Виктор посмотрел ближайшие бутылки, но они были пусты. Он видел много раз, как в присутствии кинетика Корпорации Одарённые умирали в жутких муках, а остальные сходили с ума и превращались в животных, ведомых одними инстинктами. Настроение стало ещё хуже, хотя казалось, что это невозможно.
— Густав, отходи! — кричал Железный Фриц. — Все на дистанцию! Все на дистанцию! У них Одарённый!
И турсулунцы хлынули вперёд, но не к морю, а к вездеходам, прямо на пулемёты. Сначала первая волна атаки, следом вторая, более массовая. Охотники отходили, один вездеход повернул слишком резко и наехал на здоровый камень. Левая гусеница крутилась в воздухе. Экипаж вездехода пытался отстреливаться из пулемётов и ракетниц, но турсулунцы наступали, не боясь вражеского огня. Всего несколько мгновений и оборона пала. Камера не стала показывать кровавую расправу над людьми. Гравилёт охотников, прикрывающий огнём сверху, развернулся и полетел к морю.
— Дейв, у них ракетница! — кричал довольный Константин.
— Я вижу. Охотник стал жертвой! Это лучший выпуск за всю истории передачи!
Турсулунцы уже завладели лежащим в вездеходе оружием. Кто-то стрелял из пулемёта, а другой достал ракетницу и начал целиться в улетающий гравилёт. Пилот пытался делать манёвры, но выстрел оказался слишком метким. Пылающие останки машины упали в море. На экране появился Железный Фриц в ярком спасательном жилете, который уплывал подальше, пока черепахи его не увидели.
— Какое же это всё-таки дерьмо, — пробормотал Беда. — Ник был прав, кровавое зрелище для идиотов.
Он поднялся, чтобы выключить. Ведущие орали от радости, а Умберто чуть ли не плясал. Турсулунцы ровной колонной шли в море, но один из них стоял в стороне, что-то рисуя себе на морде кровью погибших охотников. Значит он и есть Одарённый. Беда нажал на кнопку выключения и опять по ошибке переключил канал.
— Тебя ещё не хватало, толстожопый урод, — сказал Виктор, увидев пухлую морду Влада Сардана на экране. Но в следующий момент он замер от неожиданности.
Толстый ведущий исчез, а на экране показывали Ника. Парень лежал на полу в луже крови, держа в руке пистолет Алистера Найградена. Тот самый снимок, что показывал ныне покойный Хавьер Деметрес. Вот только кисть руки на экране была целой.
— … всегда был замкнутым и вспыльчивым, из-за этого у него не было друзей, — вещал вкрадчивый голос Влада Сардана. — По словам однокурсников, он часто говорил, что надо очищать планету от всякого мусора, но никто не принимал его слова всерьёз. Молодой человек очень болезненно увлекался сбором информации о терактах, проведённых Адвентом…
Кулаки против воли сжались. Блок никак не препятствует злости. Толстый лжец врёт. Не про него ли говорил человек во сне?
— Ещё он ненавидел животных, — продолжил Сардан. На экране появился снимок, который висел у Виктора на стене, где Ник сфотографирован с ещё маленьким Марком Тулием, но изображение отретушировано. Немного изменили взгляд и выражение рта, и теперь ощущение, будто кровожадный психопат держит невинное животное… — Как нам известно, он задушил несчастного котёнка через несколько секунд после…
На экране появился какой-то парень. Беда не сразу узнал Эрика, приятеля и однокурсника Ника. Эрик, постоянно всхлипывая, смотрел куда-то рядом с камерой. Читает текст, тут нечего гадать.
— Ник Райвенгов в последнее время стал неприятным и жутким человеком, — говорил он, его глаза бегали по строкам. — Я пытался ему помочь, сказал, может стоит обратиться к специалисту за помощью? Но он меня высмеял, говорил, что это вам нужна помощь. Что завтра вы увидите такое… а на следующий день произошло это. И мне жаль, что я утаил это ото всех, и прошу у всех прощения за свою трусость. Если бы я…
— Какие же они суки, — пробормотал Виктор и тяжело выдохнул.
На экране опять появился Влад Сардан.
— Многое зависит от воспитания, — продолжал он. — Его отец, алкоголик и дебошир…
Виктор накинул куртку и пошёл к двери. Хотелось отдышаться, потому что от вони в квартире тянуло блевать. А заодно и купить выпить. По ящику же показывали очередную запись. Как сам Виктор нападает на Сардана, но это не трогало Беду. Разве что жаль, что не смог сжать пальцы и задушить ублюдка. Надо было убить его тогда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
* * *
Когда у Ника бывали каникулы, он часто приходил к этому пруду. Виктору и самому нравилось сюда приходить, ещё когда Вера была жива. Казалось бы, крупный оживлённый парк почти в центре города, но это место было так искусно запрятано среди зарослей, что его не найти, если не знать, где искать.
Иногда они даже приходили сюда втроём, но теперь Беда остался один. И его это не трогало, даже место не напоминало ни о чём, обычные скамейки на берегу не самого чистого пруда. Когда семья была живы, всё казалось иначе. Красивее, что ли…
Но сейчас там кто-то сидел. Совсем не вовремя, ведь Виктор хотел обдумать план… Сидящего на скамейке человека он знал. Эрик, друг Ника, который сегодня на всю Империю обвинял его во всех смертных грехах. Откуда он знает про это место? Хотя его сюда мог привести Ник.
Парень сидел, не замечая ничего, кроме сидящих перед ним птиц, которым он бросал какие-то вкусняшки из пакета. И дело оказалось непростым, ведь обе руки были плотно перебинтованы. Именно эта деталь привлекла внимание.
Виктор сел рядом, Эрик поднял голову и тут же привстал.
— Я… вы… — парень покраснел от испуга. — Я не хотел так говорить, простите.
— Успокойся, — Беда показал рядом с собой. — И садись.
— Я не хотел, — продолжал оправдываться Эрик. Он уронил пакет и птицы, жуткие местные твари, но хотя бы не ядовитые, тут же утащили всё с собой в воду. — Но он сказал, если я не буду говорить то, что написано, они сломают мне руку… а когда они показали мне текст, я отказался, — парень всё же сел и уткнулся в колени. — Тогда они… — он поднял перевязанные руки.
— Давай-ка сначала. Тебя заставили оговорить Ника? Кто?
Пожалуй, отсутствие эмоций имеет какой-то плюс. Беда спокойно мог обдумывать ситуацию. Не сами же журналисты ломали парню руки, значит, это делал кто-то сильный, не боящийся последствий, и очень заинтересованный в том, чтобы Эрик сотрудничал. Главное — терпение.
— Это был офицер, дигерин. Меня забрали в камеру и…
— Давай сначала. Тебя били только из-за того, чтобы ты хотел говорить на камеру? И всё?
Эрик замотал головой.
— Я был там два дня назад, — глухим голосом сказал он. — Вместе с Ником.
— Что вы вообще делали там? Этот клуб для богатеньких детишек.
— Об этом я знаю отлично, — парень попытался усмехнуться. — Мы подрабатывали там, оба. Я уборщиком, а Ник на баре, разливал выпивку.
— Никогда об этом не слышал, — произнёс Беда, вспоминая тот день. Ник пошёл по делам, и, вопреки обычному своему поведению, не сказал куда. Но Виктор тогда не спросил, мало ли, девушку себе завёл.
— Он не хотел вам говорить, думал, что вы заругаете. У нас последняя смена была перед поездкой, хотели пораньше закончить и расчёт взять. А потом сначала ворвались дигерины и…
— А теперь говори как можно подробнее, Эрик.
— Да, — парень вытер лицо рукавом. — Но я ничего не видел, они как начали все орать. А потом стрельба. И я сразу побежал в подсобку, думал, Ник со мной. А он там остался и… Потом всё стихло, но я побоялся возвращаться. Вместо этого зашёл, где обычно охрана сидела, а там, на экране… Ник лежал в крови, над ним стояли дигерины. И он ещё был жив, а они… один сломал ему руку и вставил туда пистолет. А потом другой показал пальцем в камеру…
Он замолчал на минуту, но Беда терпеливо ждал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я вытащил плёнку и сбежал, меня не видели. Дома проверил, всё записалось. И потом сказали по ящику, что Ник террорист и я… я решил её показать.
— Лучше бы ты мне её отдал, — едва слышно шепнул Виктор.
— Что вы сказали?
— Ничего. Кому ты её показал?
— Я хотел, чтобы этих ублюдков наказали. Они же убили его и выставили его самого террористом. Хотел, чтобы все знали, что случилось. Вот же я идиот, — парень обхватил голову перевязанными руками. — Я идиотина, что же я наделал.