...дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников.
Это больше не дом для молитвы, это больше не храм.
И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какою властью Ты это делаешь? И кто Тебе дал такую власть?
Организованная религия всегда спрашивает: «Какой властью?» — как будто сознание само по себе не является достаточной властью; как будто нужна какая-то другая власть; как будто подтверждением должен быть кто-то извне. Но сознание само по себе является властью, и единственной властью — нет никакой другой власти, никакого другого подтверждения. Но когда священник встречает мистика, подобного Иисусу, то и тогда он спрашивает о священном писании — он говорит: «Кто дал тебе эту власть?» Он говорит о законе, о законной власти. Он говорит на языке учреждения: «Кто дал тебе эту власть? — как будто для того, чтобы быть в молитвенном состоянии, нужна какая-то власть; как будто для того, чтобы быть центрированным, человек нуждается в какой-то лицензии; как будто для того, чтобы быть центрированным, человеку нужны какие-то санкции правительства.
Но это то, чем стала организованная религия. В христианстве происходили смехотворные вещи. Они издавали декреты, они издавали постановления, что кто-то стал святым. Само слово «святой» безобразно. Оно происходит от того же корня, что и слово «санкция» (saint — святой, sanction — санкция). Это значит, что церковь выдавала санкцию на то, что некоторый человек теперь является святым, — это признание церкви, как нобелевская премия или правительственная награда. Суд или советники правительства должны решить, как если бы это была университетская ученая степень, что теперь вы доктор философии или доктор литературы. Святость, не нуждается ни в каких санкциях, ни в каких разрешениях. Святость сама является санкцией, она сама является внутренней властью.
Если вы только не говорите со своей внутренней властью, то, пожалуйста, помолчите, не произносите ненужных слов, потому что эти слова будут неискренними, ложными. Истинные слова идут из вашего собственного существа; они рождаются из вас, как дитя рождается из матери. Вы должны забеременеть Богом, и тогда рождается слово. Это единственная власть; никакой другой власти не нужно.
И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какою властью Ты это делаешь?
«Кто дал тебе власть переворачивать столы менял? Кто дал тебе власть менять правила и установления храма?»
И кто Тебе дал такую власть? Иисус, вероятно, смеялся. Он не ответил им, потому что даже это не имеет значения; этот вопрос абсурден.
Я слышал одну историю о Диогене. Его схватили разбойники. А потом они продали его на невольничьем рынке. Он был прекрасный человек; не многие люди столь прекрасны... очень сильное тело. Они выставили его на продажу. Он стоял, улыбаясь, напевая песни, отрешенный от всего того, что происходило вокруг. Потом он увидел человека, молодого человека, очень богатого — его одежда была очень богатой, но он стоял здесь с отсутствующим выражением лица; возможно, он был пьян. Он стоял в толпе, почти сонный, подавленный, печальный; глубокая печаль окружала его. Диоген сказал тому разбойнику, кто схватил его и привел на рынок: «Продай меня тому человеку. Он выглядит так, как будто нуждается в хозяине».
Иисус или Диоген, Будда или Махавира — они имеют свою собственную власть; они являются хозяевами самих себя.
О Будде рассказывают, что к нему пришел великий ученый и сказал: «Сэр, ничего из того, что вы говорите, не написано в Ведах».
Будда сказал: «Тогда запишите это в Веды».
Ученый был несколько озадачен. Он не мог поверить, что кто-то мог сказать такое — «Запишите это!» Человек сказал: «Сэр, и не только это — иногда вы даже противоречите Ведам. Вы все время говорите о чем-то, что противоречит Ведам».
Будда сказал: «Так исправьте Веды. Потому что, когда я здесь, когда Веды живут здесь, то мертвые Веды должны быть исправлены в соответствии со мной».
Будда не должен следовать Ведам; Веды должны следовать ему, — потому что они были созданы буддами, другими центрированными существами. Откуда у них их власть? Если вы спрашиваете Иисуса: «Откуда твоя власть?», то, поскольку вы спрашиваете: «Дал ли тебе Моисей соответствующий документ?», то вы и у Моисея спросите, кто дал ему такую власть. А если Моисей мог получить ее непосредственно от Бога, то почему Иисус не мог получить ее таким же образом?
Вы, по-видимому, слышали прекрасную историю о том, как Моисей встретился с Богом. Он шел по горе Хорив и вдруг услышал, как Бог зовет его из тернового куста. Он испугался. Он задрожал, а Бог сказал: «Не бойся. Это я. Не бойся. Но сними обувь, потому что ты идешь по священной земле». Он сбросил обувь. Он побежал к Богу, который явился в виде горящего пламени, в виде огня на терновом кусте. Он не мог поверить своим глазам, потому что куст был зеленым; на нем был огонь, но он не сгорал. Он спросил: «Кто ты? Это чудо».
И Бог сказал: «Это пустяки — потому что я есть жизнь, я есть созидающая сила. Я не разрушитель, я творец. Поэтому даже в том случае, когда здесь мой огонь, куст не горит. Я не могу сжигать; я могу только исцелять. Я не могу ранить; я могу только исцелять».
Когда Моисей возвращался с данными ему откровениями Божьими, он боялся, потому что его люди должны были спросить: «Какой властью? Откуда ты принес эти десять заповедей? Кто ты такой, чтобы навязывать эти десять заповедей на наши головы? Какова твоя власть?»
Моисей был несколько более законным, чем Иисус. Сам Иисус говорил: «Моисей дал вам закон; я принес вам любовь». Любовь имеет в себе что-то, что всегда вне закона. И если ваша любовь законна, это не любовь. «Моисей дал вам закон. Я даю вам любовь. Моисей дал вам заповеди, внешнюю мораль; я даю вам внутренний источник любой морали», — говорит Иисус.
Моисей с большим почтением относился к закону. Он сказал: «Люди спросят: "От кого ты принес эти заповеди?"»
И знаете, что сказал Бог? Бог сказал: «Скажи им, что это от меня».
Моисей спросил: «Кто ты, как тебя зовут? Они спросят твое имя».
И Бог сказал: «Скажи им, что я есть Сущий».
Что это означает: «Я есть Сущий»? Это означает: «Я не говорю извне, я говорю изнутри. Я есть ваша глубочайшая сущность. Я есть ваше глубочайшее "я". Когда ваше поверхностное "я" исчезает, вы приходите к познанию меня внутри вас». Вся власть идет изнутри. И они спросили Иисуса: Какою властью Ты это делаешь? И кто Тебе дал такую власть? Иисус не ответил. Неоднократно нам кажется, что Иисус попадает в беду именно потому, что не отвечает на вопросы. Но есть вопросы, на которые невозможно ответить. В последний день его жизни Понтий Пилат спросил его: «Что есть истина?» — и он остался безмолвным, потому что безмолвие есть истина и истина есть безмолвие. Но генерал-губернатор не мог понять этого.
Генерал-губернаторы почти всегда глуповатые люди, иначе, отчего бы им быть генерал-губернаторами? Политики почти всегда бывают заурядными людьми, иначе, почему бы им растрачивать свои жизни на политику? В жизни так много всего другого, а они растрачивают свои жизни просто на конкурентную борьбу, они все в ловушке эго.
Если бы Иисус сказал что-нибудь, Пилат мог бы понять это, он мог бы хотя бы подумать, что он понял, но Иисус промолчал. Пилат не понял этого. Он, должно быть, подумал: «Этот человек оскорбляет меня тем, что не отвечает».
Священник спросил его: какою властью Ты это делаешь? Кто дал тебе эту власть? И здесь Иисус промолчал. Ибо есть вопросы, на которые невозможно ответить.
Он есть своя собственная власть. И это содержится и в его откровении: каждый должен быть своей собственной властью. Будьте своей властью, будьте властью в самом себе. Вы здесь не для того, чтобы следовать за кем-то; вы здесь, чтобы быть самим собой. Ваша жизнь — ваша; ваша любовь — ваша; внутреннее ядро вашего существа и есть ваша власть над всем, что вы делаете. И пока вы не станете властью в самом себе, вы будете блуждать в темноте; вы будете следовать то за тем, то за этим. Вы будете следовать за тенями, и вы никогда не будете удовлетворены этим.
Иисус ничего не говорит. Более того, он рассказывает им притчу. Он — один из величайших рассказчиков.
Иисус сказал им в ответ...
...У одного человека было два сына; и он,
подойдя к первому, сказал: сын! пойди сегодня
работай в винограднике моем.
Но он сказал в ответ: не хочу; а после,
раскаявшись, пошел.
Он сказал «нет», но впоследствии раскаялся и пошел, то есть в действительности сказал «да». Он сказал «нет» своим умом, но он сказал «да» благодаря своей целостности.
И подойдя к другому, он сказал то же. Этот оказал в ответ: иду, государь, и не пошел.