— Еще как! Я съела слишком много и слишком быстро, решила прогуляться, но все двери оказались заперты.
Мы добрались до вершины лестницы. Орло поднял лампу так, что она осветила оба наших лица. Его было скрыто полумраком; в провалах — щеки, глаза, рот, — собрались тени.
— Наверное, ты хочешь знать, почему, — сказал он.
— Да, — ответила я, хотя днем чувствовала только слабое раздражение.
— Прандел — умный человек. Боюсь, он знает, что я за ним охочусь. Боюсь, он однажды выследит меня. Что если он узнает, где я живу?
— Да, это ужасно, — ответила я, — но если двери заперты снаружи, разве этого не достаточно? Если он не может пробраться в дом…
— А если он проберется в сад? Ты выйдешь, когда меня нет, пойдешь в сад, а он будет тебя ждать… — Орло стоял так близко, что я чувствовала его дыхание. Он пах чем-то крепким и сладким, медом или вином. Я должна была отвернуться — этот запах напоминал о мужчинах, которые хватали меня в коридорах борделя и пытались целовать. Пьяные мужчины в борделе. Вместо этого я представила, как приближаюсь к Орло, поднимаюсь на цыпочки и ловлю губами его дыхание. На этот раз я покраснела до ушей, даже до шеи, но мне было все равно.
— Я уберегу тебя, Нола, — тихо сказал он. — Если хочешь погулять в саду, мы пойдем вместе, но когда меня нет, ты будешь внутри. Ты останешься внутри. И только я смогу к тебе приходить.
— Да. — Это был ответ, хотя он не задавал вопроса. Мой голос был хриплым.
— Хорошо. — Он отступил. — Теперь дальше. Ты заходила в учебную комнату?
— Нет. Я видела, что дверь приоткрыта, но хотела дождаться тебя.
Он нахмурился. Мы дошли до нужной двери, которая теперь была плотно закрыта.
— Странно, — сказал он. — Я ее не открывал. Никогда такой не оставляю. — Он посмотрел на свою ладонь, лежавшую на дверной ручке, и пожал плечами. — Неважно. Моя бабушка говорила, в этом доме полно тайн, а в таких вещах она всегда оказывалась права.
«Птица», подумала я, когда он открыл дверь. Я обернулась, но за моей спиной был пустой коридор.
— Входи, — сказал Орло, и я последовала за ним.
В холле он зажигал лампы, а здесь стояли два огромных подсвечника. Я ожидала увидеть множество мебели и украшений, но эта комната не походила на другие. Она была больше моей, а из-за своей пустоты казалась огромной. В каждом углу стояло по подсвечнику. В центре находилось то, что я приняла за чашу фонтана. Круглая и неглубокая, она стояла на низкой каменной плите. Я подошла ближе, и от поверхности отразился свет, поскольку чаша была не каменная, а металлическая. Я приблизилась, ловя на себе внимательный взгляд Орло, и остановилась, разглядывая золотую поверхность. Золотистая рябь, золотистые волны, грани и небеса открывались и затягивали меня в свою глубину.
— Ты увидишь в этом зеркале много вещей, — сказал Орло, встав по другую его сторону.
— Это зеркало? — Я чувствовала головокружение и вялость. — Такое большое, и из настоящего золота. Я никогда… — я сглотнула, подумав о медном зеркале Игранзи, маленьком и тёплом от ее распухших пальцев, — никогда не видела ничего подобного.
— Знаю, Нола. Ты представить себе не можешь, как я рад, что показываю его тебе, и что здесь ты обретешь свою истинную силу. Здесь. — Он протянул руку, и я проследила за ней взглядом, обернувшись через плечо.
У дверей стояла клетка. Она тоже была золотой, ее прутья доходили почти до потолка, сложным образом переплетаясь наверху. В клетке я увидела настоящий древесный ствол с короткими и редкими голыми ветвями. На самой верхней ветке сидела птица. В свете свечей ее перья казались шелковыми, а глаза — янтарными, твердыми и прозрачными.
— Это Уджа, — сказал Орло, подходя к клетке. — Разве она не красавица?
— Да, — сказала я. — Да, я видела… — Я хотела сказать, что уже встречала ее, что это она разбудила меня и привела на кухню, но тут Уджа раскрыла крылья и пронзительно закричала.
— Уджа! — резко произнес Орло. — Тихо! Нельзя пугать гостей.
Она медленно опустила крылья. Ее голова склонилась, и она ровно, не мигая посмотрела на меня.
— Видела? — спросил Орло, поворачиваясь ко мне.
— То есть… слышала. Я что-то слышала, как будто птицу, но решила, что это сон. — Не знаю, почему я солгала, однако Уджа, кажется, все поняла: она выпрямила шею и проворковала, как раньше, когда мы были одни.
— Уджа не сон, хотя это не обычная птица. Я использую ее, чтобы вызывать видения, чтобы видеть Узор в следах ее когтей и иногда клюва. — Он сунул палец между прутьями и попытался коснуться ее серебристого когтя. Она слегка попятилась, чтобы он не смог до нее дотронуться, и он скривился.
— Когда она полностью здесь, а не в Ином мире, то бывает не слишком вежливой. Попытаюсь убедить ее быть с тобой дружелюбнее.
— Хорошо, — сказала я. На этот раз моя скрытность не показалась ложью — это было что-то вроде игры или странной, безобидной тайны.
Я отвернулась от Уджи и посмотрела на стену с другой стороны двери. (Думаю, именно в тот момент меня запоздало осенило, что в комнате нет ни одного окна). Здесь стоял единственный предмет мебели, шкаф с деревянными ящиками внизу и стеклянными дверцами наверху. За дверцами были полки со знакомыми вещами: чаши и кубки, стеклянные баночки с зернами, разноцветные палочки воска. Я улыбнулась их привычности, а потом перевела взгляд выше и увидела ножи.
С крюков над полками свисало шесть ножей. Они располагались по размеру. Самый большой напоминал тот, которым Бардрем резал кочаны капусты и салата, но лезвие было иным, изогнутым, как когти Уджи, с выемками с обоих краев. У самого малого лезвия было столько выемок, что оно напоминало крошечную пилу.
— А это для чего? — спросила я, хотя мне не слишком хотелось знать.
Орло прищелкнул языком, а Уджа издала звук, похожий на ворчание собаки.
— Дорогая моя, — сказал он, — у тебя не было еще ни одного урока, а ты уже хочешь знать самые глубокие вещи? — Он встал так близко, что его рука почти касалась моей. Я чувствовала жар, идущий от его кожи, и захотела положить на нее свои прохладные пальцы — захотела так внезапно и так сильно, что мне пришлось сжать их в кулак.
— Еще рано, — серьезно произнес он. Слыша эти слова от Игранзи, я возражала, но ему только кивнула. Глаза Орло, которые, казалось, всегда были в движении, пригвоздили меня к полу. — Но, — продолжил он, с улыбкой отходя назад, — есть многое, чему я могу тебя научить прямо сейчас. Давай приступим?
Глава 10
Поначалу уроки напоминали те, что были в борделе: много лекций и никакой практики. В первые недели я едва замечала происходящее и еще меньше беспокоилась. Орло приходил вечером или с наступлением ночи и говорил, говорил, а темнота сближала нас, словно мы были одни во всем мире. Он много рассказывал об истории прорицания, и это должно было казаться мне скучным, но я слушала его, затаив дыхание. Я смотрела, как он ходит вокруг зеркала (мы никогда не сидели), или как расхаживает перед одним из больших деревьев в саду, и каждый шаг, каждое движение губ или бровей оживляло его слова. Я помню, как он разыгрывал «Предательство провидца Алдиниора» — все части, каждого иностранного посла к фрейлине королевы, которая на самом деле была провидицей-ученицей, замаскированной мятежницей. Помню, как смеялась до слез, а потом, когда история превращалась в трагедию, плакала так, что металл зеркала и перья Уджи расплывались перед глазами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});