Читать интересную книгу Дикие нравы - Максим Михайлов

— Ерунда какая-то, — беспомощно пожал плечами Максим. — Мне-то что теперь делать? Застрелиться, чтобы эти макаки успокоились?

— Понимаешь, сынок, — мягко начал Старик. — Я знаю, это все звучит глупо и абсурдно с точки зрения современного человека, но мне приходится на этой должности быть не только солдатом, но и немножко политиком. Так вот, я полностью тобой доволен и считаю тебя нормальным, добросовестным работником, но пойми меня правильно… когда на одной чаше весов ты, а на другой целая команда следопытов и спокойствие лагеря… А я должен сделать выбор… Как ты сам бы поступил на моем месте?

Максим сидел, как громом пораженный. Он уже все понял. Васнецов решил им пожертвовать. Нет, не убить, конечно, это уж слишком, да и не нужно. Скорее просто отослать назад в Кигали, от греха подальше. Уволить, под каким-нибудь надуманным предлогом, а может, чем черт не шутит, даже «по собственному желанию». Интересно, есть такой пункт в контракте? Черт, что за чепуха в голову лезет? Но ведь это конец всему! Конец работе, конец огромным деньгам. Это значит, что ему придется вернуться опять к полунищему, голодному существованию в ободранной однокомнатной квартирке на окраине быстро растущего мегаполиса. Дышать химическим смогом стоящих рядом заводов, ходить неприкаянной тенью по заполненным дорогими машинами улицам и в него снова будут плевать из проносящихся мимо мерседесов, разжиревшие на украденных у него же деньгах нувориши. Мысли путались, летели сумасшедшим галопом. Лишь одна из них была ясной и абсолютно четкой, терять эту работу он не может, просто не имеет права, второго шанса не будет, чтобы там не выдумали себе безграмотные дикари, как бы ни хотел их ублажить этот седой старик с рубленными чертами сурового лица.

— Ну, нельзя же так, Виктор Павлович! Понимаете, нельзя! — в горячке Максим вскочил со своего места и перегнулся через стол к Старику. — Это же мой единственный шанс начать жить нормально!

Слова рвались потоком, теснились в глотке, давясь и опережая друг друга, какие-то дикие только пришедшие в голову аргументы, больше отражающие эмоции, чем разум вертелись на языке и вся эта лавина уже готова была выплеснуться прямо на начальника охраны, если бы… Если бы тот вдруг резким движением не вскочил на ноги, с грохотом уронив на пол массивный стул и бросая руку к кобуре.

— Сядь, как сидел! Ну! Быстро! — холодно приказал неприятно скрежещущий металлом голос, четкий уверенный, и лишь где-то в самой глубине жестких повелительных фраз, прятались неверные дрожащие нотки испуга.

Максим медленно опустился обратно на стул, удивленно глядя в опасно сузившиеся, покрывшиеся льдистой пленкой жестокости глаза Старика. Ладонь с рукоятки пистолета он все же убрал, правда, не сразу, спустя несколько бесконечно долгих секунд, во время которых шел перехлест их взглядов, испуганного и удивленного и жесткого решительного, готового убивать. «Готового убивать из страха!» — с ужасом понял Максим, в какой-то момент ясно различив за сталью голубых глаз начальника охраны, дрожащие в панике тени. Пронзенный внезапной догадкой он бессильно откинулся на спинку стула.

— Вы верите в это… — медленно, будто пробуя каждое слово на вкус, произнес Максим, не отрываясь от глаз Старика и все больше наполняясь уверенностью, что понял и разгадал их абсолютно правильно. — Вы сами верите в это… Как же я сразу не догадался? Но этого ведь не может быть… Это же все просто страшные сказки, придуманные дикарями… Вы же цивилизованный белый человек, такой же как все мы, как Вы можете верить в эту чушь? И из-за этого ломать мою судьбу… Не может быть…

Виктор Павлович молчал, смущенно пряча глаза, зачем-то тер рукой лоб, смахивая с него мелкими бисеринками выступивший пот. Неверными скованными движениями он поднял с пола далеко откинутый стул, аккуратно приставил его обратно к столу, сел, оглядев кабинет отсутствующим взглядом, и лишь после этого взглянул на Максима, взглянул прямо, не пряча глаз:

— Не надо так удивляться, если бы ты пожил здесь с мое, то еще не в такое бы поверил. Здесь совсем другой мир, живущий отнюдь не по законам зазнавшихся белых ученых. Здесь много происходит такого, чему нет другого объяснения, чем то, которое дает племенной колдун или знахарь. Но суть вовсе не в этом. Сейчас даже не важно, верю ли я сам в твою одержимость. Сейчас главное, то, что в нее верят черные следопыты, а значит, поверят и работяги. Я не могу ради тебя рисковать прииском, даже если бы очень захотел, все равно не стал бы этого делать. Но!

Повелительным жестом он заставил замолчать, готового вставить какую-то горячечную реплику Максима.

— Но! Это не значит, что я хочу тебя лишить работы, или заработка. Не надо возражать и мотать головой. Сначала дослушай! Потом говорить будешь.

Максим послушно замер на стуле, покорно уронив голову на грудь и ни на что хорошее уже не надеясь.

— Да, этот чертов рейд принес нам одни проблемы, я уже думаю, что лучше было бы нам не трогать кигани.

— То же самое говорил сегодня Компостер, — безразлично вставил Максим.

Ему вдруг стало все равно, будто внутри что-то безвозвратно оборвалось и перегорело. В самом деле, какого хрена, от судьбы не уйдешь, так стоит ли бестолково барахтаться и вибрировать организмом, если уже давно все решено за него другими людьми и изменить что-либо не в его силах.

— Компостер — умный парень, — согласно кивнул головой Старик. — Ну так вот. Сейчас уже поздно сожалеть и раскаиваться, случилось то, что случилось и ничего тут уже не поделаешь. Мало того, что с тобой произошла эта неприятная история, так вы еще на кой-то ляд приперли с собой из рейда наблюдателя ООН. Вот это, уже ни в какие ворота! Артур просто с ума сошел, похоже, с ним случилось этакое временное помрачение рассудка!

Порывисто поднявшись из-за стола, Виктор Павлович заходил по комнате, энергично рубя воздух ребром ладони.

— Вот это действительно проблема, так проблема! Я думаю, тебе не надо объяснять, что вся наша добыча танталита здесь насквозь нелегальна. Чиновникам и пограничникам в Руанде неплохо проплачено, за то, что фирма действует в оккупированных ими районах, качая отсюда стратегически важное сырье. Но! Если об этом станет известно ООН, то нам всем грозят крупные неприятности. И если верхних функционеров может лишь слегка пожурить получившее ноту правительство Казахстана, то на низовых уровнях, то есть на наших, начнут физически убирать свидетелей, чтобы избежать огласки и международного скандала. Понимаешь о чем я?

Максим сдержанно кивнул, вспоминая про себя слова Компостера о том, что Старик, хочет разрешить проблему наблюдателя самым простым еще сталинским способом. «Уж не меня ли он хочет подписать на это в качестве исполнителя? Может для этого и выдумана вся эта разводка со злыми духами?» — мелькнула шальная мысль. «Нет, вряд ли, — тут же трезво ответил он сам себе. — Чтобы так играть испуг, нужно быть как минимум профессиональным актером, а у Старика склонностей к артистизму пока что-то не наблюдалось. Нет, он реально меня боялся в тот момент, когда лапал висящую на поясе пушку. Значит, действительно сам верит в эту чушь».

— Лично я даже представить не могу, как нам выпутываться из создавшегося положения. Наблюдатель заведомо не дурак, кто знает, что он успел здесь увидеть, понять и проанализировать? Какие из этого сделал для себя выводы? Что все это станет известно в представительстве ООН, как только он до них доберется, я полагаю, можно не объяснять. Что делать? Еще раз повторюсь, не знаю, — меж тем продолжал рубить воздух ладонью Виктор Павлович, в волнении меряя кабинет шагами из стороны в сторону. — Ответственность такого уровня, на себя брать не могу и не хочу. Через два дня, в среду к нам прилетает экстренный самолет из Кигали, я запросил по рации. Раньше они не могут, по каким-то там своим причинам. То ли график полетов надо заранее согласовывать, то ли что-то там еще, я не вдавался в подробности… Важен сам факт. С этим самолетом, я хочу отправить вашего найденыша в центральный офис, пусть там сами решают, что и как с ним делать. До отлета он будет сидеть в изоляции. Тебя я хочу попросить, провести это время с ним в качестве товарища по несчастью, можешь ему рассказать, что хочешь о причинах своего ареста. Хоть даже правду. Да! Так и скажешь, что поехавшие от местных суеверий начальники заперли тебя от греха подальше, думая, что ты одержим злым духом. Тут по-крайней мере ничего не придется придумывать и изобретать, и звучит достаточно безумно, чтобы быть правдой. Задачей твоей будет войти к нему в доверие и выяснить, что он успел увидеть и понять, как собирается действовать дальше, прокачать его сильные и слабые стороны, узнать биографию, болевые точки, на которые можно надавить. Ну ты не дурак, сам понимать должен…

Максим механически кивнул, подтверждая, что да, действительно не дурак и все понимает.