Вместе с тем мистер Финчли всегда был добр по отношению к Кассии, а на похоронах отца именно он стоял рядом с ней и ободряюще держал ее за руку.
Вслед за ним в комнату королевской поступью прошествовал второй гость. Джеффри Монтфор считался кузеном Кассии, хотя родство это было довольно сомнительного свойства и гордый род Монтфоров всегда предпочитал не замечать этого родственничка. Чудаковатый младший брат отца Кассии Гарольд переспал в молодости с одной хорошенькой прачкой. Когда об этом грехопадении узнали в семье, Гарольд покинул отчий дом и женился на девушке тайным браком, документа о заключении которого так никто Никогда и не видел.
Гарольд уехал с молодой женой куда-то на север страны. Весной у них родился сын.
Поскольку у тогдашнего маркиза Сигрейва было семеро сыновей, старшим из которых являлся отец Кассии, и поскольку у всех у них имелись собственные сыновья, исключая отца Кассии, род Монтфоров поспешил «забыть» про Гарольда. И вероятность того, что сын прачки когда-нибудь посмеет претендовать на родовой титул, считалась просто ничтожной.
Но случилась война. А мужчины из рода Монтфоров славились — кроме своей природной способности производить на свет почти исключительно одних сыновей — еще и тем, что все как один являлись скверными стрелками. Во время войны все братья отца Кассии и все их сыновья были убиты. В живых остался один только сын прачки Джеффри.
В отличие от мистера Финчли Джеффри был одет роскошно. На нем был камзол из красного бархата, украшенный вдоль всех швов золотым шитьем и блестящими пуговицами, эполеты призваны были нарастить его узковатые от природы плечи. На голове Джеффри красовался черный парик с роскошными вьющимися локонами, как у короля Карла. Собственные волосы кузена имели песочный оттенок и были довольно реденькими. Они достались ему от матери-прачки.
Шелковые чулки Джеффри, такие же красные, как и камзол, плотно обтягивали его икры, красными были и башмаки с блестящими золотыми пряжками. Кассия знала, что подобный наряд стоит столько, что на эти деньги семья булочника могла бы несколько месяцев жить на сладких пирогах, запивая их дорогим элем. Одного она никак не могла понять: с каких доходов Джеффри мог позволить себе все это?
Впрочем, помимо тетушки Клодии, которая в настоящее время находилась за границей, и Джеффри, у Кассии больше не было родственников на всем белом свете. Поэтому она не сомневалась в том, что Джеффри, являясь единственным оставшимся в живых мужчиной в роде Монтфоров, станет четвертым маркизом Сигрейвом.
В этом, пожалуй, и крылась причина того, что он, так разрядившись, появился здесь именно сегодня.
— Здравствуй, Кассия, — сказал Финчли, садясь на стул, который освободил для него Рольф. Он положил себе на колени старый кожаный портфель, где обычно носил документы, и открыл его. — Как я рад снова видеть тебя, надеюсь, мы не помешали?
Кассия бросила на Рольфа быстрый взгляд, но тут же упрекнула себя за это:
— Нет, мистер Финчли, вам ведь известно, что вы всегда желанный гость в этом доме. Финчли улыбнулся и чуть покраснел:
— Ты прекрасно выглядишь. Как поживаешь, дитя мое?
— Нормально, учитывая все обстоятельства… Спасибо за заботу, мистер Финчли.
Кассия глянула в сторону дверей, где стоял в ожидании хозяйских распоряжений исполнительный Клайдсуорс:
— Принеси нам, пожалуйста, чаю. И лепешки с маслом, если не трудно. — Она вновь повернулась к гостям. — Мистер Финчли, Джеффри… позвольте представить Рольфа Бродригана, графа Рэйвенскрофта.
Она не стала рассказывать о том, как граф Рэйвенскрофт оказался в ее доме и что он здесь делает.
Мистер Финчли обменялся с Рольфом рукопожатием и, откинувшись на спинку стула, вновь сосредоточил свое внимание на портфеле. Джеффри, удобно устроившийся на мягком диванчике у высокого окна, лишь кивнул Рольфу в знак приветствия, пренебрегая светскими приличиями. Возможно, полагая, что, став маркизом, он уже не считал для себя обязательным быть вежливым с окружающими.
— Кассия, — начал Финчли, — думаю, ты уже поняла, что я пришел сюда за тем, чтобы обсудить с тобой состояние дел твоего отца. Я пришел бы раньше, но сначала необходимо было кое-что уточнить и выяснить.
Сделав паузу, он оглянулся на Рольфа:
— Мм, может быть, лорду Рэйвенскрофту хочется покинуть нас на несколько минут?..
Кассия посмотрела на Рольфа, очень рассчитывая на то, что тот уйдет, как ему было предложено, но он даже не пошевелился.
— Могу вас заверить, мистер Финчли, что меня нисколько не занимают ваши дела, — проговорил он, — но, если не возражаете, я все же хотел бы остаться в этой комнате.
Финчли явно удивил ответ Рольфа. Но, поскольку Кассия промолчала, он пожал плечами и пробормотал:
— Что ж, как вам будет угодно… Он стал перебирать бумаги, лежавшие в его портфеле:
— Я пригласил на нашу сегодняшнюю встречу Джеффри, полагая, что его, как последнего мужчину из рода Монтфоров, все это тоже касается. Ага, вот. — Он достал из портфеля какой-то документ и поднял глаза на Кассию. — Вскоре после безвременной кончины маркизы твой отец пришел ко мне за советом и помощью, попросив составить прошение, которое он собирался подать на высочайшее имя. Прошение касалось условий завещания маркиза и более того: некоторых конкретных его положений. Я держу сейчас в своих руках копию прошения. Оговорюсь сразу: оно было утверждено и заверено государственной печатью Англии буквально за две недели до смерти маркиза.
Джеффри, который до сей минуты оставался как бы на втором плане, вдруг резко подался вперед:
— Что еще за прошение, мистер Финчли?
Финчли прокашлялся и продолжал, обращаясь только к Кассии:
— Как тебе известно, у маркиза не было сына, который мог бы продолжить род Сигрейвов. Во время войны погибли все сыновья твоих дядюшек за исключением сына самого младшего брата твоего отца. Если мне не изменяет память, его звали Гарольд.
— Это мой отец, — вставил Джеффри.
— Джеффри, я тебя прошу, — прервала его Кассия и вновь обернулась к Финчли. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Финчли.
Финчли кивнул:
— Прошу прощения, что затронул этот вопрос. Я понимаю, как ты скорбишь по родственникам, все это страшная трагедия… Но я должен был сделать это, чтобы все дальнейшее стало ясно…
— Все нормально, мистер Финчли. Я воспитывалась во Франции и не была знакома с родственниками отца. По возвращении на родину я узнала только то, что их было довольно много и что все они трагически погибли. Впрочем, спасибо за заботу.
Финчли улыбнулся и вновь вытащил носовой платок, чтобы высморкать нос.