Читать интересную книгу Друзья встречаются - Илья Бражнин

Баржа тронулась.

Мимо поплыли городские пристани, собор, русский крейсер «Аскольд» под английским флагом, пестрые флаги Британии, Соединенных Штатов, Франции, российский императорский флаг, узкая дорожка бульвара, пригородная Соломбала. Пароход уходил дальше, в устье, к Белому морю. Потянулись лесобиржи, редкие деревушки. Низкое хмурое побережье расходилось веером в стороны. Открылся белесый морской горизонт. Вправо зачернела высокая створная башня и низко припавшая к морю полоска земли.

Пароход остановился. Арестанты вылезли наверх и оглядывали с палубы незнакомый безлюдный берег.

- Мудьюг! - сказал, вылезая из люка, Батурин. - Приехали вроде.

Глава двенадцатая. ДРУЗЬЯ И ВРАГИ

Софья Моисеевна издавна привыкла по вечерам делиться со старшим сыном дневными новостями. Едва она начала свой рассказ о сцене, разыгравшейся утром на Соборной пристани, как он махнул на нее рукой и сказал торопливо:

- Знаю, знаю, видел…

Этот разговор был неприятен Илюше, и он старался избежать его. Перед его глазами стояли измученные лица кандальников. Ему показалось даже, что среди них мелькнуло лицо Никишина, и он чувствовал себя виноватым в чем-то перед Никишиным. Чтобы успокоиться, он обратился к своим тетрадям и перечел стихи, написанные только вчера к назначенному субботнему сборищу. Стихи показались безжизненными, неудачными. Неудачно прошло и выступление с ними, как, впрочем, и весь вечер. Оленька всё поглядывала на часы и слушала чтение невнимательно. Володя был хмур и играл вяло, неохотно. Только Красков, ставший частым гостем на субботних чтениях, внёс некоторое оживление - он прочел гладко и тонко выписанный рассказ - иронический, грустный и несколько циничный.

- Забавно, - сказала Оленька, выслушав рассказ, - и очень грустно. Я не хотела бы быть героиней.

- И ещё меньше автором, - сказала Варя.

Красков поднял брови и с интересом взглянул на Варю.

- Вы правы! - сказал он и засмеялся.

Потом он небрежно откинул рукопись в сторону и пересел ближе к Варе.

Вечер окончился уныло. Оленька, едва дождавшись конца, упорхнула на свидание с Боровским. Володя пошел проводить Варю. Красков присоединился к ним и болтал за троих. Володя молчал и чем дальше, тем больше мрачнел. На полпути он вдруг круто повернулся, буркнул «до свидания» и, длинный, нескладный, со скрипкой под мышкой, проклиная Краскова, себя, весь мир, свернул в переулок.

Красков посмотрел ему вслед и со всегдашней своей усмешкой спросил у Вари:

- Ваша жертва? Да?

- Почему вы так думаете? - нахмурилась Варя. - Просто товарищ и очень славный человек.

- Что не мешает ему быть влюбленным в вас по уши!

- Однако вы не очень-то тонкий наблюдатель.

- В данном случае не надо быть особо тонким наблюдателем, чтобы увидеть истину. Всё видно с первого взгляда. Ваш славный человек прозрачен как стекло и, по-видимому, столь же элементарен, как, впрочем, и все так называемые славные люди. В их закваске не хватает дрожжей. Они пресны, и девушки их не любят. Зато под их скрипку они охотно любят других.

Красков тихонько засмеялся.

- Какой у вас неприятный смех, - сказала Варя, плотней запахивая легкую жакетку.

- Но зато какое у вас приятное контральто! - сказал, ничуть не смущаясь, Красков. - Вы поёте?

- Нет! - ответила Варя отрывисто.

Этим резким, недружелюбным «нет» она, казалось, хотела пресечь, не только болтовню Краскова, но и самую возможность снова начать разговор. Тем не менее спустя минуту она сама спросила его:

- Зачем вы приехали сюда?

- Ей-богу, не знаю! - ответил Красков, разводя руками. - Должно быть, надоело сидеть в Швейцарии!

- Но вы почему-то поехали не в Москву, а в занятый белыми Архангельск.

- Да! - отозвался Красков, приподымая тонкие брови. - Что же из этого следует?

Варя ничего не ответила, но не прошли они и квартала, как она снова спросила:

- Вы служите в военном суде?

- С вашего разрешения, да.

- И вы выносите приговоры?… - Варя запнулась и вопросительно поглядела на Краскова.

- Всякий суд выносит приговоры, - сказал Красков с шутливой нравоучительностью.

- Всякий, всякий… - с раздражением выговорила Варя. - Как вы можете этим шутить! Неужели ваша совесть ничего не говорит вам?

- Моя совесть? - удивился Красков. - Но у меня её нет, милая девушка. Её вообще не существует. Она - миф или, как выражаются в «Потоке-богатыре» о душе, она есть только вид кислорода.

- Это что же? Принципиальная беспринципность?

- Возможно. Признаться, я никогда не задумывался над этим. Но, если вам это нравится, я согласен и на такую формулировку. Я вообще согласен со всем, что вам нравится. - Красков улыбнулся уголком рта и взял Варю под руку. Она отстранилась:

- Не смейте трогать меня!

- А если я все-таки трону вас? - спросил Красков прищурясь. - Что произойдет? Землетрясение? Рукоприкладство?

- Боже, как вы неприятны! - сказала Варя с содроганием, а Красков отозвался невозмутимо:

- Боже, как вы хороши!

Он приблизил к ней свое лицо. Она резко отпрянула и повернулась, чтобы уйти.

- Ага! - обрадовался Красков. - Вы спасаетесь бегством: вы пасуете, милая трусиха.

- Что, что? - переспросила Варя, быстро поворачиваясь лицом к Краскову. - Я трусиха? Это кого же я трушу? Вас?

- Кого трушу - это не совсем по-русски, - сказал Красков с нарочитым добродушием. - А боитесь вы именно меня. И вы имеете к тому все основания. Я вас буду преследовать. Я предупреждаю, слышите: «Иду на вы». Потому что вы мне нравитесь, черт возьми, и потому что я вам тоже нравлюсь.

- Вы мне?… - спросила оторопевшая Варя. - Вы мне нравитесь?

- Именно я и именно вам! - кивнул Красков, нагло смотря ей в лицо. - И это ничего не значит, что вы бросаетесь на меня как кошка и готовы разорвать на части. Это отрицательное электричество, и по законам физики оно притягивается положительным зарядом. Вы отталкиваетесь, потому что вас притягивает, потому что вы чудная и упрямая, потому что вы гордячка, как и я. И вот поэтому-то вы сами придете ко мне!

- Я?… Я приду к вам? - переспросила Варя, совершенно теряясь.

- Да, да, вы, и не далее, как через месяц. Можете повторить: через месяц. Вы заметили, что реагируете на мои речи тем, что все время повторяете мои последние слова? Пожалуй, у вас не слишком развито воображение. Но это естественно. Известно, что женщины никогда, например, не читают фантастических романов. Но что же вы не отвечаете? По первому впечатлению я думал, что вы сильнее, честное слово!

Красков смотрел прямо в лицо Вари острыми, прищуренными глазами, и узкое лицо его то вздрагивало улыбкой, то снова становилось неподвижным. Было трудно уследить за его выражением, так же как и за сменой интонаций - то насмешливых, то добродушных, то холодных. Он опустил голову и, взяв Варину руку, коснулся губами кончика её мизинца. Это привело Варю в бешенство и одновременно вывело из смятения. Она вырвала руку и сказала задыхаясь, но ясно и раздельно:

- Если вы считаете эти бульварные приемы верхом тонкости, то глубоко заблуждаетесь. Это самое настоящее хамство! А сами вы просто гаденький, дрянной человечек, позёр!

- Увы, да! - охотно согласился Красков. - Я всегда был не очень хорош. Добродетели никогда не удавались мне, как и вам, наверное. Но ругаться всё же необязательно. Зачем портить себе кровь и доставлять мне удовольствие! Дайте мне ещё раз ваш мизинчик. Вы же и в первый раз отдали мне его добровольно. Признайтесь, что если бы вы не захотели, вы не допустили бы, чтобы я поцеловал его! Вы сами этого захотели! Да?

- Да! - сказала Варя, овладевая собой. - Да! Я просто без ума от счастья. Я теряю голову. Вы неотразимы! Ваша тонкость не знает границ! Но я считаю себя совершенно недостойной такого исключительного внимания с вашей стороны. Я не могу допустить, чтобы на такую дуру тратилось столько ума и изящества. Вы уж лучше обратитесь к кому-нибудь другому, кто оценит по заслугам тонкость вашей натуры. А я пойду спать. До свидания!

Красков поглядел вслед быстро удаляющейся Варе, тихонько щелкнул пальцами и зевнул. С минуту он стоял на месте, раздумывая, куда идти. Подумал было, не вернуться ли к Левиным за оставленной у них рукописью рассказа, но, решив, что ничего веселого там не найдет, повернул к ресторану.