Читать интересную книгу Дикие цветы - Хэрриет Эванс

Бен шел по дороге, которая, как он думал, вела к Биллз-Пойнт. Он вынашивал смутную идею пойти в Суонедж и зайти к «Уимпи», чтобы что-нибудь съесть, но потом свернул не в ту сторону и оказался выше по холму, вдалеке от скал, где строились новые летние домики, длинной линией тянувшиеся вдоль фермы. Было темно, фонари не горели, луна еще не взошла, так что, когда из какого-то дома вышла женщина, Бен чуть не подпрыгнул от испуга.

– Тебя-то как сюда занесло? – поинтересовалась, затягиваясь сигаретой, женщина в халате и тапочках.

Бену стало неловко. Он посмотрел в пасмурное темно-серое ночное небо и выдавил:

– Гуляю.

– Такой малец, как ты? – удивилась женщина. – Не рановато ли тебе гулять без взрослых? – Она пригляделась к нему повнимательнее и присвистнула: – Батюшки! Да я тебя знаю! Ты мальчишка Тони Уайлда, верно? Видала тебя раньше на пляже.

Женщина рассмеялась, и он ощутил исходившую от нее сигаретную вонь. Чем-то омерзительным веяло от ее крашеных светлых волос с черными отросшими корнями и худого мрачного лица. Он вспомнил голос Корди и ее мордашку, на которой оранжевым и черным играло пламя свечи, горевшей на крыльце. На холме живет ведьма. Я видела ее. Однажды она спустилась с неба и теперь живет здесь. Ее зовут Вирджиния Крипер, и она забирает детей.

Бен сделал шаг назад, к живой изгороди.

– Я знавала его после войны, представляешь? Меня-то он, конечно, не узнал. А ведь мы были приятелями. Тони, Тони, старый Казанова… – Она задумчиво посмотрела на Бена. – Слушай, а не слишком ли я с тобой откровенна?… Отец-то твой ошивался здесь целыми днями после того, как старушка задала стрекача… – Она махнула сигаретой в его сторону. – Старый-добрый Тони Уайлд, охо-хо. Ты бы видел вечеринки, что он тут после войны закатывал. А люди, которых приглашал… Эх, были времена! – Она быстро моргнула. – Не так много осталось тех, кто помнит, что за птица был Тони до того, как повстречался с твоей мамулей. Тоже мне, важная особа, ходит вся из себя, будто у нее кочерга в заднице. Уж прости мой французский…

– Все нормально, – ответил Бен машинально. Ему стало дурно.

– Странная была компания: женщина со шрамом, старая кошелка и он… Что-то с ними было не так, несмотря даже на то, что шла война. – Она ткнула сигаретой в его сторону. – Как по мне, так она была больной на всю голову вместе с ее древними черепками, и цыплятами, и всем остальным. Отец утверждал, что своими глазами видел, как она украла подсвечник из церкви, но он, конечно, был тот еще пропойца, не понимал, что есть что…

Она замолчала и уставилась на него, прищурившись, – Бен понял, что она пьяна.

– Прошу прощения, но мне нужно идти, – сказал он, собирая остатки вежливости. – Извините…

– Брось, не уходи, зайди в дом. В такое время не место тебе на улице, дорогуша. – Она тяжело оперлась на приземистую ограду сада и положила голову на кирпичи. – Я позвоню Тони, мы позовем его сюда, и он тебя заберет… Посидим, развлечемся, выпьем. Будет здорово снова увидеть его – сто лет прошло, как мы встречались в последний раз… – Улыбаясь, она подалась вперед, и он увидел угри у нее на носу. В ее желтых глазах горело любопытство. – Сейчас позвоню ему, отцу-то…

– Он мне не отец! – выпалил Бен и бросился бежать, испугавшись, что она протянет руки, схватит его и заберет навсегда. Он слышал, как она зовет его, но продолжал бежать, ощущая, как звенит в кармане мелочь и гулко бьется сердце.

– Эй! Вернись! Вернись, кому говорят!

Он бежал и бежал мимо домов и остановился только, когда дорога кончилась. Дальше шла узкая тропинка, заросшая ежевикой и кораллово-оранжевыми дикими розами. Она вела к боковому входу фермерского дома, где жил жуткий фермер Дерек, хозяин Спам.

Бен заколебался, но тут услышал голос женщины со стороны дороги:

– Иди сюда! Скажу кое-что!

Голос приближался, и тогда Бен снова побежал.

Он мчался все быстрее и быстрее по узенькой, заросшей дорожке, огибающей задворки фермы, а потом спрятался в сарае.

Здесь оказалось тихо и тепло, и он сжался в комок под соломой, пропахшей мочой и потом – как он надеялся, коровьими. Так или иначе, внутри было безопаснее, чем снаружи, и он сидел очень тихо, пока глаза не стали слипаться.

Его разбудили жуткие звуки, доносившиеся откуда-то поблизости. Сообразив, что заснул, Бен схватил ранец, поднялся и медленно прокрался к двери, тщательно нащупывая дорогу, потому что вокруг уже стояла кромешная тьма. Он открыл задвижку так тихо, как мог, приподняв ее всего на несколько дюймов.

Звук оказался воем, и не таким уж и громким. Визжащий, хриплый лай. После того, как его глаза привыкли к темноте и он окончательно проснулся, Бен увидел фермера Дерека. Тот избивал гаечным ключом собаку, привязанную к столбу во дворе дома. Бен узнал Спам.

Собака была ужасно тощей. Кости торчали из-под розовато-белой кожи, хвост обвивался вокруг ее изможденного тела, словно она хотела сжаться поплотнее, чтобы избежать ударов, а фермер Дерек ревел и лупил ее с такой силой, что Бен не понимал, как она вообще все еще могла издавать какие-то звуки.

Причина избиения голодающей собаки валялась в грязи поблизости. Это был мертвый цыпленок со свернутой шеей.

– Получай, бесполезная тварь! – орал Дерек. – Даже собственных щенков уберечь не можешь, тупая ты сука! Вот тебе!

Несмотря на то что Спам была хрупкой, как перышко на ветру, фермер ухватился за шест, чтобы придать удару больше мощи, и с огромной силой пнул ее в ребра. Собака снова зашлась ужасным, задыхающимся, мучительным лаем, и Бен закричал, не в силах остановить себя. Фермер даже не отреагировал: все выглядело так, словно он обезумел – пиная собаку снова и снова, он бормотал что-то себе под нос. На этот раз Спам рухнула на землю и осталась лежать неподвижно.

«Беги! – кричал голос внутри Бена. – Беги и останови его! Ты можешь укусить его. Ты можешь его ударить!»

Но он ничего не сделал, прикованный к земле ужасом.

Пнув собаку последний раз, фермер Дерек удовлетворенно крякнул и пробормотал: «Теперь-ка попробуй встать и сожрать еще одного из моих цыплят, жадная сука». Он оставил тело собаки лежать и зашел в дом, захлопнув дверь ударом ноги. Бен подождал мгновение, страдая от чувства вины и отвращения к себе, а потом, через кучи грязи и дерьма, которыми был завален двор, прокрался к Спам.

Он гладил ее худое, теплое тело, он шептал ей на ухо, но она продолжала лежать неподвижно. И тогда он понял, что теперь не сможет вернуться домой – возможно, уже никогда, потому что повел себя, как маменькин сынок-смотрел, как фермер убивает собаку, вместо того чтобы остановить его. Отец прав – он это действительно заслужил.

Бен еще долго сидел рядом со Спам, по-прежнему надеясь, что та очнется и он снова услышит ее дыхание. Но она становилась все тяжелее, ее тело окоченело, и он знал, что она мертва.

Он подумывал отнести ее в какое-нибудь укромное место и похоронить там, даже попробовал подняться, держа ее на руках, но цепь, которой собака была все еще прикована к столбу, громко зазвенела – металл о металл, и он оставил свои попытки.

Дверь фермерского дома отворилась, и фермер Дерек появился на пороге. Он был на удивление маленького роста – Корд обратила на это внимание, еще когда Дерек приходил забрать Спам. «Ну и коротышка», – заметила она пренебрежительно. Дерек уставился на Бена, вглядываясь в его силуэт сквозь сумрак, – Бен так и не понял, вечерние это были сумерки или утренние.

– Эй, ты! Кто таков?

Бен опустил голову. Фермер не узнал его.

– Ну-как пойди сюда! – Дерек двинулся к Бену.

Настолько аккуратно, насколько это было возможно, Бен опустил тело Спам на землю. А потом снова побежал – так быстро, что раз или два споткнулся. Он промчался через скотный двор, пронесся мимо тропинки, огибающей владения Дерека, мимо сарая и наконец выбежал за пределы фермы.

– Ну-ка вернись! Вернись, кому говорят! Ах ты, маленький ублюдок!

Может быть, фермер Дерек и был коротышкой, но бегал он быстро, и расстояние, отделяющее его от Бена, сокращалось с каждой секундой. Бен, метнув вперед себя ранец, запрыгнул на забор, тянувшийся вдоль поля. Но когда, подняв одну ногу с нижней планки деревянной ограды, он попытался перекинуть ее на ту сторону, опорная нога соскользнула. Его тряхнуло и швырнуло вперед, и его рука зацепилась за металлическую перекладину, скреплявшую забор в местах, где дерево износилось и потрескалось. В доли секунды, растянувшиеся, как в замедленной съемке, на долгую минуту, он перенес свое тело через забор и упал навстречу свободе. Увы, острый металл перекладины крепко держал его кисть – так крепко, что отпустил, только разорвав ее.

Бен приземлился с глухим звуком, почти довольный собой – он до сих пор помнил это чувство. Да, он был доволен, ему нравилось слышать крики фермера, в которых звучала неукротимая ярость, и радоваться бессилию этой злобы. Только когда он пробежал пару сотен метров, где уже никто с фермы не мог его увидеть, и внезапно упал в высокую, раскачивающуюся на ветру траву – только тогда он посмотрел вниз и почти с удивлением увидел свою липкую от крови и странную, неправильную руку.