Выхватил ярый меч и на стражника бросился тут же,
И слугу уязвил безумного архиерея,
Правое ухо ему отсек он послушным железом.
Кладенцом уязвленного служника кликали Малхом.
Остановил Иисус Петра восклицанием кротким: 55
«Желчь во чреве убавь! Меч в ножны́ вложи — не испью ль Я
Чаши Родителя, столь желанной, с душой умиленной,
Чаши, полученной в дар от Него?» И божественной кровли
Страж из тысячи ратной, начальник, вместе с отрядом,
С предводителем грозным щитоносного войска 60
Иисуса невинного тут же крепко связали;
После Христа в тот же вечер, безмолвного, препроводили
К дому первосвященника, в обиталище Анны;
Тесть Каиафы, надменный, первосвященником был он
В год тот самый, когда Каиафа пастве еврейской, 65
Зависть питая к Христу, завопил богоборческим гласом:
«Лучше умрёт один за народ, чтоб горя не мыкать,
Чтоб не погибли евреи ради единого мужа!»
И, пока Иисуса влекли щитоносные вои,
Издали следовал Симон за Ним по той же дороге, 70
Вместе с учеником другим, знакомым отлично
Первосвященнику раньше, ведь он был рыба́рь преискусный.
Он-то с Христом и прошёл внутрь Богоприимного дома.
Пётр, запоздав, остался снаружи, за ворота́ми.
Друг и спутник Христа, оказавшись под этою кровлей, 75
Вышел за дверь тотча́с и рабыне привратной промолвил
Про Петра и повёл его внутрь просторного зданья,
За руку взяв. И служанка привратная, искоса глядя,
Присмотрелась к Петру, оказавшемуся поближе,
И возопила: «Дру́гом Христа не ты ль пребываешь?» 80
Симон в ответ воскликнул, от страха так возвещая:
«Жено! Я не Христа ученик и даже сопутник!»
Были там, с людом смешавшись, и первосвященника слуги,
И батраки, и рабы: кружком устроившись, грелись,
Угль в очаге вороша. И скудно искры роняя, 85
Робкий цветок огня увядал в сем жаре бездымном.
Темная ночь была неспокойна, и западный ветер
Нёсся над всею землёй, цепенящий хлад навевая.
Грелись рабы у огня уютного. Там, между ними,
Молча, едва узнаваем, и Пётр стоял, растерявшись. 90
Иисуса расспрашивал речью изострой служитель
Анна, широкобрадый, во гневе привычной рукою
Лён осязая пучка нечёсанного подбородка;
Окружённый учёными — знал господин мудрецо́в сих
С их заветом священным. И словом прочным ответил, 95
Неколебим, Иисус: «Я с миром сим любознатным
Говорил, не скрываясь под благозданною кровлей,
На перекрёстках на всех и в Боговещательном храме,
Там, где всегда собирался народ, отовсюду пришедший;
Тайного ничего не рек Я словом разбойным 100
Или грозящим кому-то; что ж вопрошаешь? Ведь кру́гом
Здесь стоят все свидетели гласов Моих и речений,
Все от Меня различный смысл речей познавали,
Люду Я проповедывал Богопокорных евреев!»
Но держащему слово начальник, неистовый воин, 105
Дерзновенною дланью разбил святую ланиту. 106
Рек Иисус, упрекнув косматого мужа лихого: 108
«Коли Я безрассудно, дерзкий, сказал не по чину —
Сам свидетелем будь возмездия злобного гласом, 110
Коли сказал хорошо — то что же битьём укрощаешь?»
Анна, в сем сплетенном силке смертельной ловитвы
Руки скрутив за спиною Ему лишь вервием только,
Иисуса послал к обуянному злобою зятю,
Взяв под стражу — к тому, кто водительствовал, ко другому. 115
Симон стоял у костра, неизбывной тоскою объятый,
Тело иззябшее грея у еле тлеющих у́глей.
Спутники первосвященника тут, пригревшись, спросили
Симона, только вошедшего: «А не из другов ли будешь
Иисуса Христа?» И тут же в гласе ответном, 120
Перед рабами, его признавшими, Пётр и отрекся:
«Я не с Христом», — промолвил он словом притворным, обманным.
Раб домашний жреца сказал Петру, порицая
(Родичем был он вою ночному, которому Симон
Правое ухо отсек, мечом безрассудно вращая): 125
«Разве ты не провозвестник Христов? Тогда не тебя ль я
Как соучастника видел в са́мой чаще садовой?»
Снова, и в третий раз, как прежде, от Иисуса
Пётр отрекся в сей день — и пе́тел закликал тотча́с же!
Рой обличительный, двор Каиафы после оставив, 130
Во дворец игемона гордого шествует тут же,
Жизнедавца желая казни обречь, Иисуса. 132
Но под внутренний кров немолчно шумящего дома 135
Не вступил он, страшась своей осквернения плоти,
Чистым Пасху желая вкушать. Стоял в отдаленье,
Неразумный младенец, не зная, что влёкся к убийству
Чистого, чтя заветы от зла хранящих законов.
Вышел Пилат из дворца тотча́с, не медля нимало, 140
Храмослужителям рек, уложениям должным согласно,
Слово, порасспросив о причине казни желанной:
«Что за речь тут звучит в обвинении этому мужу?
Смертный зачем приговор вы просите? В чём прегрешенье?
Смертный зачем приговор вы просите, гибель для мужа?» 145
Первосвященники злобно и с завистью отвечали:
«Разве не зло он содеял несказанное? Мы ведь
Привели не невинного мужа, предав в твои длани
Для наказанья!» И тот, распознав их жгучую злобу,
Вовсе не стал Христа допрашивать словом судебным: 150
«Сами сим занимайтесь. По книге законослужебной
Отчим законом судите и принятым наказаньем!»
Дерзкий же сонм измолвил: «Казнить нам этого мужа
Ныне никак нельзя». Так вещее слово сбывалось,
Сказанное Христом, провидцем Собственной доли 155
Смертной. Оставил Пилат злоумышленников вереницу
У дверей, воротившись в дворцовый покой и судебный.
Подозвав Иисуса, он молвил словом допросным:
«Ты ль иудейский царь?» Вопрошавшему по незнанью
Уподобясь, Христос боговестный так отвечает, 160
В сердце священном Своём постигнув: «Сие возвещаешь
Собственным разуменьем, Меня зовя самодержцем
Иудейским, иль молвь обо Мне такая?» Властитель
Рек: «Разве я иудей? Ведь ваши только лишь люди
Собрали́сь, чтоб тебя обвинить предо мною, преда́ли 165
Первосвященники сами тебя мне без слова, так молви
Сам, како́е нечестье содеял?» Владыка ответил:
«Не на земле Моя власть свершается, как самодержца,
И не от этого мира скудельного. Если бы здешним
Было Наше господство и только от этого мира, — 170
Слуги бы за Меня оружные доблестно бились,
Дабы не выдать Меня евреям во вражий длани;
Власть Моя — не от мира, не царская, не отсюда».
Вновь Пилат вопрошает Его реченьем взаимным:
«Разве не Господин ты?» И вновь Иисус отвечает: 175
«Да, явился Я здесь, проповедую, странствую — чтобы
Быть свидетельством истины всечарующей му́жам;
Всякий, кто выбрал правды ярмо влачить в этом мире,
Внемлет нелживому слову Наших уст безобманных».
Поразился Пилат, и в третий раз вопроси́л он: 180
«Что же есть истина?» После, быстро оставив
Кресло судебное, вышел и люду безумному молвил,
Порицая служителей храма: «Многоразличным
Словом спросив сего мужа, вины в нём не нахожу́ я;
Также не вижу причин обвиненья. Есть тут обычай 185
От отцов вам завет, дабы каждый вы год из-под стражи
Отпускали из узников одного на свободу.
Так не хотите ли вы, чтобы снова освободи́л я
Ковами связанного „властителя иудеев“?»
Взвыли толпы евреев с беспредельною силой 190
Во́пля: «Нет! Не того, о ком говорил ты — Вара́вву!»
Тот же слыл и убийцей, и вором. 192
ПЕСНЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Неистовым воплям, 1
С уст обезу́мевших толпищ срывавшихся, внемля, правитель
Поднял из ямы вора и освободил пред народом
Без батогов и бичей, но в дрожь бросающей пыткой,
Чрез бичеванье жестокое плоть Христа обагрил он. 5
И с издёвкою войско врагов Иисуса схватило:
Из преплетённых верхушек язвящего болью аканта
Возложивши венец царя обманный на гла́ву,
Верхнее платье содрали — взамен же набросили пеплос,
Искрой искусной блистающий ярко зыбей сидонийских 10
(Знаки достоинства царского в муках), а после, колена
Преклоняя, во прах простирались, выи согнувши
(Как царю воссылали приветствия ложною речью),
Словно пред милосердья вестником, попеременно
Били с силой Его то в одну, то в другую ланиту. 15
Тут возвращается вновь из палат Пилат преразумный
Торопливой стопою к толпе и кличет безумным:
«Мужа сего я к вам из-под стражи препровождаю,
Все да изведаете: я в нём неправедных мыслей
Не нашёл никаких, рассудив умом беспорочным!» 20
И, переступая стопами неосквернёнными, вышел
Из дворца Иисус в остролистном венце из аканта,