Читать интересную книгу Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник) - Рекс Стаут

– Вы пришли сюда, мистер Смит, будучи убеждены, что имеете дело с мерзавцем. А раз так, не кажется ли вам, что вы поступили несколько необдуманно, захватив с собой такую крупную сумму денег? Я уже говорил, что мистер Гудвин – мой доверенный помощник. А вдруг он отнимет у вас деньги, а вас самого вышвырнет вон?

Впервые выражение лица Смита несколько изменилось. Но в общем-то, он не встревожился.

– Никому и в голову не приходило считать вас мерзавцем, – ровным голосом сказал он. – Мы хорошо знаем и вашу деятельность, и ваш характер. Вам предоставляется возможность оказать услугу…

– Довольно! Все это мы уже слышали.

– Как угодно. Дело вот в чем: существуют определенные причины, по которым вам предлагают такой крупный гонорар. Во-первых, все знают, что вы обычно берете большое вознаграждение за услуги. Во-вторых, растущее негодование общественности против уполномочивших меня лиц прямо или косвенно принесет им убытки в сотни миллионов долларов, по сравнению с чем триста тысяч – сущий пустяк. В-третьих, вам предстоят расходы, и, возможно, крупные. В-четвертых, мы понимаем, что выполнение нашего поручения связано с немалыми трудностями, и, говоря откровенно, мы не знаем никого, кроме вас, кто способен с ними справиться. Повторяю, никто не считает вас мерзавцем. Ваше утверждение беспочвенно.

– Значит, я неправильно истолковал фразу, которую вы произнесли в начале нашей беседы. – Вульф уставился на Смита. – Разве вы не сказали: «Кое-кто виновен в убийстве Буна и Гантер»?

– Да, сказал.

– Кто же это?

– Пожалуй, я выразился не совсем точно. Видимо, следовало сказать: мы намерены предложить кое-кого.

– Кого же?

– Либо Соломона Декстера, либо Элджера Кэйтса. Мы предпочли бы Декстера, но сойдет и Кэйтс. Мы поможем вам получить кое-какие улики, но какие именно – уточним позже, когда вы разработаете план дальнейшего расследования. Мы еще обсудим с вами этот вопрос. Кстати, выплату остальных двухсот тысяч мы не ставим в зависимость от вынесения обвинительного приговора, мы понимаем, что это от вас не зависит. Вторую треть вы получите, как только огласят обвинительный акт, а последнюю – в день начала процесса. Мы считаем, что будет вполне достаточно того эффекта, который вызовет оглашение обвинительного акта.

– Вы адвокат, мистер Смит?

– Да.

– Вы бы не согласились уплатить за Декстера несколько больше, чем за Кэйтса? Как-никак Декстер – исполняющий обязанности директора Бюро регулирования цен, для вас куда важнее убрать в первую очередь его.

– Нет, нет! Мы и так не поскупились на гонорар. – Смит постучал пальцем по свертку. – Не будем торговаться. Думаю, никто и никогда не платил столько.

– Что вы! – воскликнул Вульф. – А известный скандал с многомиллионными взятками в нашем сенате в тысяча девятьсот двадцать четвертом году? Да я на память могу назвать восемь, десять, двенадцать примеров! Крез Лидийский преподнес своему полководцу десять тонн золота. Ришелье уплатил одному из шпионов сто тысяч ливров – около двух миллионов долларов по нынешним временам… Так что, мистер Смит, не обманывайте ни себя, ни других. Вы просто скряга, если иметь в виду действительную стоимость того, что вы хотите получить от меня.

Речь Вульфа не произвела на Смита никакого впечатления.

– Да, но всю сумму вы получите чистоганом, из рук в руки! – возразил он. – Вам не надо платить ни налогов, ни разных сборов.

– Правильно, – кивнул Вульф. – Вообще-то, строго говоря, я не могу назвать вас скупым. И торговаться тоже не люблю. Однако, – он тяжело вздохнул, – однако должен вам сказать, что существует одно непреодолимое препятствие.

– Какое еще препятствие?

– Да ваш выбор лиц, которых предстоит обвинить… Прежде всего, слишком уж бросается в глаза, кому выгодно, чтобы один из них оказался виновным. Но не это главное. Главное в том, что ни у того, ни у другого нет мотива. Для всякого убийства нужен мотив, а для двух убийств – тем более. Применительно к мистеру Декстеру и мистеру Кэйтсу его невозможно найти, я и пытаться не буду.

– Но я же говорил, мы поможем вам получить некоторые доказательства.

– Не имеет значения. Отсутствие мотива исключает вину Декстера или Кэйтса, и тут не помогут никакие доказательства, которые к тому же могут быть только косвенными. Но какими бы они ни были, они неизбежно вызовут сомнение, как только станет известен их источник, тем более что обвинение будет предъявлено одному из руководителей Бюро регулирования цен. Таким образом, на изложенных вами условиях это предложение для меня неприемлемо.

Смит спокойно отнесся к отказу Вульфа. Немного помолчав, он снова заговорил:

– Но есть другой вариант, против него вам нечего будет возразить. Я говорю о кандидатуре Дона О’Нила.

– М-м-м… – промычал Вульф.

– У него можно найти мотив – он же из Национальной ассоциации промышленников, а общественное мнение уже настроено против нее, хотя и напрасно. Конечно, кандидатура О’Нила не так нас устраивает, как Декстера или Кэйтса, но что поделаешь… По меньшей мере, общественное негодование переключится с организации на одного человека.

– М-м-м…

– А это придаст доказательствам особую убедительность. Разве так уж трудно, например, получить показания человека или даже нескольких человек, которые видели, как у вас в холле О’Нил прятал шарф в карман пальто Кэйтса? Насколько мне известно, тот же ваш доверенный помощник Гудвин был там все время и…

– Не годится! – резко прервал его Вульф.

– Ну, если Гудвин не захочет дать таких показаний, у нас есть возможность получить их от других. Но к этой теме мы еще вернемся, если вы примете наше предложение. Вы согласны с кандидатурой О’Нила?

– Видите ли… – Вульф откинулся на спинку кресла и сложил кончики пальцев на животе. – Сейчас я отвечу, мистер Смит. Пожалуй, лучше всего это сделать в форме сообщения, предназначенного для мистера Эрскина. Передайте мистеру Эрскину…

– Я не представляю Эрскина. Я вообще не называл никаких фамилий.

– Разве? А мне послышалось, вы упоминали О’Нила, и Декстера, и Кэйтса… Так вот, все дело в том, что полиция может с минуты на минуту найти десятый валик, и тогда, учитывая содержание сделанной на нем записи, все мы окажемся в дураках.

– Но если у вас будет…

– Прошу вас, сэр! Я не мешал вам говорить, не мешайте и вы мне. Если увидите где-нибудь мистера Эрскина, передайте, что я весьма признателен – теперь я знаю, какой гонорар могу с него запрашивать, не рискуя шокировать его. Передайте, что я не менее признателен и за его старания оградить этот гонорар от посягательств налоговых органов, хотя подобное мошенничество совершенно меня не привлекает. Передайте, что я полностью учитываю, насколько важна каждая минута; мне известно, как обострила возмущение общественности смерть мисс Гантер; я читал передовую в сегодняшнем номере «Уолл-стрит джорнел»; я слышал сегодня выступление радиокомментатора; я знаю, что происходит.

Вульф прищурился.

– Но главным образом не забудьте сказать ему, что попытки купить всех и вся лишь усугубляют его вину. Кем бы я ни был в его глазах, счет за услуги я все равно ему пришлю и все равно заставлю заплатить. Я думаю, он либо убийца, либо простофиля, либо и то и другое вместе. Слава богу, он не мой клиент! Что же касается вас… Нет, на вас я и времени тратить не хочу… И вы называете себя адвокатом, служителем закона!.. Арчи, пальто ему!

Смит поднялся, но, прежде чем уйти, тем же ровным голосом спросил:

– Мне хотелось бы знать, могу ли я рассчитывать, что эта беседа останется между нами? Точнее, чего мне следует ожидать?

– Какое значение для вас лично имеет мой ответ? – крикнул Вульф. – Я даже не знаю вашей фамилии. Я поступлю так, как считаю нужным.

– Если вы думаете… – заговорил было Смит, но не закончил, опасаясь, очевидно, выдать свое истинное настроение, чего он не мог себе позволить ни при каких обстоятельствах. Он молча вышел и молча спустился с крыльца, даже не пожелав мне спокойной ночи.

Когда я вернулся в кабинет, Вульф сидел и ждал заказанное пиво.

– Сегодняшняя история напомнила мне о картине, – сказал я, – которая висела у нас дома в столовой. На ней были изображены мужчина и женщина, мчащиеся в санях и швыряющие младенца стае волков, которая их настигает. Возможно, это не совсем точно в отношении Декстера или Кэйтса, но прямо касается О’Нила. Он же был председателем банкетной комиссии! В детстве я часто размышлял над этой картиной. С одной стороны, жестоко, разумеется, бросать ребенка на растерзание волкам, но с другой – если не принести эту жертву, они сожрут и младенца, и путников, и лошадей. Конечно, из саней могли бы выскочить мужчина или женщина. Помню, я тогда представлял, как целую женщину и ребенка и бросаюсь прямо в гущу волков. Правда, в то время мне было всего восемь лет, и теперь я уже не считаю себя связанным тогдашним решением… А что думаете вы об этих мерзавцах?