. Опасный такой мешок.
Риск был и в слишком длительном наблюдении. Я опасался, что колдун поведёт пленников в ставку, и мы останемся с носом.
Но колдун и стражники вдруг свернули раз, другой, третий… И вышли как раз туда, где мы с Буркой обнаружили сегодня много заброшенных аилов.
«Ой, не к добру тут так пусто, — подумалось мне. — Дурное это какое-то место. И всякими козлами нахоженное».
Колдун выбрал один из самых больших аилов. Вошёл так, словно уже бывал здесь. Башку пригнул ровно на высоту двери, а ведь темно уже было как на картине Малевича. Позвал — и стражники втащили внутрь пленников. И тоже остались внутри.
Это они сделали зря. Теперь мы с Буркой могли подобраться почти вплотную. А уж отыскать дырку для наблюдения в строении из жердей и коры было проще простого.
Мы устроились с тылу, нашли длинную щель и оба приникли к ней.
Сначала было почти ничего не видно, слышались только ругательства. Потом колдун велел воинам развести огонь посреди аила. Там есть такое специальное место для очага, почти по центру, но чуть ближе к двери.
От двери огонь в аиле и видно лучше всего. Щелей там больше. Но дверь выходила на восток, здесь так было принято. А ставка — каменный круг, набитый магией — лежала отсюда к западу.
Похоже, колдун боялся только слежки из ставки, а не доморощенных шпионов, вроде нас с волком.
Хотя… Приятели охотника тоже рыскали между аилами. Бурка заметил, как они прошли мимо, не сообразив, что вражеская шваль могла укрыться не в юрте, а жилище, брошенном местными жителями.
Волк пихнул меня в бок. Но подать голос я не мог — близко.
Ладно, сами сладим с тремя-то врагами. Или охотники всё же сообразят? Дым свежий повалил, а почти весь город уже спит.
Колдун снова начал ругаться. Он требовал, чтобы стражники ещё раз проверили, нет ли среди пленников воина?
Странные у него придирки. Я читал, что приносить воинов в жертву у многих народов считалось лучшим вариантом из прочих. Этому-то чем воины не угодили?
Но колдун мало того, что велел осмотреть руки пленников на предмет воинских знаков — огненного порошка не пожалел! Бросил в огонь, и вспышка осветила аил.
Но и с порошком ни на руках старика, ни на руках охотника воинских знаков не выступило. А мальчишка был слишком мал даже для первого своего ножа.
Правда, держался малец хорошо. В цивилизованном мире такой мелкий, пожалуй, давно разревелся бы от страха и боли в связанных руках. Вряд ли ему было больше семи лет. Может, просто не понимал, чем всё кончится?
Бурка опять пихнул меня в бок, и я приник к щели. И вовремя!
Я-то думал, что колдун по глупости не выставил воинов снаружи, чтобы охраняли. А он-то! Ах, ты ж, скотина!..
Бурка выдохнул сквозь сжатые зубы. Он тоже всё понял. Только воины пялились на колдуна, словно два барана. Он чашечку красивую достал, ножичек. Кормить, наверное, кого-то будет?
Тьфу.
Нет, со стороны всё выглядело вполне цивильно. Как только огонь разгорелся, колдун достал из мешка серебряную чашу и большой нож чёрного металла.
Очень удобный нож, эргонормичный, хваткий, с выемкой на брюшке обмотанной кожей рукояти. И тьма тут же сгустилась вокруг него, а Бурка зажал пальцами нос.
Колдун делал вид, что такой ножара ему нужен исключительно для красоты ритуала. Белу ручку себе поцарапать.
Он долго примеривался, морщился, потом крякнул и чиркнул по запястью.
Стражники заулыбались — два идиота. Уж больно смешон был боящийся боли колдун.
Но как только первые капли крови упали в чашу, нож засветился чёрно-багровым огнём, и оба стражника рухнули, как подкошенные.
Колдун захихикал и сказал, глядя на их безжизненные тела:
— Я кому велел пятерых привести? Хи-хи. Если для обряда нужны пять живых душ — то я же не виноват, верно? — Он подмигнул охотнику, мрачно взиравшему на него исподлобья.
Два других пленника и смотреть не смели — в ужасе вжали головы в плечи. Мальчишка ещё и присел.
— И для тебя дело найду, — пообещал охотнику колдун. — А эти