Масштаб столкновений мог впечатлять: в одном сражении суммарно участвовали почти четыреста кораблей! Но на самом деле это всё были не особо значительные стычки, если смотреть на абсолютные числа. Такие данные были засекречены, но ходили слухи, что только кораблей крупнее крейсера у нас больше двадцати пяти тысяч. А если считать всякие эсминцы, малые ракетные корабли, «призраки» и тому подобные, то общее число уходило далеко за три сотни тысяч. По предположениям.
В одном крупном сражении, которое действительно окажет влияние на ход войны, никто не был заинтересован. Наши противники этого попросту опасались. Они понимали, что у них нет преимущества, скорее наоборот. Поэтому они делали ставку на хитрость, на удары по слабым местам. Хотели добиться накопительного эффекта, постепенно подтачивая Империю.
Император (или его военачальники) прекрасно понимал замысел противника, основные силы сосредоточили в обороне. Атаковали не слишком часто и незначительными соединениями, тут также били по слабым местам. Пусть Империя давно готовилась к войне, но, как я упоминал, предательство Рокской Республики спутало все карты. Теперь нужно было наращивать производство, рекрутировать больше людей, готовить их, а это всё требовало времени.
Ну и конечно наш финт с захватом «ненужных» систем добавил противникам головной боли. Игнорировать они это не могли, но что делать, пока не знали. Думаю, они подозревали тут ловушку и ответные меры готовили очень осторожно и без спешки.
В итоге получилась весьма занимательная картина. Противник избегал крупных сражений, так как ему это было выгодно. Но это было выгодно и Империи, промышленный потенциал которой точно был выше. Посмотрим, что будет дальше. Наши враги не смогут долго тянуть, рано или поздно им придётся начать действовать крупными силами и достать козыри. Если они у них есть.
*****
На одиннадцатый день в помещение, которое мы занимали, пришёл полковник. Мы как раз сменились с дежурства.
– Рэйнольдс, у меня к тебе особое поручение. У нас первые потери.
– Как так? – вырвалось у кого-то.
– Врач подозревает отравление, точно скажет минут через двадцать. Два трупа. Слушай мой приказ: проведи расследование, установи всех причастных. В средствах можешь не стесняться.
– Полковник, но у меня нет такого опыта. Это дело службы безопасности! – Рэйнольдс не возражал, просто напомнил очевидный факт.
– Как ты знаешь, сотрудников СБ у нас нет. Тебя я считаю самым рассудительным и опытным. И не сомневаюсь, что ты в кратчайшие сроки проведёшь полноценное расследование и установишь все факты. Теперь иди и поговори с врачом. Ясно?
– Так точно! – козырнул старшина. После этого он повернулся к нам и приказал:
– Сэм, Сергей и Оуэн – за мной. Остальные – отдыхайте.
Оружие мы оставили, в здании оно нам всё равно было не нужно. Под медицинский кабинет было оборудовано одно из вспомогательных помещений, кажется, раньше там был какой-то склад. Два тела лежали на койках, рядом с одним работал наш врач, у другого вертелся его помощник.
– Доктор, полковник приказал мне провести расследование. У вас уже есть информация? – Рэйнольдс обошёлся без приветствий.
– Отравление, несомненно, – безапелляционно сказал врач. – Вот только вещество я пока не установил, это займёт ещё минут десять, не больше.
– Идеи, детали? Полковник мне толком ничего не сказал.
– Яд не мгновенного действия, но при этом очень быстрый. Да, думаю так. Даже предполагаю, что это было, но сперва нужно подтвердить. В нашем деле спешить нельзя, а десять минут никакой роли не сыграют.
– Как это не мгновенного, но быстрый? – не понял Рэйнольдс.
– Действует не сразу, но очень быстро. Вроде как бомба с часовым механизмом. Яд попадает в организм, первые полчаса или час он просто там находится. А потом начинает действовать и человек умирает почти моментально. Эти двое патрулировали улицы, вернулись в расположение своего отделения, спокойно общались с товарищами. А потом – бац! И два трупа, без шансов их спасти.
– Без шансов? Разве такое возможно? – усомнился старшина.
– Ну… если бы рядом был врач с необходимым оборудованием, в теории…хм, – по доктору было видно, что он размышляет. – Да нет, сомневаюсь. Разве что если бы они были подключены к приборам моментально. Но на практике такое невозможно. Там не банальная остановка сердца, а куда более сложный механизм.
– И кто мог дать им этот яд?
– Старшина, на этот вопрос должны ответить вы, – развёл руками доктор. – Я лишь скажу вам что это был за яд и как он попал в организм.
Рэйнольдс нахмурился и почесал лоб. По нему сразу было видно, что он не знает, с чего начать. У меня в голове лихорадочно бегали разные мысли, но до финиша ни одна так и не дошла.
– Шлем, – вдруг сказал Оуэн.
– Что «шлем»? – не понял Рэйнольдс.
– В каждом шлеме есть система ориентирования. Но она не только показывает место, где ты находишься, но и записывает маршрут. Мы должны просто скачать эту информацию и посмотреть, где они были. Установим, где они были, а там посмотрим, может появятся идеи.
– Отлично! Молодец! – обрадовался Рэйнольдс. – А теперь давайте вычислим этих подонков!
Глава 12
Мы забрали шлем одного из погибших и подключили его к компьютеру. Правда, скачать все данные самостоятельно мы не смогли, пришлось связываться с техниками, которые сидели на базе у космопорта. Подобная информация была зашифрована, без специальной программы извлечь её невозможно. Но техники удалённо сделали всё, что нам было нужно и мы получили маршрут и все остальные данные. Даже ненужные.
– Они ходили два часа, по кругу, вот в этом квартале. Потом вернулись в расположение отделения, до него шестьсот метров, шли без задержек, – Рэйнольдс водил пальцем по экрану. – Стало быть, отравление произошло во время патрулирования. Давайте прогоним это шаг за шагом.
– Это был Фотониотоксин-7, как я и предполагал, – к нам подошёл врач. – Попал с пищей, очевидно. Если этот яд попадает в желудок, то ему нужно время, чтобы начать действовать, всасывание занимает от 70 до 90 минут, в зависимости от особенностей организма. Он специально был разработан так, чтобы убивать человека с задержкой. До определённой концентрации в крови он никак себя не проявляет. Но как только достигается порог, молекулы яда связываются и он начинает действовать. Останавливает сердце, вызывает кровоизлияния в мозге, блокирует получение кислорода клетками. Весьма мерзкая штука. После того, как начинает действовать, человека уже не спасти. Вообще никак.
– Редкий яд? Откуда они могли его достать? – поинтересовался старшина.
– Как вам сказать…формула известна, но на кухне такое не сваришь. Нужно оборудование, полноценное химическое производство. Ну и конечно необходимые компоненты, прекурсоры… но даже если они есть, без сложного оборудования такой яд не сделаешь. Исключено.
– Могли его произвести заранее? Он вообще где-то используется? – задал я логичный вопрос.
– У него нет практического применения, кроме как убивать людей. Когда-то он был разработан военными или спецслужбами, тут я ничего не скажу. Я сомневаюсь, что на этой захолустной планете были его запасы. Зачем они им? Могу уверенно утверждать, что его произвели уже после нашей высадки. Специально для нас. Формулу любой дурак найдёт, а вот чтобы его сделать тут уже навыки нужны.
– Какой объём оборудования нужен для производства этого яда? Я имею в виду, сколько места оно займёт,– уточнил старшина.
– Это вопрос не ко мне, я всё же не химик, а врач. Могу предположить. В квартире его не разместишь, нужно довольно большое помещение. Так, если примерно. Но я повторю: требуемое оборудование весьма дорогостоящее, я сомневаюсь, что на этой планете его очень много. Что делать с телами?
– Этот вопрос задайте полковнику. Спасибо за информацию, – поблагодарил его Рэйнольдс и повернулся к нам. – Что думаете?