С огромным облегчением я надел новенький шлем. С широкой бармицей, которую можно было поднимать на лицо, как маску. Да, будет жарко, но меня даже в аду теперь не узнают.
Мои артефакты перекочевали в новый нагрудник. Печать со словом Каэля, кукла Грезэ, свиток Макото…
Я с сожалением заметил, что пергамент намок после моих приключений в озере. Как бы чернила не смыло. Надеюсь, в трудный момент не подведёт.
Приближение Сноргалла я почуял сразу, поэтому успел всё спрятать.
— Оделся? — надо мной нависла его тень.
— Да, мастер, — я встал.
Он опять поморщился.
— Как это уже раздражает. Ты какой-то весь правильный, — он сплюнул, — Тут давно уже всем насрать на всех.
«А всё это влияние Бездны. Если бы они чтили законы Неба…»
Сноргалл стал ругаться, выплёскивая накопившуюся злость. На эту похотливую Шаразу, на вечно пьяного командора с дурацким именем, на оракула, которая отдаёт странные приказы, и на Жёлтого приора, который вообще про всех забыл.
Потом его прорвало, и он стал ругаться на сраного Зигфрида, на идиота Морица… Вообще на всех.
Наконец, он замолчал. Опираясь на древко, скорп заглянул мне за плечо и поморщился:
— Да, ну твою нулячью мать!
— А, чешуя нулёвая! — Шараза снова была тут.
Один миг растянулся на десятки миллисекунд.
Я остро почуял опасность, летящую в ухо. И коротким движением отвёл голову — кончик кнута пролетел мимо.
Сноргалл успел подставить древко копья, и мне в лицо ударили щепки.
— Дерьмо нулячье! — выругался он, отскакивая.
— Я когда приказала отправиться? — Шараза отпихнула меня в сторону.
— Да какой идиот пойдёт туда ночью?! — возмутился скорп, поднимая копьё.
— Ты на меня оружие поднимаешь, зверь?
Сноргалл всё же опустил копьё, стиснув зубы от злости. Шараза нервными рывками сматывала кнут.
— Да любой воин мечтает о таких походах. Поднимешь ступень, чешуя нулёвая, перестанешь ходить в десятниках.
— То-то ты нас отправляешь? А что бравых Змей не пошлёшь меру поднять? — прошипел Сноргалл.
Шараза не ответила, а вдруг глянула на меня, и у неё подскочили брови. Она улыбнулась, и весело рявкнула Сноргаллу:
— Вот достойный воин, один из Шмелиного ночью пришёл. А ты отрядом боишься, шкурка трусливая.
— Ну, раз он такой храбрый, что его не отправишь?
— И отправлю, — улыбнулась Шараза, растянув толстые губищи.
Она повесила кнут на пояс, потом повернулась, чтобы уходить, и мягко коснулась моего нового нагрудника.
— Вот и обкатаешь новую бронь, скорп, — Шараза усмехнулась, — Выполнишь приказ, и я тебя поощрю.
Он лизнула нижнюю губу.
— Будешь сопровождать меня к Варанам, — она продолжила оглаживать теснённый на круглом щите оскал кошки, — Может, даже увидишь брата нашего великого приора.
Шараза прижалась, её лицо было внизу, совсем близко. Лысый татуированный череп рисовал полное сходство со змеёй.
«А разве брат приора не в Каудграде, Марк?»
Я задумался над этим. А ведь верно, если не изменяет память. Какая-то путаница… Мне ведь по любому надо выполнить просьбу Зигфрида, он мне жизнь спас, как никак.
«Знаешь, а ведь мы можем получить выгоду из этого. Кровь брата не сойдёт ли для обряда?»
Слова Хали прозвучали как гром среди ясного неба. Почему я раньше над этим не подумал?
А считается ли кровь родственника? Впрочем, надо бы уточнить эти тонкости. Вот только у кого?
— Так что ты скажешь, Хорм? — губы двигались уже совсем рядом, — Хочешь сопровождать меня?
Мне пришлось выдавить из себя улыбку.
«Марк, выколи мне глаза!»
Я лишь спросил:
— Какой приказ?
Но Шараза уже не слушала меня, лишь бросила Сноргаллу:
— С собой возьмёшь новичка. Но чтобы не как в прошлый раз, скорпова задница.
Что за прошлый раз, я, естественно, не знал, но десятник хитро прищурился:
— А как же доклад командору?
Сотница повернулась, прищурилась:
— Не слишком ли много вопросов?
Сноргалл сплюнул, но ответил:
— Слушаюсь, моя королева, — прозвучали язвительные слова.
— Как же я обожаю твою лесть, Сноргалл. Ей можно и человека отравить, уж я-то разбираюсь в ядах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И, покачивая полными бёдрами, она пошла прочь.
— Шлюха, — бросил вслед Сноргалл.
Мне кажется, сотница всё слышала, но даже не придала значения. Она и так выиграла, ведь Сноргаллу рано или поздно придётся выполнить приказ.
— Что за приказ? — повернулся я.
Скорп улыбнулся, жало на его подбородке сплющилось.
— Тебе по плечу, ты ведь у нас такой смелый.
* * *
Видимо, судьба играла со мной злую шутку.
Приказ был до невозможности прост. И в то же время в его выполнении было заинтересовано столько лиц, что у меня голова кругом пошла.
Отправиться в Паучьи Овраги, найти вход в пещеры, и найти выход из неё.
— Это какая-то шутка? — только и спросил я.
Мы, десять зверей из мусорного отряда, глубокой ночью двигались в сторону этих самых паучьих земель. Сначала обошли деревню, озеро, а потом наш путь пролегал через холмы. Насколько я сориентировался, Шмелиный Лес был правее.
— Смертельная шутка, — с ненавистью бросил в ответ Сноргалл, но всё же объяснил.
Паучьи Овраги находились на краю Земель Каменных Варанов. Правили этими оврагами животные, которым в лапы лучше не попадаться: огромные пауки, живущие в пещерах под землёй.
При слове «пауки» меня передёрнуло. Как лишнее напоминание, что я, как идиот, чуть не погиб возле Шмелиного Леса.
— Возле Шмелиного Леса… — в унисон моим мыслям продолжал Сноргалл, — по легендам, находится выход из этих пещер.
Еще по одной легенде можно пройти прямо в сердце леса, а кто-то говорит, что можно выйти и с другой стороны. Никого не смущало, что легенды так расходятся, но теперь я хотя бы понял, откуда тогда взялись пауки.
По крайней мере, одна из версий была вполне реальной.
Длинная сеть пещер протянулась под этими Оврагами, в самих паучьих землях всё давно сожрано, но тварям надо было чем-то питаться. Вот они и выползали кто где — то шершней поймают, то ещё живность какую, а то и зверя зазевавшегося.
— На окраине Варанов вон деревню первушников сожрали, — бросил недовольный молодой Кабан.
Я этого юнца, к счастью, не знал, но вполне могло быть, что он видел лицо того проповедника Перита, в которого я вселился. Вся эта история с Белыми Волками и ересью Кабаньих Клыков ещё долго будет мне аукаться.
Меня спасало то, что теперь я двухметровая детина, и от того хилого нуля не осталось и следа. Как и от первушника.
Но на всякий случай я держал бармицу на лице. Пусть сойду за нелюдимого, но если учесть, что по легенде я дезертир, то моя подозрительность только подтверждает это.
— Ага, — кивнул ещё один зверь, — Говорят, они в шахте пробили дно, и упали к этим паукам.
— Всю деревню сожрали…
— Это же самоубийство, — сказал я, вспоминая ночных тварей.
— А кто спорит?
— Кому это нужно? — я не уставал задавать вопросы, желая разобраться.
Сноргалл, у которого накипело, с удовольствием объяснил.
Первоначально приказ принадлежал командору. Тот мечтает во главе отряда сильнейших воинов вылезти в сердце войска Зигфрида и снести тому голову. Чтобы принести потом Жёлтому приору на блюдечке.
— Этому Друхту на пьяную голову чего только не придёт.
— Да эта оракул ему всё нашептала…
Оракул как раз и была вторым заинтересованным лицом. Ей нужно было паучье яйцо. Желательно вообще какую-нибудь королеву, но, как объяснили Сноргаллу, сойдёт любое.
— Даже не спрашивай, Хорм, зачем ей это, — сказал мне скорп.
— Поговаривают, что какая-то магия, — вставил тот же молодой Кабан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да не верю я в эту магию, — Сноргалл поднял копье и потёр нарисованную пентаграмму, — Вот на хрена нам это нарисовали? Вы верите в человека с демоном внутри?
— Наше дело малое, звериное, — проворчал кто-то.