class="p1">Кира по-прежнему никого не видела, но между надгробиями сгущался туман. Небо, которое все утро было затянуто облаками, стало зловеще черным.
– Эмма! Ты ведь этого хотела? Он был наказан за свое преступление. Я понимаю, случившегося это не исправит, но…
От мертвых цветов растекался иней. Белые кристаллы ползли по надгробию, рассыпались по траве, коричневые стебли становились серыми. Кира медленно отодвинулась, обхватив себя руками. Ей казалось, будто она упала в ледяное озеро.
Беги, кричали инстинкты, но Кира колебалась. Она обещала помочь, однако, судя по всему, новости, которые она принесла, призраку не понравились. Кира не понимала почему. Разве Эмма хотела не справедливости? Или она считала, что тюрьма – слишком слабое возмездие?
Услышав слабый вздох, Кира обернулась. Позади нее вздымалась стена тумана. Плотного, удушающего. Кира попыталась вдохнуть, и легкие тут же свело от хлынувшего в них ледяного воздуха.
Из тумана смотрели черные глаза. Красивое лицо Эммы было дико искажено. Кровь, стекавшая по щеке, была уже не прозрачной, но ярко, неистово красной.
«Я слышу ее дыхание. Я вижу ее в цвете. Что происходит?»
Рот призрака раскрылся, челюсть вытянулась. За зубами зияла бездна гниющей плоти, извивающихся личинок, горло содрогалось от воя. Кира отскочила назад, споткнулась о надгробие. Вскрикнув, она упала в грязь. Что-то – камень или угол плиты – зацепило ее плечо. Боль обожгла ее, пробилась сквозь онемевшие чувства.
«Вставай! Беги!»
Холод стал всепоглощающим. Кристаллики льда покрывали кожу Киры, пока та пыталась подняться на ноги. Эмма тянулась к ней, ее вой был оглушительным, бесконечным, заглушающим любые мысли… Ее руки ударили Киру, прошли сквозь нее. Грудь пронзило холодом, сердце пропустило удар и забилось снова.
Кира не знала, продолжал дух кричать или это эхо его воплей раздавалось в ее ушах. Она ничего не видела в густом тумане. Ледяное белое одеяло давило со всех сторон, такое плотное, что она почти тонула в нем. Она ничего не видела – ни призрака, ни надгробий, ни даже земли.
Откуда-то справа донеслось тихое, приглушенное мяуканье. Кира пошла на звук, пошатываясь, не дыша и надеясь, что больше не споткнется о какое-нибудь надгробие. В бескрайней белизне мелькнуло что-то темное. В пустоте, словно фонарь, покачивался кошачий хвост с загнутым кончиком, и Кира, собрав остатки сил, последовала за ним.
Черная фигурка мелькала впереди и двигалась очень быстро. Кире удавалось лишь мельком увидеть подергивающиеся ушки маленькой черной кошки, прежде чем та снова исчезала в тумане.
Затем кошка вдруг побежала медленнее, позволяя Кире догнать ее. Из тумана вынырнул темный силуэт – знакомая деревянная дверь. Кошка вытянула шею, склонила голову в сторону Киры, топорща усы и подергивая хвостом в нетерпеливом ожидании.
Поворачивая ручку, Кира чувствовала себя опустошенной. Она вбежала за кошкой в дом и захлопнула дверь. И снова смогла дышать.
В груди болело. Кира втягивала воздух, прижимаясь спиной к двери. Туман промочил ее насквозь, пропитал два слоя одежды, вода стекала с лица и волос. Кира вытерла глаза и повернулась к окну.
День был холодный, но относительно ясный. Кладбище, покрытое пятнами слабого солнечного света, казалось мирным. Кира вполголоса выругалась.
Кошка вилась у ее ног, терлась о джинсы и мурлыкала не хуже мотора. Кира уставилась на нее, а потом, наклонившись, подняла, прижала к груди и отнесла к пустому камину.
«Это ведь не просто обычная кошка, да? Она меня нашла, она вывела меня из тумана. Не знаю, что бы случилось, если бы я осталась там, в ловушке, но подозреваю, что я перед ней в очень большом долгу».
– Ты мокрая, – пробормотала Кира и стряхнула росу с головы кошки.
Та выгнулась дугой, весело мурлыча, и Кира принялась разжигать камин.
Как только пламя вспыхнуло, она сходила в ванную и принесла пару полотенец. Одно ушло на то, чтобы вытереть кошку. Вторым она высушила свои волосы, затем стянула мокрую одежду и надела сухую, из кучи на круглом столе.
Проходя мимо окна, Кира опять выглянула наружу. Пейзаж оставался мирным и ясным. Туман исчез за считаные секунды, будто призраку пришлось потрудиться, чтобы призвать его, но удерживать завесу он мог лишь совсем недолго.
Кира достала из пакета еще одну банку корма, выложила на тарелку и осторожно приблизилась к своей спасительнице.
Кошка успела вытянуться перед огнем, ее мурлыканье превратилось в низкое урчание, и к еде она не проявила никакого интереса.
– М-м… спасибо за помощь, – стоя перед ней на коленях, Кира пыталась избавиться от ощущения, что ведет себя глупо.
Кошка перевернулась на спину, подставляя пушистый живот волнам тепла. Кира чувствовала, что ее губы улыбаются сами собой, но девушка постаралась, чтобы ее голос звучал мягко и вежливо:
– Ты меня понимаешь? Думаю, ты необычная кошка.
Никакой реакции. Кира потянулась, чтобы почесать кошке шею. Та заурчала еще громче, дергая лапками.
«А может, просто совпадение? Может, это все-таки обычная кошка?»
– Ну… если ты меня понимаешь… вот еще немного еды. Оставайся сколько хочешь. И, э-э, еще раз спасибо.
Кошка лизнула свой нос, но не убрала язык до конца. Крошечный розовый кончик не позволял Кире воспринимать ее всерьез. Она усмехнулась, откинула волосы с лица.
– Ну, если планируешь остаться надолго, мне нужно будет как-то тебя называть. Есть предложения?
Кошка с наслаждением потянулась.
– Нет? Тогда… как насчет… – Перед мысленным взором возник букет на могиле Эммы. – Как насчет Марго? Подойдет?
Никакого ответа – это либо означало, что кошка одобрила ее выбор, либо что она была просто самой обыкновенной кошкой, которая понятия не имела, о чем Кира говорит. В любом случае…
– Значит, Марго.
Кира сидела, глядя в огонь. Ее до сих пор потряхивало после случившегося на кладбище, но, по крайней мере, сердце перестало трепыхаться, как испуганная птица.
«Эмма выглядела рассерженной. Даже хуже… разъяренной. Настолько, что стала более материальной. Возможно ли, что эта особенность призраков зависит от силы их эмоций? Когда я увидела ее впервые, она была взволнована. Но остальных я не видела, пока не напряглась. Потому что они не так страдают, как Эмма?»
Кира вздохнула, потерла лицо ладонями.
– Что ее расстроило? Наверняка что-то из того, что я сказала. – Кира посмотрела сквозь пальцы на кошку, благодушно игнорирующую окружающий мир. – Думаешь, Джорджа обвинили напрасно? Мейсон сказал, что он признался в преступлении, но что, если он покрывал кого-то, например одного из своих сыновей? Это могло бы объяснить разочарование Эммы.
Марго дернула усами, наслаждаясь теплом. Кира надеялась, что кошка думает о чем-то приятном. Она опустила руки, откинулась назад.
«Придется дальше искать ответы. Вряд ли Эмма хотела мне навредить,