6 марта
Мне начинает казаться, что я сама являюсь жертвой эксперимента. Что не я пытаюсь помочь Арчи, и даже не наоборот. Но кто-то третий наблюдает за мной. Профессор Бернард – вот кто это. Поэтому я ношу теперь с собой диктофон и по возможности стараюсь записывать ответы Арчи. Может быть, потом мне это пригодится...
Я вижу в своем пациенте незаурядную интересную личность. Могу признаться, что меня к нему очень тянет. Или это он тянет меня к себе. Не знаю, как точно сформулировать. Но, сейчас он заслонил собой весь мир. И я проживаю время между нашими беседами как во сне. Ах, Роз, не влюбилась ли ты? Не будь дурой, Роз. Ты же его даже не видела...
Перечитала и подумала, как хорошо, что дневники пишутся не для широкого круга. Как хорошо, что, скорее всего, никто не прочитает эти записи. Кому будет после этого нужна скомпрометированная Роз Витан? Я – человек сцены. Ладно, слишком громко сказано "сцены". Но, я на виду, кто с этим не согласится? Ко мне идут за помощью. И вдруг – очарована, порабощена кем-то или чем-то (если только со мной не играют, если только это не мистификация.) Может быть, самым неполноценным из людей... Хотя, хотелось бы думать, что самым великим, самым прекрасным, самым-самым...
Роз, не расслабляйся, держи в себе эту проблему. Если, конечно, не дай бог, не сорвешься... Не сорвешься...
Это была последняя запись в дневнике. Если не считать той, что я обнаружил на обложке. И нигде ни намека на адрес клиники. Я вспомнил про записную книжку и накинулся на нее как коршун. Да, в вопросах шифровки ей позавидовал бы самый крутой шпион. Если это и были номера телефонов... Вместо цифр – незнакомые символы, ключа к которым я не нашел. А даже если бы и нашел, то никогда бы не узнал, чьи эти номера. Вместо имен стояли квадратики, треугольники и еще какие-то фигуры. Если это вообще были имена. Может быть, Роз отмечала в этой книжице свои критические дни? Поэтому я рассудил здраво – дождусь Агату. И начнем пробивать версию Икс-файла. А ведь как было бы просто – съездить в клинику и найти там Роз. Или просто узнать ее городской адрес. С чего я вообще взял, что она пропала? Только из-за того, что она оставила незапертую дверь, подсказал мне внутренний голос. Все же что-то нечисто. Нехорошо у меня на душе... Нехорошо....
Агата вернулась через два дня. И привезла неутешительные новости. Она нашла Икс-файла, точнее обнаружила его след. Но, только не он оказался романтическим героем нашей Роз и причиной ее исчезновения. Дело в том, что Икс-файл уже полгода как находился в тюрьме, отсиживая срок за банальное воровство. Агате даже удалось выяснить его настоящее имя – Янус Йыгымаа. Если бы вы носили такое жуткое имя – вы бы его не скрывали, и не выработалась ли у вас после этого идиосинкразия на имена вообще? Я лично, предпочел бы просто порядковый номер. Красавец специализировался на квартирных кражах, куда проникал сначала под видом друга дома. Можно сказать, что бог миловал Роз, прибрав вовремя Икс-файла.
Выслушав мой отчет о проделанной работе, она одарила меня презрительным взглядом, фыркнула что-то и плюхнула на стол внушительный том – телефонную книгу.
– Звони! – приказала она. – Бестолочь! Звони по всем психбольницам и спрашивай Бернарда, черт тебя подери!
Странно, что я сам об этом не подумал. Идея, конечно, была блестящей, но только никакого Бернарда нигде не оказалось. Никто никогда не слышал о таком профессоре, и мы осознали, что оказались в тупике.
– Позвони ее родителям, – взывала Агата.
– У нее остался только отец – и я не знаю его номера телефона...
– Позвони своим родителям, – не унималась она.
– Они не видели Роз 15 лет. Только я и поддерживал связь.
– Но, должен же быть кто-то... Подруги, любовники... Родственник чертов! Соседи... Ах, да соседи не знают.
– Все бесполезно..., – твердил я. – Или она объявится сама, или...
– Она бы уже объявилась. Сам говорил, у нее был прием назначен. Сам говорил, пиццу кто-то заказал. Сам говорил, дверь была открыта.
Исчерпав все аргументы, она снова сунула мне в нос телефонный справочник:
– Звони в больницы и морги!
– Может, еще в полицию?
– А что, полицию не вызывали?
– Не вызывали... Ничего же не произошло, что делать полиции?
– Идиот! – заорала Агата и швырнула в меня какой-то книжкой. У меня хорошая реакция, я быстренько нагнулся, а книга угодила прямехонько в картину с табуном. Беззаботные лошади вздрогнули, потеряли равновесие и шлепнулись на диван. И тут мы увидели какую-то дверцу в стене. Она была оклеена точно такими же обоями как стены и не имела ни ручки, ни замочной скважины.
Мы с Агатой переглянулись и синхронно ринулись к дивану. Агата оказалась более ловкой. Она вскочила на диван и попыталась ногтями подцепить дверцу, но ногти не пролезали в узкую как лезвие щель.
– Нож давай! – завопила она.
Я кинул ей ножик для разрезания бумаги. В узкой, едва ли в половину толщины стены нише лежала обычная магнитофонная кассета. Агата с победным кличем схватила ее и перевернула.
– Арчи! – крикнула она громовым голосом викинга. – Здесь написано "Арчи"!
Мы расположились в гостиной и включили магнитофон. Агата извлекла остатки джина. Я одарил ее зверским взглядом, но она истолковала его по-своему:
– Ничего... Там есть еще. Я купила...
– Поесть бы чего, – предложил я, но спохватился: – после... Сначала надо послушать, что там такое. Включай.
Сначала раздавались лишь потрескивание и шум. Потом мы услышали странный голос. Не похожий не на мужской, ни на женский. Это был, если можно так выразиться, голос вообще. По нему нельзя было определить ни возраст, ни уровень образования, ни примерное место рождения. Он не нес ничего, за что можно было бы зацепиться.
Агата замерла, приоткрыв рот. Я впервые видел такое идиотски-блаженное выражение лица. Это была уже не Агата, а крыса, которая шла за дудочкой Нильса в полной прострации.
– Ангел, – прошептала она. – Это говорит ангел...
Я так засмотрелся на нее, что не расслышал несколько фраз, что потерял смысл...
– Все, – сказал я ей, выключая магнитофон. – Не сейчас. Я должен слушать это один. Иначе я ничего не пойму.
Агата, казалось, даже не поняла моих слов. Она сидела с остановившимся взглядом, а мысли ее блуждали где-то далеко. Вот ведь странное какое-то влияние на женщин...
Я уже собрался удалиться в кабинет, когда она, наконец, встрепенулась и запротестовала:
– Нет, уж, – заявила она, – слушать будем вместе. Ты можешь что-то упустить, не заметить. Я тебе не доверяю. Ты лепишь ошибку на ошибке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});