начинает казаться, что это сзади меня идет знакомый мне человек. Я не слышу шагов, но чувство в спине словно кричит: “Ты знаешь того, кто идет сзади”. Оборачиваюсь и, к своему удивлению, вижу, что за мной и правда идет какая-то фигура. Он скрывает свое лицо шарфом, но я узнаю взгляд. Да, этот взгляд…
8 ночь
Вглядываясь в глаза приближающегося человека, я узнаю его взгляд.
— Конрад? Это ты? — спрашиваю я у приближающейся ко мне фигуры.
Вижу, что он удивленно останавливается, после чего снимает шарф с лица и улыбается.
— Фред? Не узнал. Принял тебя за кой-кого другого.
— За кого это? — подозрительно спрашиваю я.
— Не важно, забей. В любом случае, кажется, он уже не появится. Пойдем. Ты как? Сто лет тебя не видел.
Меня настораживает его внезапное появление и необычное поведение. Он словно чего-то опасается и в то же время ждет. Постоянно озирается по сторонам. Говорит он резко и возбужденно.
— Со мной все нормально. Относительно. Знаешь, мне кажется, впервые с того момента, когда мы познакомились, еще тогда, в госпитале, я знаю, куда иду, знаю, к чему стремлюсь.
— Это замечательно. То-то я и погляжу, что взгляд у тебя стал более четкий и уверенный с момента нашей последней встречи. Не пойми меня неправильно, но мне тогда показалось, будто твои глаза смотрят куда-то в пустоту. Если не секрет, чем именно занимаешься?
Его дружелюбный тон смягчает меня, моя настороженность со временем пропадает.
— Наставляю одну особу, можно насказать, проповедую, наставляю на “путь истинный”
— И что же это за путь? Мне кажется, из ныне живущих людей вряд ли кто-то знает про него. Буду рад, если ты — исключение.
— На самом деле просто чушь и выдумки. Тяжело это признавать, особенно перед самим собой. По сути, пытаюсь строить из себя того, кем я не являюсь. Выпендриваюсь перед женщиной. Почему я вообще тебе это рассказываю?!
— Возможно у меня лицо такое честное, что люди мне начинают душу изливать. На самом деле, тебе просто нужно кому-то про это рассказать, так как это терзает тебя, если я правильно это понимаю.
Он прав. Встреча с Иммерманом разворошила старые воспоминания, которые мне вовсе сейчас не нужны. Они поднимаются со дна моей души, клубятся змеями. Смогу ли я сдержать их? Или мне будет легче выговорится. Но ведь я почти не знаю Конрада. Но это с одной стороны, а с другой, я его много лет как знаю.
— А насчет выпендрежа перед дамами, так этим мы все занимаемся. Я вот на днях познакомился с одной замечательной дамочкой. Кажется, ей мои идеи близки.
— Что за идеи, Конрад, ты о чем?
Вдруг Конрад Ньюман резко начинает оглядываться по сторонам.
— Не здесь Фред. Давай пройдемся до какой-нибудь более тихой улочки. Помнишь тот случай из бара, когда меня в национализме обвинили и чуть не пырнули. В общем, мои идеи часто трактуются не так. Люди переиначивают все, что слышат. В общем, потом. Сейчас лучше поговорим о чём-нибудь отстраненном. Раз уж заговорили о дамах. У тебя самого был кто-нибудь? Любовь всей жизни, ну или просто подружка.
— Да, была одна. Давно это было правда. Хотя, по правде сказать, это не были отношении, — тяжело вздыхаю, договаривая последние слова.
— Все прошло неудачно, разошлись?
— Нет. Мы и не встречались.
— А понятно, она просто захотела быть тебе подругой…
— Так, если тебе все и так понятно, то не надо и продолжать.
— Ладно, ладно, извини. Блин, Фред, что с тобой? Ты как побледнел.
— Не следовало мне вспоминать это…
— Что-то не так? Можем просто забыть об этом.
— Нет. Нет, все хорошо. Мне нужно выговорится, ты был прав. Я слишком долго все таскал в себе. Не против, если я расскажу тебе эту историю?
— Хорошо, давай. Ну, так как её звали?
— Дженни… Её звали Дженни. Я любил её, Конрад, так любил её! Никого так не любил, как её. Места себе не находил, пока Дженни не было рядом. Я готов был отдать ей душу.
— А она, любила тебя?
— Нет. Не знаю. В любом случае, противен я ей не был. К тому моменту, когда я в неё влюбился, она уже была занята. Это еще в школе было. Первое сентября… она зашла в класс, и вся сияла. Такая светлая, такая улыбчивая. Я сразу подумал: ангел во плоти. И это мы уже друг друга знали два года. Вот так и бывает, общаешься с человеком, а потом бац, и влюбляешься. Мог ли я, будучи еще совсем маленьким школьником знать, что эта девочка станет для меня всем? Умная и красивая, такое сочетание еще поискать надо. Дженни была первым человеком, который действительно понимал меня.
А я был от неё без ума. Постоянно звал гулять, писал ей стихи… А потом она позвонила мне. Одним морозным зимним вечером. Она напрямую спросила, нравлюсь ли я ей. Я и сказал “да”. Отвечать “нет” было бы лицемерием. А расписывать более красочно я не видел смысла. Вопрос-то был прямой.
В ответ минутное молчание в трубку. После она сказала, что у неё уже есть парень, что хочет, чтобы мы с ней остались друзьями. Какой я был идиот, в упор не заметил, что у неё есть парень. Я не стал дальше её добиваться, не стал пытаться их разлучить. Зачем мне ломать чужое счастье? Я понял, что полюбил Дженни еще больше после того разговора.
— И как? В итоге остыл к ней?
— Куда там. Неделю был на успокоительных. Потом были долгие годы. Конец школы, начало обучения… Я ей бредил все эти годы. Я пытался перестать испытывать к ней чувства, но не мог, просто не мог.
Это любовь. То слово, что так опошляется в наше время. Легко сказать, что это всего лишь игра гормонов. Нет. Если бы это действительно было на уровне биохимии, то я бы испытывал бы тоже самое и к другим девушкам.
Я пробовал встречаться, но у меня ни черта не выходило. Рядом со мной другая девушка, а я думаю о Дженни. Мы учились в разных институтах, на разных направлениях. Я — инженер, она — врач. Мы виделись иногда, гуляли. Каждый раз мне хотелось сказать ей, как сильно люблю её. Но каждый раз меня что-то удерживало. Словно странный стопор. Непреодолимая преграда. Но все думал, в следующий раз точно скажу. А потом пришла чума…
— Оу. Я слышал, медикам тогда было не сладко.
— Еще как. Помню,