Тони удивленно посмотрел на брата.
— Когда же?
— Еще до свадьбы. И представь, чуть все не разрушил! Но Лайза, золотое сердце, не отвернулась от меня. Она просто взбесилась от злости, а потом повернула так, что я валялся у нее в ногах и умолял выйти за меня замуж, сам не понимая, что делаю. Как оказалось, ее разозлило не то, о чем я соврал, а то, что я соврал вообще. У тебя с Ливи такая же история?
Тони некоторое время раздумывал над вопросом. Что его самого больше бесит? То, что Оливия использовала его ради секса, или то, что она, похоже, не хочет его сейчас? И решил, что может простить все, лишь бы она любила его, но… Он покачал головой, так и не придя ни к какому ответу.
— А Кэйт с Брайаном? Как у них? — задал он вопрос.
— У них тоже свои сложности. Кэйт, ты знаешь, умеет быть настоящей занозой. Но они любят друг друга. Поверь, если ты любишь Оливию, все остальное не имеет никакого значения.
Тони прищурился, размышляя над словами Джона. Да, возможно, так оно и есть, но вся беда в том, что Оливия, похоже, не любит его.
— Я не знаю… — Он развел руками. Джон хлопнул ладонью по столу.
— Я этого не понимаю! Оливия — такая сексуальная леди. Умница. Красавица. Дети обожают ее. Женщинам она понравилась.
Тони сделал вид, что не слушает, и углубился в бумаги, демонстрируя повышенный интерес к ним, пусть даже глаза не различали ни единой строчки.
Джон сложил руки на груди и окинул брата гневным взглядом.
— Она сексуальна. Очень сексуальна. Ты сам знаешь.
Скомканная бумага захрустела в кулаке Тони. Он бросил короткий взгляд на младшего брата.
— Ты, похоже, разговорился. Какое у тебя право замечать, сексуальна она или нет?
— Я похож на слепца? Оливия — одна из самых интригующих особ. Холодная снаружи, горячая, как огонь, внутри. Любой мужик заметит это с первого взгляда. Да только многие мужики слишком пугливы, чтобы подойти ближе и хоть что-то разглядеть.
Тони бросил бумаги в сторону и резко оттолкнул кресло от стола Потом угрожающе шагнул к Джону, но брат лишь покачал головой.
— Взгляни на себя. Ты совсем раскис. Брось все, иди к ней, скажи, что любишь ее и хочешь, чтобы она вернулась.
И против своего желания Тони взорвался:
— Она бросила меня, осел! И назад дороги нет.
Было почти забавно наблюдать, как покраснело лицо Джона. Очевидно, эта возможность не приходила ему в голову.
— Почему? — только и смог пробормотать он. — Этого я не понимаю. Похоже, она без ума от тебя. Я в этом просто уверен.
Без ума от него? Тони остановился.
— Мне нужно заняться делом, — проскрежетал он сквозь зубы, мечтая остаться в одиночестве и предаться своему горю, но Джон снова покачал головой.
— Не понимаю. Если ты хочешь ее, то почему не сватаешься к ней?
— Свататься к ней? Свататься? Что это за слово такое?
— Самое подходящее.
В этот момент в дверь ввалился Брайан. И Джон без малейших колебаний изложил ему всю ситуацию. Тони сжал голову руками и рухнул в свое кресло за столом. Двое мужчин спокойно продолжали обсуждать его жизнь, словно его самого и не было в кабинете. Проклятые сплетники! Хорошо хоть, мать и сестра не знают.
Не успел он это подумать, как в кабинет влетела Кэйт.
— Что ты сделал с Оливией?
Тони откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Джон начал снова все объяснять с самого начала, и Кэйт, выслушав брата, заявила:
— Дело серьезное. Я попробовала поговорить с ней, но…
— Ты разговаривала с ней? — встревожился Тони. — Когда?
— Сегодня утром. Она выглядит ужасно. Совсем не похожа на себя.
— Что ты имеешь в виду? Она до сих пор болеет? — Он заметил, как переглянулась его родня, но в этот момент ничто не имело значения.
— Ничего не знаю по поводу ее болезни, Тони. Я полагаю, это называется «разбитое сердце». И между прочим, именно ты разбил его. Я хочу сказать, совершенно очевидно, что Оливия без ума от тебя.
Вот снова! Тони подался вперед и недовольно проговорил:
— Ну почему все твердят одно и то же? Эта женщина бросиламеня.
— Но почему? Что ты с ней сделал? — в один голос спросили Кэйт и Брайан.
Этого Тони выдержать уже не мог. Вскочив на ноги, он бросился вон из кабинета.
— Все! Хватит. У меня сейчас ленч.
Джон поймал его за руку на пороге кабинета.
— Я всегда полагал, что ты разумный человек, Тони. Но сейчас ведешь себя как последний дурак. Хватит сидеть тут и дуться. Иди и все исправь!
— И как же, по-твоему, это сделать?
Джон хлопнул его по плечу и усмехнулся.
— Я же сказал, что ты у нас умный. Что-нибудь придумаешь.
Тони потребовалось еще несколько дней, чтобы разработать надежный план. Это единственный способ пробиться к Оливии.
Он будет апеллировать к ее деловой этике.
Он перехватил ее в одном из магазинов в центре города, где она деловито натягивала мерцающую белыми огоньками гирлянду в выходившей в холл отеля витрине. Она стояла на небольшой табуретке, на ее лице играла улыбка, весь вид излучал здоровье и счастье. Гм. Совсем не похоже на женщину, страдающую по любимому мужчине. Тони едва не развернулся и не ушел, но в этот момент Оливия заметила его, и улыбка мгновенно исчезла. Ее темные глаза смотрели внимательно и настороженно.
Он приблизился и подал руку, помогая ей спуститься с табуретки.
— Привет, Оливия.
— Тони? Что занесло тебя в наши края?
— Честно говоря, искал тебя.
Настороженность во взгляде усилилась, и Оливия нервно сплела пальцы.
— Вот как?
— Думаю, нам нужно обсудить некоторые вопросы. А ты как считаешь? — Он старался говорить мягко, не желая раздражать ее без крайней необходимости.
— Я… я думаю… нужно. — Она повернулась и позвала помощницу. — Закончишь с гирляндой, хорошо, Алисия? Я буду в своем кабинете.
Не говоря ни слова, она двинулась в глубь магазина. По торговому залу были развешены красные и белые рождественские гирлянды, и Тони вдруг подумал: украшала ли она свою квартиру? Вряд ли!
Впрочем, в этом году он тоже не развешивал украшения. Просто это не казалось важным.
Кабинетик был меньше, чем тот, в котором они встречались прежде. Она закрыла дверь, как только он вошел, затем прошла и села за стол.
— Как поживаешь, Оливия? Кэйт сказала, ты выглядишь больной.
На долю секунды в ее глазах промелькнул испуг, но Оливия тут же расслабилась:
— Это утренняя тошнота. Хотя схватывает в самое неподходящее время, не только по утрам.
Превосходно, подумал Тони. Лучшего начала невозможно и пожелать.
— Ты заметила еще какие-то перемены?
Взглянув на него несколько встревоженно, она улыбнулась и сказала:
— Ты знаешь, заметила. Всякие мелочи, но просто удивительно, как малыш дает о себе знать. Пусть даже это еще самое начало.
— Какие именно мелочи? — Он неотрывно смотрел ей в глаза, не позволяя отворачиваться.
Она покраснела, потом покачала головой.
— Ничего особенного. Так… мелочи.
— Но я хочу знать! Это, если помнишь, часть нашего соглашения.
Оливия вздрогнула.
— О чем ты говоришь?
Тони потребовалась вся его воля, чтобы скрыть нарастающее предвкушение. Догадайся она о его конечных мотивах, и все пропало! Он взял в руки кружевной лоскуток со стола и начал с повышенным вниманием изучать его.
— Ты согласилась позволить мне видеть все перемены — если забеременеешь. Сейчас я, конечно, понимаю, ты согласилась лишь потому, что полагала, до этого дело не дойдет…
Ее лицо побледнело.
— Я уже выразила свои сожаления относительно всего, что случилось. Но ребенка я оставлю у себя.
— Я требую возможности видеться с малышом.
— Разумеется.
— И, — продолжил он, — я хочу оплатить половину расходов на ребенка. В том смысле, что я буду оплачивать половину твоих медицинских счетов.
— Нет! — Она подалась вперед, испепеляя его взглядом. — Я уже сказала: мне от тебя ничего не нужно.
— И я тебе верю. Но мое право — оплатить половину.