- Что я должна делать?
Признаться, я не ожидал такой покорности. Я не могу не возвращаться в памяти назад и не сравнивать Катю с молодой Маргаритой. Дерзкой и спесивой, которая не восприняла ничего из сказанного всерьез. Разница колоссальная. Катерина серьезна и собрана. Не зря приперся. Видно, что человеку нужна помощь.
- Для начала рассказать мне все как есть. И на основе твоего рассказа будем решать, как поступить.
- Вы расскажете Марку?
- Нет, если ты не захочешь. Ничего этого дальше меня не пойдет.
- И жене не расскажете? - удивляется.
Я подавляю нервный смешок. Рассказать Маргарите значит подписать девчушке смертный приговор. Ведь рядом с ее обожаемым первенцем должен быть агнец красоты, покорности и невинности. И если с красотой у сидящей напротив никаких проблем нет, то с остальным тяжко.
- Вижу твое удивление. У меня действительно нет секретов от жены, этот момент - основа любых здоровых долгосрочных отношений. Но как я и сказал ранее - если ты не захочешь, дальше меня ничего никуда не пойдет. Твои секреты это твои секреты. Я уважаю это и гарантирую тебе, что они умрут вместе со мной.
Говорю максимально прозрачно и серьезно. Потому что несмотря на готовность работать, я вижу ее нервозность. Так же как я вижу, что ей страшно. Морально готовлюсь услышать то, что предстоит услышать, ведь девчонка слишком умна, чтобы трястись по мелочам.
Чем больше она говорит, тем больше начинает болеть моя голова. Не думал, что так все обернется. Слишком долго в своем островке покоя, в маленьком раю со своей семьей. И хотя кошмары до сих пор иногда снятся мне по ночам, то, что я просыпаюсь рядом со своей живой, горячей обнаженной женушкой моментально скрадывает их эффект.
А это хрупкое создание напротив живет в кошмаре с семнадцати лет. С тех пор, как ее мать снюхалась с новым богатеньким мужиком. И рассказывает о нем так ровно, словно не верит, что может быть по-другому. Нормально. Что мир не полон мудаков, охочих до...
Я срываюсь на ноги и прохожу по комнате, думая.
- Он шантажировал тебя?
Молчаливый кивок.
- Чем?
- Сначала мамой, - отвечает негромко, - потом...
Судорожный вдох сбивает ее речь, но она может не продолжать. Я понял.
- Моим сыном.
Еще один молчаливый кивок.
Кровь по венам кипит. Какой-то нездоровый извращенец решил, что может держать моего ребенка на мушке и использовать его, чтоб измываться над той, кого должен был опекать. Я постоянно твердил Маргарите, что мир полон разного сорта тварей, а она лишь продолжала называть меня параноиком. И гляди-ка кто в итоге прав.
- Я передумал насчет того, что вызволить тебя было хорошей идеей. Придется вернуться в участок, Катерина.
Поворачиваю голову и вижу, как она всем телом вздрогнула. Подняла взгляд, полный боли и недоверия к услышанному. И я, воспроизведя про себя сказанное, понял вдруг, как это прозвучало.
- Я не договорил, - тут же говорю примирительно. - Как ты уже знаешь, у меня в органах работает приятель, Глеб. Я отвезу тебя к нему. Ты будешь в полной безопасности там, девочка. Здесь небезопасно.
Окидываю взглядом квартиру, в которой она живет одна. В которую он ее выселил, разделив с матерью. Чтоб удобнее было безнаказанно творить все, что угодно.
- Небезопасно, - соглашается она негромко. - Когда Костя позвонил и пригласил к вам, я не думала дважды. Мне жаль, что из-за меня произошли неприятности...
Я резко покачал головой.
- Неприятности, которые произошли с Лилей, не имеют никакого отношения к тебе. Вы попали в похожие ситуации, когда те, кто не имеет никакого морального права прикасаться к вам без вашего согласия, покусились на вас. Лиле повезло больше чем тебе, благодаря бдительности Кости. Хотел бы я, чтоб и Марк бдил лучше, но как есть.
- Я сама его отталкивала. Он не... - встречаю удивительно горячий протест. Любит этого оболтуса. Видела бы Маргарита, как любит.
- Я сказал это не для того, чтобы ты его оправдывала, малышка. Ситуации разные. Я понимаю. И я не хотел бы, чтоб он решал твои проблемы, если честно. Слишком взрослые они у тебя, а он, хоть и вымахал два метра ростом, еще ребенок. Как и ты. Мне жаль, что с тобой произошло... это. Но я хочу, чтоб ты знала одно: неважно, как сложатся дальше ваши отношения с Марком, будь уверена - ты имеешь мое полное и безоговорочное покровительство.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Внимательно смотрю на нее, и вижу, как разные эмоции пробегают по ее лицу.
- Не пугайся. Видишь ли... Работа у меня такая - прекрасных молодых красоток спасать и плохих дядь по тюрьмам садить. Те, кто покушались на мою жену, давно за решеткой, и не выберутся оттуда ни под какими амнистиями. И твоего монстра посадим.
- Он богат и влиятелен, - с горечью качает головой.
- Но он не знает с кем связался. И что мы волчат из своей стаи не бросаем. А ты уже в стае, малышка. Собери то, что тебе дорого. Ты не вернешься в эту квартиру.
Перед тем, как мы вышли, я набрал смс Маргарите.
“Родная, задержусь еще на пару дней. Есть одно важное дело, требующее безотлагательных действий. Соскучился, приеду отдеру”
Ответ не заставил ждать, хотя обычно в это время она давно спит.
“Действуй, любовь моя. У нас все под контролем. Люблю.
П.С. Встречать буду в нашем домике в лесу, посмотрим кто кого”.
21 глава
Марк
Хожу по бару, как пес, который не знает куда прибиться и чем заняться.
- Там в подсобке стоят ящики с алкоголем, - дергаюсь, когда слышу обращение мамы. - Которые нужно разгрузить. Думаю, применить силушку богатырскую лучше туда, а не в эту бедную спинку стула, которая скоро треснет от напора.
Только сейчас заметил, что сжал её. Растеряно разжал ладони, отпуская стул.
- Прости, - брякнул, убирая руки за спину, как шкодливый ребенок.
- Не извиняйся, папочкина маленькая копия. Ломать мебель, когда нервничаешь - это у тебя от него.
- Я не нервничаю!
- Если бы глаз не дернулся, когда ты это гавкнул, я бы поверила, ангелочек. Но увы, над актерской игрой еще придется поработать. Как и над тем, зачем врать мамочке, которая может различить твою ложь лишь по тому, как сходятся на переносице эти красивые темные брови.
Закатил глаза и покачал головой. Все, понеслась душа в рай.
- Все, прости-прости, - тут же смеется мама, взметнув в воздух ладони, - забылась опять, старая становлюсь. Конечно же ничего не различаю. Ты человек-загадка, мой взрослый сын.
Не знаю, как ей это удается каждый раз, но теперь смешок сорвался и с моих губ, хотя еще пару минут назад я был так растерян и зол, что не думал, что в скором времени смогу смеяться.
Правда в том, что меня все бесит. Бесит идиотская идея мамы и тети Марины оставить Лилю с Костей тет-а-тет, чтобы мирились сами. Бесит, что нельзя закрыть их в комнате на семейном совете, как в детстве, помирить публично, выдохнуть и сбросить груз их вопросов со своих плеч. И уехать в город, накрутить хвост дерзкой сучке, которая в очередной раз возомнила себя центром вселенной и свалила тогда, когда она нужна мне здесь.
- Я все равно не одобряю, - бурчу недовольно, но мама не дает закончить.
- Ой, тоже мне новость! Старший брат не одобряет то, что сестричка уже выросла и влюбилась в твоего лучшего друга. Чем ещё удивишь?
Мама присаживается на стул за барной стойкой, подпирает подбородок ладонью и смотрит так, что я еще больше беситься начинаю. С иронией.
Очень знакомые ощущения вдруг вызвал этот взгляд.
- Ты должна быть на моей стороне. Из всех людей, ты! Всегда.
Ее взгляд смягчяется и она улыбается.
- Всегда. И точно так же я должна быть на стороне своей маленькой девочки, которая выросла. Поэтому это та самая ситуация, когда мне нужно поработать с твоей взрывной головушкой и помочь увидеть, что в стороне Лили нет ничего плохого.