Читать интересную книгу Последнее слово девятого калибра - Вячеслав Денисов

Проблема заключалась в другом. Директор удивился тому, с какой частотой приходят рекламации от партнеров завода, в которых указывается на то, что, «несмотря на вовремя полученные вами платежи, трактора в количестве таком-то на общую сумму такую-то в нашу организацию не поступали»… Однако документы оформлялись, а упомянутые трактора с заводской стоянки уходили в соответствии с требованиями оформленных документов.

– Триста двадцать машин ушло в Пермь, двести – в Тамбов и так далее… – объяснял, глотая сигаретный дым, Выходцев. – Все закончилось так, как и должно было закончиться. Обращениями в арбитражный суд обманутых партнеров завода. Дело приобрело новый цвет. Темный и махровый. Попробовав разобраться в ситуации самостоятельно, директор выяснил для себя один лишь факт. Фирмой-посредником при всех продажах была организация под названием «Лисс-уголь». И президентом этой компании был не кто иной, как известный криминальный авторитет города Мрянска Михаил Юльевич Лисс. Бывший спортсмен, тридцати девяти лет от роду. И тогда директор догадался о причинах настойчивости влиятельных лиц города, которые почти силой усадили в кресло его заместителя человека по фамилии Баварцев. Именно Баварцев Сергей Львович занимался работой по освоению рынка и установлению экономических взаимоотношений с предприятиями страны. Одним словом, в функциональных обязанностях Баварцева указывалось на то, что он отвечает за организацию четкого взаимодействия с экономическими структурами внешнего рынка. Проще – именно Баварцев торговал тракторами. Иначе говоря – готовой продукцией, от имени завода.

Вот так и родилось заявление в прокуратуру. Заявление, в котором фамилия Баварцев упомянулась одиннадцать раз на пяти листах, отпечатанных посредством принтера. Кто только не занимался этим уголовным делом в течение последнего года! Управление по борьбе с организованной преступностью, отдел по борьбе с экономическими преступлениями, сама прокуратура…

В декабре 2002 года уголовное дело, состоящее из пяти томов, с допросами восьмидесяти шести должностных лиц и просто свидетелей, с предъявленными обвинениями четырем фигурантам, легло на стол Владимира Игоревича Феклистова. Пролистав его впервые, грамотный судья сразу понял, что время его беззаботной, размеренной жизни, с приговорами по кражам и грабежам в очередной раз закончилось. Наступает время борьбы не столько за закон, сколько с людьми, которые в нем правят. Обвиняемыми по делу значились Сергей Львович Баварцев, заместитель директора МТЗ города Мрянска, и группа сотрудников Баварцева. Многие упоминали и о человеке по фамилии Лисс, имеющем в определенных кругах кличку Лис. Именно под этой кличкой его знал весь город. И трудно было понять, в какой из областей своей деятельности этот гражданин использует воровское погоняло, а в какой – благопристойную фамилию, ибо никто из горожан никогда не делал разграничений между его преступной и легальной деятельностью. «Лис» – значит, дело гиблое. «Лисс» – значит, будет на ТЭЦ уголь. Вот такие, прямо противоположные выводы. А сколько город заплатил за этот уголь Лиссу? Или – Лису? Об этом знает лишь горсовет. Но проще допытаться правды у Лисса, нежели у этого законодательного собрания. Однако кто бы ни упоминал об этой фамилии, сути дела это не меняло. Гражданин Лисс, как участник преступной деятельности Баварцева, в деле не упоминался. Совершенно очевидно, что Баварцева «сливали» заинтересованные в этом люди. Значимую роль в этом сыграла и следственная группа, работавшая на заводе. Сыграла тем, что за столько месяцев работы она ни разу не упомянула в своей деятельности на МТЗ фамилию Лисс. И это при том, что Феклистов, не желая того, практически ежедневно получал информацию о том, что мрянский авторитет играет в деле пропажи тракторов далеко не последнюю роль. Тем не менее Закон суров, но он – Закон. Феклистов имеет право рассматривать дело лишь в рамках предоставленных следствием доказательств, обвинений и иных материалов…

Давление началось практически с первого дня. Уже через два часа после того, как судья принял дело к рассмотрению, раздался звонок из мэрии. Председатель комитета по общественным связям сокрушался по поводу трагического недоразумения, которое произошло во время следствия. Его недоумение было столь откровенным, что Феклистов попросил его умерить пыл и не беспокоить во время работы. Потом еще звонок, еще… Казалось, весь мир сошел с ума. В середине декабря к нему явился сам Баварцев. Встреча, вопреки ожиданиям заместителя директора завода, закончилась ничем.

– Он охрану просил? – поинтересовался Антон, поражаясь тому, как схожи на необъятных просторах страны проблемы судей. По делам, подобным тому, что рассматривал Феклистов, Струге сам не единожды выносил приговоры. Были звонки, было откровенное давление, была охрана.

– Да! – решительно ответил Выходцев. – Ему сразу выделили автомобиль и двоих бравых ребят из местного СОБРа. Но уже через три дня он от нее отказался. На третий день его жена вышла гулять со спаниелем. С крыши раздался выстрел, и кобелек издох почти сразу. Жена в истерике сообщала вызванным милиционерам приблизительное время и место выстрела, а он уже звонил председателю суда с целью отказаться от охраны. Ему просто дали понять, чтобы он не грузил себя иллюзиями относительно того, что может спрятаться за чью-то спину.

Струге грустно усмехнулся:

– Я даже могу догадаться, что еще Феклистов рассказал мрянскому прокурору. Как на судью давить, если квартиру он уже получил, льготы у него не отнять и взятки судья не берет? Законом! На квалификационную коллегию судей при областном суде обрушится шквал жалоб граждан на действия судьи, несовместимые с занимаемой им должностью. Он, оказывается, ругается в заседаниях матом, объявляет приговоры, не удаляясь в совещательную комнату, то есть заранее, не рассматривает заявленные в процессах ходатайства, утаивает письменные ходатайства… И этот бред обязательно будет рассмотрен. Однако существует мнение о том, что есть исключения из правил, а есть непосредственно правила. Если на судью напишет жалобу какой-то сумасшедший раз в месяц, то это нормально. Не бывает такого, чтобы кто-то остался доволен приговором или решением судьи. И это называется исключением из правил, на которые обычно смотрят сквозь пальцы. Но когда жалобы появляются в таких количествах, да еще перед подведением годовых итогов качества работы судей… Все очень просто, уважаемый Борис Сергеевич. Отработанный, испытанный вариант. Есть в областном суде, и около него, товарищи, которые банально провоцируют граждан на написание жалоб в отношении конкретного судьи.

А параллельным путем будет продолжаться отработка тебя предыдущими методами, с предложениями «снять осаду» и вознаградить за «честный труд». И пока ты объясняешься с коллегами в областном суде, то кобелька твоего кто-то пристрелит, то дочь около школы какой-то незнакомец попросит привет тебе передать…

– Черт!.. – вырвалось у Выходцева. – Если опустить детали, то ты угадал. Феклистов отправил жену с дочерью в Луцк и остался один. В конце декабря случился первый процесс по делу Баварцева. Меру пресечения всем подсудимым он оставил без изменения. Оснований менять подписку на арест у него не было. А кроме того, нужно было немного охладить пыл этих старателей внутри судейского сообщества и вне его. После первого заседания Феклистов не выяснил для себя ничего нового. Все только началось. Тогда Феклистов решил взять тайм-аут, благо подвернулась командировка на ненужную учебу. Антон Павлович, неужели вас так притесняют?

Голос Выходцева был насмешлив. Казалось, он пересказывал все услышанное от мрянского прокурора дословно, без комментариев, однако сам в то, что говорил, верил мало.

– Вы думаете, судья – это власть? – Струге поднял взгляд, который заставил следователя напрячься. – Да, по одному вашему звонку ребенку найдут место в той школе, в которой вы захотите, чтобы он обучался. Ваши водительские документы гаишник с извинениями вернет. Вы не допустите на порог своего дома ни одну рожу, если эта рожа не предоставит постановление на обыск с санкцией самого Генерального прокурора! Вы решите любые бытовые проблемы в любой администрации в свою пользу. И все будут уважительно относиться к вам до тех пор, пока вы носите на плечах мантию!! Но о вас вытрут ноги, высморкаются в отворот вашего пиджака и выбросят, как собаку, на улицу, если вы не будете соблюдать правила, которые установились до вас! И я сейчас говорю не о тех правилах, которые написаны в законах и присяге судьи! Я говорю о правилах волчьей стаи, где правосудием правит самый сильный вожак! Попробовал бы я на конференции судей вякнуть что-то относительно неправомерных действий лиц в областном суде! От меня полетели бы перья! Мне бы изгадили всю жизнь, технично подводя к тому, что я не пришелся ко двору! Судья «власть» до тех пор, пока его деятельность не задела нерв настоящей власти… Судья, Борис Сергеевич, самое бесправное существо. И самое тяжелое то, что он понимает, какими методами его давят, а поделать ничего не может. Есть закон, который превыше всего… Это для обывателя, приходящего в суд лишь для того, чтобы разрешить свою проблему, судья – неограниченный правитель, управу на которого можно найти лишь у некоторых настоящих слуг закона в вышестоящем суде. Потому Фемида и носит повязку на глазах, Борис Сергеевич, чтобы не видеть рож этих некоторых своих слуг…