Вот и Хармен, прежде католик, был теперь кальвинист, и семья мельника жила по строгим религиозным правилам. Молились, усердно трудились, рожали детей. У Рембрандта были, как уже сказано, старшие братья – да не двое, как в сказке, а четверо. И две сестры – старшая и младшая: после рождения будущего художника Нельтье произвела на свет ещё одну девочку, Лизбет.
Геррит, старший брат Рембрандта, был большой любитель охоты. Как-то принёс домой добычу – подстреленную птицу, выпь. Младший брат смотрел на выпь так внимательно, будто знал, что однажды напишет эту птицу и себя рядом с ней. Называться картина будет «Автопортрет с выпью» (1639, Дрезден).
Кальвинизм кальвинизмом, но жители Лейдена не спешили отказываться от привычных католических праздников – с праздниками вообще расставаться трудно. Отмечали Богоявление, святого Николая, святого Мартина. Маленькому Рембрандту нравились легенды, вспоминавшиеся в эти дни, нравились традиции, кушанья, подарки. Не меньше он любил наблюдать за тем, как лейденцы катаются на коньках по замёрзшим каналам, и за тем, как свершается таинство повседневной жизни со всеми её неписаными законами и правилами.
В школу его отдали малышом – едва исполнилось четыре года. Так было принято в Голландии. Священное Писание, чтение, счёт, письмо. Больше всего, конечно, Священного Писания, хотя и почерку уделялось внимание – у Рембрандта он будет красивым.
В семь лет мальчик хорошо читал, считал, умел писать, превосходно знал Библию – как Ветхий, так и Новый Завет. Поэтому родители сочли возможным отдать его в Латинскую школу, куда принимали обыкновенно к двенадцати годам. Вундеркинд? Скорее, обладатель хороших способностей. Здесь Рембрандту будут преподавать латынь, греческий, каллиграфию, риторику, логику, здесь продолжится его религиозное образование. Учили в Латинской школе на совесть, и в Лейденский университет он поступил в возрасте четырнадцати лет. Выбрал филологический факультет – хотел совершенствоваться в латыни или греческом.
В ту пору Лейденский университет высоко котировался в Европе. Здесь училось много иностранцев, в том числе знаменитых, таких как Рене Декарт, получавший знания на математическом факультете. Но вот у Рембрандта учёба категорически не заладилась. Всего через несколько месяцев он оставил учение: как часто бывает у юных людей, понял, что ошибся с выбором профессии. Не лингвистом он хочет стать, а художником.
Кто вдохновил его на это решение? Голландия времён Реформации была не самым подходящим местом для знакомства с работами великих мастеров – из храмов, в соответствии с духом времени, были убраны все картины и скульптуры. Современные Рембрандту художники были скорее ремесленниками – ювелирами, портными, витражистами, но в здании ратуши по-прежнему висел триптих «Страшный суд», созданный самым знаменитым уроженцем города Лукой Лейденским, восхищение работами которого Рембрандт сохранит до конца своих дней.
В Голландии тогда была мода на групповые портреты, создавались такие обычно в тирах. Специально нанятый живописец Йорис ван Схутен терпеливо выводил на полотне черты участников городской самообороны Лейдена – нарядных лучников и аркебузиров, надевших на себя всё лучшее сразу. Рембрандт наверняка не раз и не два видел, как создаются эти парадные портреты, с каким тщанием изображает художник всех, кто внёс деньги и теперь ожидает увидеть себя нарисованным во всей красе.
Рембрандт меняет Лейденский университет на мастерскую Якоба ван Сваненбурга, где его будут учить живописи. Впоследствии недоброжелатели станут упрекать великого голландца в недостаточной образованности; на самом же деле он обладал серьёзным багажом знаний и в нужный момент всегда мог вспомнить необходимый исторический сюжет, библейскую притчу или античную трагедию.
Учитель Рембрандта был известен в Лейдене прежде всего как сын живописца Исаака ван Сваненбурга, умершего в 1614 году. Отец считался певцом текстильных ремёсел, сын предпочитал фантасмагории в духе Босха, пейзажи и ведуты. Якоб много путешествовал, работал в Италии, как это было принято у всех художников эпохи, неважно, голландец ты или нет. В глазах Рембрандта, лохматого, неуклюжего, молчаливого подростка, Якоб был настоящий мастер, первый в его жизни художник, имеющий дело с красками и холстами. Потом ученик, конечно, разочаруется в творчестве своего учителя, но те три года, которые Рембрандт проведёт в мастерской Сваненбурха, научат его всем премудростям ремесла: он пройдёт путь от грунтовки холста и смешивания красок до робких попыток изобразить что-нибудь самостоятельно.
Друг и соперник
У каждого творца есть свой злой гений, ну или хотя бы соперник, конкурент, тот, кто не опережает возрастом и способностями, а потом вдруг обгоняет на пути, ведущем к успеху, – и скрывается из виду. Таким другом-соперником для Рембрандта должен был стать Ян Ливенс – земляк, младший по возрасту, обучавшийся в то же самое время в другой мастерской и уже успевший пройти в Амстердаме школу знаменитого живописца Питера Ластмана. По мнению Поля Декарга, автора биографии Рембрандта, Ливенс добился в искусстве многого, имя его звучало на весь мир, но «близость к Рембрандту чуть было не стёрла его имя со страниц Истории». Тем не менее вначале Рембрандт находился если не в тени Ливенса, то в некоторой зависимости от него – уже опытного, прожившего два года в столице… Именно Ян убедил восемнадцатилетнего Рембрандта тоже поехать в Амстердам, город передового искусства, где великий Питер Ластман (слышали когда-нибудь это имя?) обучит никому не известного юношу всем секретам мастерства: проведёт его тайными тропами в самое сердце творчества.
Ни в юности, ни в зрелости, ни тем более в старости Рембрандта нельзя было назвать заядлым путешественником. Сложно найти другого такого художника-домосе-да, не выбравшегося за целую жизнь даже в Италию! Но Рембрандту не требовалось менять обстановку, для того чтобы совершать главное путешествие своей жизни…
В юности он всё же был легче на подъём и в Амстердам собрался запросто, имея на руках лишь адрес Питера Ластмана. Родители отпустили его, убедившись, что повлиять на решение сына они всё равно не смогут. К тому же им хватало забот со старшим, Герритом, который в результате несчастного случая на мельнице потерял правую руку. Мельница, как выяснилось, не только кормит человека, но и отбирает у него надежду – из наследника и гордости родителей Геррит превратился в инвалида и обузу. Следуя строгим голландским законам, Хармен внёс изменения в своё завещание – после его смерти Геррит будет получать ежегодную пенсию в 150 флоринов.
А Рембрандт тем временем продолжал идти по выбранному пути, который привёл его в Амстердам.
Картины, выставленные в мастерской Ластмана, потрясли начинающего художника – нигде прежде он не видел подобной свободы и лёгкости, никогда не знал, что живопись может быть такой подробной, самобытной, особенной! Другой мастер, уже покойный к тому времени Адам