Он повернулся к ним со спокойным и решительным выражением лица. Да, это был уже не их старый друг, мальчик с Авалона. Это был человек, который в самом деле понял, что это такое — получить власть над целым королевством.
— Что я действительно сделал, — сказал он, глядя на Джека в упор, — так это управлял делами в Паралоне и на суверенных островах и в городах-государствах, у которых есть здесь представители, и пытался сдерживать хаос. Вы были здесь, со мной, в прошлый раз, когда грянула беда и не нашлось ни одного человека, лидера, которому могла бы перейти власть над Архипелагом.
Я не знаю, по плечу ли мне это, но — как ни крути — я Верховный Король. Люди здесь верят, что я буду принимать решения, которые помогут нам всем, а не лично мне. Так как я мог передать все дела стюарду и другим чиновникам и просто отправиться на поиски сына, когда здесь нет никого, кто бы стал искать тысячи других детей?
Джек не мог говорить, просто протянул ему руку в ответ, и Артус принял ее без колебаний и похлопал друга по плечу.
— Кроме того, если бы и нашлись люди, способные увидеть спасение мира в том, чтобы зарыться в горы документов, то это были бы три «студня» из Оксфорда.
Чарльз прищелкнул пальцами:
— Оксфордцы! Слушай, Артус, может, это ключ? — Он повернулся к Берту. — Кто, ты говорил, был Хранителем после Васа?
— Это легко узнать, — вмешался Артус. — Посмотри список в конце «Географики».
Чарльз быстро открыл книгу, которой его снабдил Туммлер, на форзаце.
— Я к ней вступление написал, — сказал Артус Джеку. — В базарный день у меня даже автограф попросили.
— Да ну! — ответил Джек.
— Вот он, — воскликнул Чарльз. — После Васа идет Роджер Бэкон. А он здесь, часом, много времени не проводил?
— А как же, — откликнулся Берт. — Только он в любом случае стал Хранителем после окончания всех крестовых походов или около того.
— Для историка тут открывается просто масса перспектив, — воодушевился Джон. — Возможность запечатлеть для истории события, которые, с одной стороны, случились не настолько давно, чтобы не осталось достоверных источников, а с другой — достаточно давно, чтобы оценить их объективно.
— Может быть, — согласился Чарльз. — Но я не поэтому спрашивал. Помните, что сказала Лора Липучка? Что детей забрали «тикающие люди»?
— Невозможно, — решительно возразил Артус. — После той трагедии с Парламентом девять лет назад мы запретили производство паровых машин. У животных тогда были самые благие намерения, но Мэгвич умело ими манипулировал.
— Паровыми машинами или животными? — уточнил Джон.
— И теми, и другими, — ответил король. — Потребовалось полтора года, чтобы разыскать и уничтожить фальшивый Парламент. Труднее всего было обнаружить Королеву Пик. Ей удалось замаскироваться под корову. Мы могли бы и вовсе ее не найти, если б она не полезла на машинную дойку.
— Ой, — только и смог сказать на это Джон.
— Нет, с ней все обошлось, — успокоил король. — Но она успела обезглавить трех фермеров, прежде чем мы ее схватили.
— Так вы уничтожили всех? — уточнил Берт.
— Целиком и полностью. Король Червей был последним — и то от него нашли только кусочки.
— Я к тому, что Лора Липучка утверждает, будто видела и слышала Заводных Людей, — не сдавался Чарльз. — И я ей верю.
— И как это связано с Роджером Бэконом? — спросил Джек.
— Именно он научил животных строить паровые машины, — произнес Берт. — Только их и Немо, больше никого. И сделал он это примерно семьсот лет назад.
* * *
Соломону Кар потребовалось всего лишь полчаса, чтобы найти «Истории» Роджера Бэкона, и их было множество. К счастью, все труды находились среди наиболее хорошо классифицированных книг, так что всей честной компании удалось отложить только самое необходимое.
Оставшиеся в их распоряжении книги были преимущественно написаны на толстом пергаменте твердым вытянутым почерком. Книги, по времени относящиеся к интересующему их периоду, включали в себя подборку магии и загадок из всех уголков мира: арабский «Пикатрикс»[19], полное собрание сочинений Аристотеля из Греции и многое другое.
Наибольший интерес для друзей представляла тяжелая книга, озаглавленная «Ключ Соломона» и содержащая заклинания и формулы, придуманные, как утверждал Бэкон, самим иудейским царем. В последней части книги помещались рисунки и схемы машин с описанием, как их строить. Там были и машины, подобные принциплю Любопытная разновидность Туммлера; руководства по постройке механических мужчин и женщин наподобие фальшивых королей и королев Парламента и даже примитивные изображения летательного аппарата.
— Это, должно быть, подделки, — сказал Джон. — Ясно же, что это наброски Да Винчи.
— Лео все стащил у Бэкона, а тот все почерпнул у Царя Соломона, — покачал головой Берт. — Разница лишь в том, что Бэкон отдал должное Соломону, а Лео просто бахвалился, выставляясь гением.
— Я в шоке, — пробормотал Чарльз. — Леонардо Да Винчи?
— Ну, потенциал у него был, — вздохнул Берт. — Потом появился Микеланджело и все разом переменилось. Лео только и делал, что старался затмить новичка.
— Моцарт и Сальери, — заметил Джон.
— Именно. Только Сальери не у кого было красть. У Лео был Роджер Бэкон.
— По крайней мере, мы точно знаем, что Мона Лиза — его рук дело, — сказал Чарльз.
В ответ Берт в задумчивости приложил палец к носу и покосился на книги, которые они отложили. Найдя нужную, он открыл ее на центральной гравюре и предъявил Чарльзу.
— Бог мой! — выдавил тот. — Так кто же она такая на самом деле?
— Судомойка при дворе короля Эдуарда, — ответил Берт. — Думаю, она улыбалась, потому что Бэкон делал что-нибудь мирское, пока рисовал ее.
— Ну что ж, одной загадкой меньше, — вздохнул Чарльз.
— Кажется, я что-то нашел, — сказал Артус. Пока остальные беседовали, он читал. — Это в латинской грамматике, которую он доводил до ума как основу для некоторых языков на Архипелаге.
Артус сел с книгой в руках, остальные сгрудились позади него. Король ткнул пальцем на текст на полях.
— Вот. Похоже, он хотел записать какое-то событие, но было не на чем. Видите? — Он пролистал пергамент. — Запись тянется на несколько страниц.
— Почему ты считаешь, что это важно, Артус? — спросил Джон.
— Вот поэтому, — произнес король, указывая на вторую страницу. — Он пишет о «создании» двух механических людей, но называет их по имени еще прежде, чем их доделали до конца. Так что, возможно, они были не полностью машинами.
— Полулюди, полумашины? — удивился Джек. — Ничего себе идейка, особенно для тринадцатого века.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});