не так уж силен: основные силы они успели переправить к главным воротам порта, чтобы атаковать лагерь Редриха. Крепость – это все, что нужно было кьенгару. Там, внутри, хранилось его оружие, о котором он не рассказал ни единой живой душе, чтобы никто им не воспользовался. То был единственный шанс выйти отсюда живым. Свортек, прикрывающий руками рану, под защитой Римрила и его грифона медленно пробирался по стене вниз, ко двору, прочь со стен, где бушевала битва. Туда, откуда заветная дверь выведет его к городской темнице и новому Дару…
Серый грифон вздрогнул всем телом и зашипел: его горло пробил гарпун, выпущенный из баллисты на другой стене. Римрил издал страшный, полный боли вой, глядя, как его верный зверь падает со стены, харкая кровью. А в следующее мгновенье сам паладин Редриха рухнул следом за грифоном со стрелами, торчащими прямо из лица.
– Нет!
Рев Лотто заглушил шум битвы. Рейнар обернулся на голос брата, пока Златопыт, изрыгая проклятия, прикрывал его спину. Свортек отбивался теперь сам, посылая на аллурийцев крылатые тени, но чувствовал, как с каждой секундой силы покидают его, отдавая во власть чудовищной боли. Не менее трех грифонов и семи всадников уже отправились к праотцам. Кьенгары Аллурии, должно быть, были совсем рядом: торжествующие крики гарнизона возвестили об их появлении. Свортек попытался проскользнуть во двор, но тут Рейнар с бешено расширенными глазами кинулся к младшему брату, забыв о своей миссии…
Слишком поздно. Стена огня поглотила сразу трех грифоньих всадников и грифона целиком. Свортек вздрогнул от душераздирающего вопля Лотто, погибавшего самой мучительной из смертей в плавящихся доспехах. Кьенгар Аллурии отпустил руку, с удовлетворением глядя на груду раскаленных кусков металла и мяса.
Свортек успел лишь заметить, как Златопыт подхватил обезумевшего Рейнара и швырнул себе за спину, не давая броситься к аллурийскому кьенгару, нависшему над дымящимися останками Лотто. Под оглушительный клекот Такеша Свортек наконец добрался до заветной двери…
Шарка не поняла, что произошло потом. Какая-то старая женщина, протягивающая Свортеку кинжал, – последнее, что она увидела ясно. Затем – каша из черных монстров; полет, который она столько раз видела во сне; полная сумятица в голове, но острая, как оргазм, радость и желание бешено рассмеяться – вот что чувствовал Свортек. Его боль испарилась бесследно, он окреп, вырос и затмил собой все небо, раскинув над охваченной огнем крепостью огромные крылья. Лихорадочный бред длился целую вечность, и в нем смешались Тени, монстры, крылья, огонь, дымящиеся трупы, запах подпаленной кожи, вкус крови на клыках, блаженство, смех! А потом вновь появился Рейнар.
Герцог стоял на коленях перед тем, что осталось от Лотто, и плакал навзрыд. Свортеку – целому и невредимому – до него, впрочем, не было никакого дела. Окруженный трупами, он смотрел, как Редрих, не верящий своим ушам и глазам, подъезжает к крепости, и думал только о том, как бы не рассмеяться.
– Морра!
Это было новое воспоминание Рейнара, хотя Шарка не сразу узнала его в этом нервном оборванце, который едва стоял на ногах, настолько был пьян. Заросший, как нищий, одетый в тряпье, с глубокими тенями под воспаленными глазами, он шатался по коридорам замка, время от времени ревя во всю глотку:
– Морра! Я знаю, что ты здесь!
Взгляды и перешептывания не пугали и не стыдили его, и никто не осмеливался приблизиться, отрезвить его, вывести прочь. Римрил и Лотто мертвы – они больше не оттащат его от позора, как в тот последний раз, когда он плевался в них ядом.
– МОРРА! Мне просто нужно поговорить!
Рейнар остановился, завидев в другом конце коридора Свортека. Кьенгар, которого битва тоже не оставила прежним, презрительно смотрел, как герцог приближается к нему на ватных ногах, схватившись за рукоять меча.
– Заткнись! – прошипел Свортек, когда их разделяли лишь несколько локтей. – Тебе не о чем говорить с Моррой.
– Это не тебе решать, кьенгар. Я не видел ее четыре месяца. Пусти меня к ней…
Рейнар бросился к двери, из которой Свортек мгновением ранее выскочил, но на полпути застыл как вкопанный. Тени Свортека, его мрачные черные вороны, впились в его ноги и руки, повиснув на них мертвым грузом.
– Да чтоб ты сдох, Свортек! – закричал Рейнар, и один из демонов вцепился в его длинные волосы, заставив откинуть голову. Но герцога это не остановило. – Какое ты имеешь право? Ты ей никто! Никто! Дай мне просто увидеть ее!
Оглушительная пощечина, удар по ребрам – и Рейнар наконец перестал орать и обмяк в хватке птиц из мрака.
– Приведи себя в порядок. Возвращайся к Кришане. Морру ты не увид…
– Это ты будешь указывать мне, что делать? Из-за тебя погибли Лотто и Римрил! Ради тебя и твоего Ред…
Свортек резко опустился на пол рядом с Рейнаром и зажал ему рот ладонью:
– Если хочешь смерти, то лучше просто вскройся! А если хочешь мести, то возьми себя в руки и сделай то, что должен. Я даже готов тебе помочь. Но о Морре – забудь.
И Рейнар сделал то, что, по его мнению, должен был – но один, по собственному плану. Без Свортека, который, забрав у него все, вдруг решил поиграть в заботливого союзника, но с другим, не менее опасным, за которым он уже наблюдал из темного угла таверны в маленьком городке на окраине Бракадии, накуриваясь мадеммой, чтобы побороть желание вылететь отсюда пулей и забыть об этой безумной идее. То, как легко ему удалось устроить встречу, не могло не тревожить. Что, если это ловушка? В конце концов – сын Хроуста…
Шарка не сразу узнала его, героя мятежной Бракадии. Латерфольт, юный, шумный и чрезвычайно довольный собой, веселился в окружении друзей и восторженных девиц, еще не успев обзавестись бородой и длинной гривой. Рейнар все сомневался, хотя Латерфольт уже заметил его и указал ему на дальний зал таверны – пустой, отданный только ему и его гостю.
– Вот так-так, – болтал он, закрывая за собой дверь и осматривая Рейнара с головы до ног. – Кто бы мог подумать, что я встречу герцога Митровиц, да еще и с таким предложением! Если ты, конечно, не врешь и все это не ловушка ради моей головушки, хе-хе!
Кажется, егеря снедали те же сомнения, что и самого Рейнара, но он был безоружен, а во взгляде светился искренний интерес.
– Я предложил тебе встретиться подобно тому, как встречались наши отцы, – отозвался Рейнар. – Надеюсь, у тебя хватит чести не оскорблять память той встречи.
– Не тебе мне рассказывать про честь! – беззлобно вскинулся Латерфольт. – Я не головорез, в отличие от твоих дружков. Я сын Бракадии и пришел помочь своему народу освободиться! Я готов выслушать даже тебя, если это поможет остановить кровопролитие.
– А что на это скажет Хроуст?
– Когда я приду к нему с головой Редриха, он возражать не станет!
Напыщенность хинна веселила Рейнара, хотя внутри все замирало в ужасе, пока он пересказывал свой план – и кому? Латерфольту! Названному сыну Яна Хроуста, злейшего врага Бракадии! А хинн смотрел на него жадно, потрясенно, с детским обожанием. Но все же Латерфольт был не глуп и, стоило Рейнару умолкнуть, задал главный вопрос:
– Скажи, Рейнар из Митровиц, самый странный человек из всех, кого я встречал, – это все ради короны? Ты вправду хочешь стать королем, купаться в золоте и повелевать людишками, поэтому готов пойти на мир с нами?
– Корону можешь взять себе, если тебе есть до нее дело. Забирай сам или отдай Хроусту. Я устал от королей. Я…
Он запнулся, ужаснувшись тому, что собирался