Мужчина уселся за руль. Повернув ключ зажигания, он несколько мгновений слышал только надсадное визжание стартера. Мелькнула сумасшедшая мысль, что мотор вовсе не заведется.
Еще несколько секунд — и двигатель все же заработал; но кто знает, что произойдет в следующий раз? Он тронул автомобиль вперед, вывернул руль вправо и толчком включил заднюю передачу. "Тандеберд" стал пятиться, несмотря на снег; колеса устойчиво держали сцепление.
Внезапно корпус машины слегка наклонился, и послышался звук, отдаленно напоминающий влажный хруст яблока, брошенного с высоты на асфальт.
Все.
Сманеврировав так, чтобы корпус машины завис над телом охранника, мужчина вышел и направился к пандусу клиники, где возле входа на него смотрели, как пара удивленных глаз, два ярких и бесполезных светильника.
Настенные часы показывали время с безжалостностью изобретения де Гильона. Лангелан вгляделся в табло: зеленые полуфутовые цифры слегка расплывались в глазах. Он опустил веки и снова открыл глаза; на этот раз все пришло в норму.
Если не считать нечеловеческой головной боли.
Приемный покой был пуст — словно дежуривший в нем охранник отлучился всего на минуту. Ослепительный верхний свет и мягкое мерцание монитора все создавало иллюзию обитаемости.
"Но это только иллюзия, причем одна из многих".
У входа Стивен заметил телекамеру — абсолютно бесполезную нынешней ночью. Однако это означало, что здесь не могли следить за самим приемным покоем.
Вообще говоря, это было бы довольно логично.
Он поискал глазами скрытые объективы, но либо они все же отсутствовали, либо были прекрасно замаскированы.
Лангелан опустился в кресло, которое не более двенадцати минут назад занимал ветеран "джи-ай". На мониторе последовательно — с этажа на этаж высвечивались картины затемненных коридоров клиники.
"Четыре этажа".
Это немного — будь он в своей обычной форме. А сейчас четыре этажа клиники могли готовить сюрпризов не меньше, чем пирамиды-майя.
К которым ты совсем не готов.
Голова. Это было основное. Хотя анальгетики после приема деска практически бессильны, некоторое облегчение, самые сильные, хотя и временно, все же способны дать.
Лангелан принялся выдвигать ящики стола, за которым сидел охранник. Старый журнал. Пустой пакет из-под попкорна. Не вскрытый (!) блок японских презервативов.
И ничего похожего на аптечку первой помощи.
"Медики! Да им не отличить анализ мочи от собственной спермы!" Неожиданно последовала новая вспышка головной боли — и вдруг отчетливая мысль, безжалостная в своей холодной уверенности: "Энни! Что-то случилось с Энни!" На столе дежурного стоял телефон. Десятка два разноцветных панелей и клавиш — селектор внутренней связи. Однако наверняка с него также можно позвонить…
Позвонить куда?
В мотель.
Допустим. И что сказать портье? Чтобы он навестил номер в дальнем крыле и поинтересовался, все ли в порядке у находящейся там девушки?
"Только, знаете ли, она немного… э-э… под кайфом. Так что не обращайте внимания. Только загляните — и все!"
Чудесный вариант. Чтобы приманить копов, трудно придумать нечто более эффективное. Кроме того — если Энни действительно попала в беду, — разговор с мотелем в Коннеоте может прослушиваться. Значит, остается лишь ждать. Неожиданно телефон перед ним ожил.
Одна из прозрачных кнопок вспыхнула и замигала; раздался негромкий звук зуммера.
Секунду-другую Стивен неподвижно смотрел на аппарат. Возникло вдруг сумасшедшее желание снять трубку.
И поболтать с кем-нибудь — так, о паршивой погоде, к примеру, или о мертвецах, которых становится все больше.
…Но среди них нет единственно нужного. Так что, в самом деле снять трубку? Лангелан резко поднялся, и его слегка покачнуло. Он давно не ел, но сама мысль о пище вызывала дурноту. За дверью из приемного покоя был небольшой холл, куда спускалась лестница. Рядом располагались створки лифтовой шахты.
Пешком. Пешком — этаж за этажом, комната за комнатой. Он пройдет их все и, возможно, в одной из них обнаружит проклятого нью-йоркца, ради которого ему пришлось познакомиться с самым отвратительным городом в Штатах.
— И если кто-то вздумает сейчас помешать… что ж, пусть попробует.
Стивен вдруг осознал, что последнюю фразу он произнес вслух.
"Соберись. Ты начинаешь молоть чушь. Соберись и сделай все так, как наметил".
Без семи минут девять. Он поднялся на второй этаж.
Серая отделка стен, встроенные светильники, необычное, совершенно поглощающее звук шагов покрытие пола — все создавало впечатление декораций, взятых напрокат из фантастического фильма.
"Не хватает роботов".
Не только. Определенно не хватало и персонала.
Ведь ночь позади — или у них здесь свой режим?
Да.
Он столкнулся с этим, подойдя к двери первой палаты.
Дверь запиралась снаружи.
Легкая задвижка, без затей. Но чтобы сломать ее изнутри, пришлось бы потрудиться.
Лангелан бесшумно отбросил замок и приоткрыл дверь.
Номер на одного, вполне уютный. На кровати возле окна, которое отчего-то было свободно от занавесок — и сумрачный свет наступавшего утра свободно проникал сквозь массивные двойные стекла, — спал мужчина, до подбородка укрытый одеялом. Лангелан подошел ближе, — впрочем, этого можно было не делать. Спящий и отдаленно не напоминал Филипа Спаатца.
Комнат на этаже было семнадцать. Потребовалось не менее получаса, чтобы обследовать их все.
Третий этаж. Головная боль с каждым шагом на миг отпускала и возвращалась усиленной, обрушиваясь, словно кошмарное внутреннее цунами. Он двигался, как автомат, и открывал, открывал двери.
Мужчины и женщины. Иногда молодые, но чаще — в возрасте. Все они спали, и ни один не открыл глаз, когда Лангелан подходил к изголовью кровати. Он уже перестал прятать свой "люгер", рукоять которого сжимал все сильнее, — как последнюю связь с реальностью.
Лица… лица…
Женщина с погрубевшим, обрюзгшим лицом. Отвислые щеки и во сне придавали ей недовольный вид.
Когда Лангелан повернулся к выходу, она застонала неожиданно тонким голосом — но не проснулась, лишь тяжко перекатилась на другой бок.
Девушка с заострившимися чертами лица и такой тонкой, почти прозрачной кожей, словно эту ночь она провела в объятиях вампира…
Краснорожий, рыжеволосый мужчина с бородавкой на кончике носа, которая придавала ему глупое сходство с диковинной глубоководной рыбой…
Молодой парень, не больше двадцати, спал совершенно голым, сбросив на пол тонкое одеяло. Лангелан втянул носом воздух, — явственно чувствовался сладковатый привкус марихуаны, не успевший выветриться за ночные часы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});