— Хм, а эта поездка включает в себя еду? — спрашиваю я, забирая предложенный шлем и надевая его. — Потому что я умираю с голоду.
Манси наблюдает за нами, но если что-то и подозревает, то не произносит ни слова. Он закрывает заднюю дверь внедорожника и закуривает сигарету, прежде чем войти внутрь клуба.
— Да, я могу накормить тебя, — отвечает Джейк. — И я даже подброшу тебя до дома, когда мы закончим есть.
По его ухмылке я понимаю, что он говорит не о поездке на мотоцикле. Я хихикаю, как школьница, и забираюсь на его байк позади него. Я воздерживаюсь от того, чтобы обнять его или держаться слишком крепко, просто хватаюсь за края его жилета, как если бы я ехала с кем-то ещё, просто на случай, если кто-то может нас увидеть.
— Дэш будет скучать по мне, — поддразниваю я, хорошо зная, что лучше буду сидеть на заднем сиденье мотоцикла Джейка, чем на чьём-то ещё.
— Знаешь, как только все узнают о нас, ты будешь только на заднем сиденье моего байка. Это знак уважения.
Я этого не знала, но это открытие заставляет меня вздохнуть в ответ. Мне так много нужно узнать об этом клубе.
— Я скучала по тебе, — шепчу я ему перед тем, как он надевает шлем.
Двигатель с грохотом оживает, и я не могу удержаться, чтобы не придвинуться ближе к нему, обнимая его за талию, когда он говорит мне крепче держаться. Мы покидаем здание клуба и выезжаем на шоссе, набирая скорость.
Похоже, он едет по живописному маршруту, что меня нисколько не смущает. Чем дольше мы едем, тем дольше мы вместе, потому что я не уверена, что он рискнет провести ночь у меня сегодня.
Примерно через час он останавливается в местечке под названием «Yo Mama's». Я смотрю на него с любопытством, и он ухмыляется.
— Здесь отличные завтраки, — говорит он, пожимая плечами.
Он почти тянется к моей руке, но передумывает и просто идёт впереди, чтобы провести меня внутрь. Мы находим пустую кабинку, и я сажусь напротив него. Мы оба заказываем курицу и вафли.
— Подумать только, а я думала, что мои блинчики твои любимые, — поддразниваю я.
— Так и есть, — уверяет он меня. — Боже, я помню то первое утро, когда я остался в вашем доме, и ты встала пораньше и приготовила их.
— Я помню, — киваю я. — Еды оказалось слишком много, потому что я боялась, что кому-то может не хватить.
— У меня никогда такого не было, Скайлар, — признается он. — Кого-то, кто готовил бы для меня вот так, кормил бы меня такой едой. Кого-то, кому не всё равно.
За все годы, что я его знаю, он редко говорил о своих родителях. Я знаю, что его отец был жестоким, а мама предпочитала не вмешиваться даже, чтобы помочь ему. Она очень сильно сидела на наркотиках, и наркотики всегда были для неё важнее. Он единственный ребёнок в семье, поэтому, уходя от них, он попрощался со своей семьёй.
— У моей мамы не было материнского инстинкта, а мой отец… чёрт, он просто хотел сломать мои кости, — говорит он с дрожью.
— Но ты выбрался. Это всё, что имеет значение, — напоминаю я ему и дотрагиваюсь до его руки. — И ты полностью изменился. У тебя началась совершенно новая жизнь.
Я стараюсь, чтобы мои слова прозвучали утешительно, но не уверена, что это прозвучит именно так, потому что Джейк смотрит на меня, и на его лице не читается ничего, кроме сожаления.
— Я имела в виду татуировки, — уточняю я. — Ты уже не тот Джейк, каким был раньше.
— Татуировки меняют только внешность. Я всё тот же Джейк, каким был всегда. Тот самый, которому ты отдала своё сердце.
Я не говорю ему, что надеюсь, что это неправда. Тот Джейк бросил меня. Этот пообещал, что не поступит так.
— Я просто хочу сказать, что ты начал новую жизнь. У вас есть этот клуб, и, судя по тому, как говорит Элли, клуб лоялен с кодексами, правилами и прочим.
— Это то, что сказала Элли, да? — спрашивает он немного раздражённо. — Что ещё она сказала?
— Ничего особенного, Джейк, просто девчачьи разговоры. Итак, о чём Хантер хотел, чтобы ты поговорил со мной? — спрашиваю я, меняя тему, и прежде чем он успевает ответить, нам приносят еду. От запаха жареной курицы у меня буквально слюнки текут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он говорил с тобой о деньгах, которые посылал твоему отцу? — спрашивает он меня.
— Он сказал мне, что посылал деньги, но я этого не знала. Папа ни словом не обмолвился о том, что получает что-то от Хантера. Я бы хотела, чтобы он рассказал мне, но ты же знаешь, папа всегда был таким гордым. Он не хотел, чтобы я помогала ему со счетами и прочим. Он даже не позволил мне добавить своё имя на его банковский счет, поэтому я просто сделала депозиты, чтобы убедиться, что у него достаточно денег, чтобы оплатить счета, когда я увижу просроченные уведомления.
Джейк слегка вздыхает, проглатывая еду.
— Я клянусь: Хантер посылал деньги каждый месяц. Ты слышала, как мы упоминали о проблемах вашего отца с азартными играми. Ну, Хантер помог ему с этим много лет назад, и он думал, что отец остановился. Но оказывается, твой отец задолжал некоторым опасным людям деньги, и мы боимся, что теперь он должен кому-то ещё. Вот почему мы спросили, не видела ли ты кого-нибудь незнакомого в доме.
— Но он же мёртв, — возражаю я. — Зачем кому-то беспокоиться о небольшом карточном долге теперь, когда он мёртв?
— Детка, скорее всего долг был не таким уж и маленьким, — тихо отвечает он.
— Я не понимаю.
— Раньше он был должен тысячи, — говорит Джейк. — Очень большая сумма, и Хантер заплатил её. Вот почему он присоединился к «ублюдкам». Он заплатил долг и обеспечил безопасность тебе и твоему отцу. Он также заставил его пообещать прекратить играть в азартные игры, но, очевидно, твой отец не мог остановиться.
— Значит, он снова влез в долги и умер? Разве долг не исчез вместе с ним?
— Не совсем. Кому бы он ни был должен, им всё равно, что твой отец мёртв. Они всё ещё хотят получить свои деньги. Мы думаем, что тот, кому он должен, — это тот, кто сжёг ваш дом, или кто-то, кто стоит за этим.
— Ну, это не помогло им получить свои деньги.
— Нет, не помогло, — соглашается мужчина. — Но этим поступком он послал нам сообщение, и с тех пор мы пытаемся выяснить, кто это.
— Почему мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь?
— Могила твоего отца была осквернена, и Джордж, его друг, мёртв, — признается он. — Его нашли в собственном доме. Не совсем понимаю, что с ним случилось, но это было не очень приятно. На автоответчике было сообщение от твоего отца насчёт игры в шашки. Что он будет играть красными.
Я смаргиваю слёзы, потрясенная, узнав о могиле моего отца и, что ещё хуже, о том, что Джордж был убит.
— Ну да, они с папой играли каждую субботу после обеда. Я готовила им что-нибудь перекусить перед уходом на работу.
— Ты уверена, что они играли в шашки? Его слова о том, что он будет играть красными, что-нибудь значат для тебя?
Я пожимаю плечами.
— У нас была шахматная доска, и они действительно собирались каждую субботу, но меня никогда не было при этом. Стоит ли мне волноваться? Зачем кому-то осквернять папину могилу?
— Уверяю тебя, мы это уже исправили. Что касается долга, то сегодня вечером Хантер разговаривает с другим клубом, пытаясь выяснить, кому твой отец должен. Мейсон знает, что происходит. Мы охраняли тебя с тех пор, как сгорел дом, но я действительно хочу, чтобы ты была осторожна. Уйти, как ты сделала сегодня после того, как я велел тебе ждать в клубе, было чертовски глупо.
— Прости, что? — спрашиваю я, слегка повышая голос.
— Ты должна была остаться, как я тебе сказал.
— Во-первых, ты не будешь указывать мне, что делать, Джейк, — говорю я, чувствуя, как к моим щекам приливает жар. — Во-вторых, что ты имеешь в виду под «охраняли меня»? Кто-то наблюдал за мной?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Во-первых, я всегда, чёрт возьми, буду говорить, что тебе делать, даже если ты никогда, бл*дь, не будешь слушать, — передразнивает он меня, будучи полным придурком. — Во-вторых, успокойся. С тех пор, как ты переехала, у твоего дома дежурил парень, который присматривал за всем.