— Ты чего?! — удивился Даниил, вставая.
— Кто?
— Что?
— Кто? — с куда большим нажимом повторила вопрос она. — Не ломайся, милок. Сам понимаешь — я узнаю.
— Я… ты все не так поняла.
— Да ты что? Серьезно? Что я не так поняла? Или, может быть, ты мне все расскажешь, как есть? Без вранья. Сколько тебе дали и чего — не важно. Взял и взял. Но ты ведь решился предать меня. На самом деле предать. Вон как поешь. И Государя своего предать. Разве нет?
Даниил постоял с минуту. Поиграл с сестрой в «гляделки». И понурив голову сел на место.
— Ну?
— Подробностей я не ведаю. Но мне действительно заплатили, чтобы я, при случае, выставлял Андрея в не лучшем свете.
— Много?
— Коня подарили. Аргамака потрясающего. Саблю особой выделки в самоцветах и иное.
— И ты за такую малость, продал родную сестру?
— Почему продал?
— Андрей для мужа очень важен. Сам видишь — бояре бузят. А он грозит стать реальной силой, что любому из них в противовес станет. Или ты думаешь, что супруг мой просто так его поддерживает?
— Не забыл, значит, старые обиды.
— Только ты языком то не мели, — резко подобралась Анастасия, раздраженная тем, что лишнего сболтнула.
— Оно понятно.
— Понятно ему… Вон — за тридцать серебряников родную сестру продал, понятливый ты мой.
— Ты не горячись! Кто продал то?! Кто?!
— Кто? Да ты и продал! Если бы я не догадалась, то и поверила бы тебе.
— Так может и правда в тех словах есть зерно истины? Не просто так ведь болтают.
— А кто болтает? Кто?
— Ну…
— Татары? Кто тебе коня то подарил? Чай не бояре. Эти жлобы на такие подарки не пойдут.
— Честно говоря — не ведаю. Дарили то бояре, но сама понимаешь, не свое.
— Что говорили хоть?
— Да ничего. Просто уважить хотели. А потом страхами своими поделились. И намекнули, чтобы я тебя предупредил.
— Ясно… продажная твоя душонка.
— Хватит уже!
— А что хватит? Нет бы пришел, сразу сказал, что скоты купить пытались. Так что подарки взял и провел их. А ты?
— Так в том и дело, что я сам задумался. Понимаешь? Андрей… он… опасный и очень необычный. Я не понимаю его. Он иной.
— Еще бы он не был иным. С того света человек вернулся.
— Тогда почему с язычеством поганым заигрывает? Когда я говорил, что боюсь его, то не врал. Он… он словно видит многое с высоты веков. Не понимаю. Просто не понимаю.
— Мы вообще многое не понимаем в этой жизни, — пожала плечами Анастасия.
— Да, но как он себя поведет, если станет слишком силен?
— А ты думаешь, что мой супруг такой дурак, чтобы дать ему стать слишком сильным? — усмехнулась Царица. — Но он ему нужен. Пойми. И мне очень важно, чтобы ты помог нам понять — кто пытается его свалить и зачем. Ибо не против него та подлость, а против нас.
— Я постараюсь.
— Не постарайся, а сделай. От этого зависит все. И твое будущее тоже.
— Ты мне угрожаешь?
— Да. Потому что моя судьба висит на волоске. Сам знаешь — Рюриковичи нас не любят и считают выскочками. А твоя судьба связана с моей. Если меня в гроб сведут, то и тебе хорошей жизни не видать.
— И причем тут Андрей?
— При том, что это единственный потенциально могущественный наш союзник. Мы держали сие в тайне. Давали ему окрепнуть. Но чей-то язык разболтал, будто бы он учил меня как с ядами бороться. Не твой ли?
— Нет, что ты, — излишне поспешно возразил брат.
— И теперь многие знают, что он — мой человек. Или, по крайней мере, в союзе. Так что — рот на замке про то, о чем мы говорили. И носом землю рой, но про все узнай. Понял ли?
— Понял, — тихо ответил Даниил.
— Ступай. Если станут спрашивать, то скажи — делился переживаниями и я прониклась. Хочу больше узнать о том, что этот злодеи злоумышляют.
Даниил Романович кивнул, встал, коротко попрощался и вышел. А Царица еще несколько минут не могла взять себя в руки, сжимая-разжимая кулачки. Пока, наконец, не успокоилась. И, взяв вновь иголку продолжила вышивать. Так что, когда в помещение зашла служанка, проводившая брата, вид у нее был вполне обычный. Разве что несколько напряженный…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
***
А в это самое время в вотчине Андрея на реке Шат жизнь шла своим чередом. Куры неслись. Петухи кукарекали. А молодой Демьян подбивал клинья к ткачихе Парашке.
— Опять ты! — раздраженно воскликнула ткачиха.
— Ты красивая баба. Я неотразимый мужик. Что еще нужно для счастья?
— Чтобы ты отстал от меня!
— Пойдем домой вместе со мной!
— Ты дурной? У тебя даже дома нет!
— С тобой рай и в шалаше!
Парашка остановилась. И стала оглядываться по сторонам, словно что-то ища. Демьян же прижал руку к груди и покачав головой выдал:
— И что я в тебя такой влюбленный…
— Отстань от меня!
— Ты разбиваешь мое сердце!
— Сейчас я разобью твою голову, — внезапно произнес очень мрачный мужской голос. Демьян вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял один из людей Петра, что служили тому и регулярно упражнялись в воинских делах.
— Ох… слава Богу, что ты пришел. Совсем уже прохода от этого песьего хвоста нет.
— Ты заняться больше не чем? — рыкнул на него Панкрат.
— А что такого? Я к ней подошел с самыми серьезными намерениями!
— А пару седмиц назад с такими же лез под юбку к Глашке, — процедила Парашка, смерив паренька презрительным взглядом.
— Шел бы ты своей дорогой, — угрожающе произнес Панкрат.
И Демьян пошел.
А что делать? Он немного освоился в вотчине Андрея. Обзавелся более-менее приличной одеждой. Да и тушку откормил немного на регулярном питании. Весьма недурном. Но много тяжелого труда безгранично угнетало душу этого юного создания. И вот прознав про то, что за бывших полонянок Андрей дает приданное в звонкой монете, он возбудился невероятно. Уже представляя, как заживет, заполучив эти деньги, где-нибудь в дали. Вот и окучивал всех девиц, до которых мог дотянуться, чтобы заполучить это самое приданное. Но Казанова из него оказался не шибко удачливый. Впрочем, он не унывал и продолжал свои поиски…
Глава 3
1556 год, 15 мая, Тула
Марфа сидела в небольшой комнатке и внимательно слушала, что говорили за стеной, прислонившись к неприметной дырке, что специально для этих целей прокрутили. Андрей ее специально туда сажал, чтобы во время важных переговоров да совещаний она тоже слушала. И отслеживала странности. «Ухом» со стороны. А потом можно было бы их обсудить. Да не абы с кем, а с человеком, который точно не предаст и заинтересован в твоем успехе в такой же или даже большей степени чем ты. Никто, кроме жены на эту роль не подходил. Во всяком случае, сейчас.
Гости ушли.
В помещении установилась тишина.
— Выходи, — тихо произнес воевода.
Скрипнула дверь и из малой подсобной комнаты вынырнула Марфа.
— Почему ты их сразу не выгнал? — с порога спросила она.
— Зачем мне их выгонять? Это ресурс. Его нужно использовать.
— Ты разве не понимаешь, что они хотели?
Андрей улыбнулся, и с совершенно дурашливым видом запел, подражая некому обезличено-кавказскому акценту:
— Уважаемый Лужков-задэ, на тебе кепка — носи везде, чтобы мог каждый понимать — мы твоя пчол, ты наша мать[1].
— Ты ошалел что ли? — напряженно поинтересовалась Марфа-Алиса.
— Торги милая. Торги. Это были простые торги. Они хотели большие по три, а предлагал маленькие по пять. Не больше и не меньше.
— Какие торги?! Ты…
— Тихо, — перебил ее муж. — Они хотели взять мое детище на откуп. То есть, выполнять за меня мою работу и за это платить мне фиксированную сумму. Вот мы и играли, торговались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вообще-то они тебе угрожали.
— Пытались.
— Разве?
— Я как-то отреагировал на угрозы?
— Вот в том и дело, что не отреагировал. А должен был их поставить на место!