глупости) А. Исаева:
«Вряд ли, становясь в хаосе декабря 1917 г. выборным командиром Кавказской гренадерской дивизии, Б. М. Шапошников предполагал, что ему суждено будет послужить своей стране в роли начальника Генерального штаба, принимая важнейшие стратегические решения в самой страшной войне в истории человечества.»
Вот так вот. Сталин-то, понятно, решений не принимал, он только глобус вращал. Потому что
«Важным преимуществом Б. М. Шапошникова как личности, принимающей стратегические решения, была его глубокая военно-теоретическая подготовка.»
Всё верно. Сталин не заканчивал Академию Генштаба. Потому что. И «Мозг армии» не написал.
Вероятней всего, Александра Михайловича Василевского попросили написать или рассказать о Шапошникове для очерка. Александр Михайлович или написал, или рассказал о реальном Шапошникове. О достойном начальнике Генштаба. Человеке со своими недостатками, конечно, которому, в связи с этими недостатками, было не дано проявить себя на командных должностях. Но в штабной работе — это выдающийся военачальник.
Такой Шапошников для ЖЗЛ не подходил и редактор переработал Василевского, в результате получилась какая-то белиберда, которую можно смело читать со сцены, как юмореску.
И мотив обработки понятен. В очерке есть еще и про окружение наших войск под Киевом в 41-м году. Оказывается, если ему верить, не только Жуков предупреждал, Шапошников тоже предупреждал и отстаивал. Но Сталин уперся.
Шапошникова, живущего в голове у А. Исаева, придумали еще в рамках хрущевско-брежневской концепции истории ВОВ, в которой Сталин не прислушивался к Генштабу и Жукову, поэтому у нас случились «катастрофы». Потребовалось сделать из Бориса Михайловича человека, способного, и имеющего на то полномочия, принимать стратегические решения.
Хотя, все опубликованные документы о том, что происходило вокруг «Киевской катастрофы» свидетельствуют совершенно об обратном. Там всё кричит, что не будь Шапошников человеком, боящимся ответственности, склонным, в связи с этой боязнью, к интриганству, под Киевом могло и окружение наших армий у немцев не получиться.
Лучше всего характеризует Бориса Михайловича то, как он заболел в очередной раз, когда его послали в самом начале войны разобраться с обстановкой на Западном фронте. 26 июля туда же с порученцем прибыл К. Е. Ворошилов, уже после того, как от Шапошникова ничего реального Ставка не получила. Порученец Ворошилова нашел Шапошникова в Могилеве больным в лежачем положении, но как только Борис Михайлович узнал, что в Могилев уже приехал Ворошилов, так сразу, на глазах у порученца, выздоровел.
Причина болезни понятна. Обстановка на Западном фронте сложилась такая, что нужно было брать на себя ответственность, принимать решения. Шапошников по складу характера на это был не способен. Зато был способен Климент Ефремович. И у Бориса Михайловича сразу наступило улучшение здоровья. Приехал Ворошилов — есть теперь кому за всё отвечать…
* * *
Окончательно мне стало всё с Шапошниковым понятно после прочтения его военно-теоретических работ про конницу. Разочарование было сильнейшим. Не относительно работ разочарование, собственно, хотя и эти работы — «сок мозга». Относительно его личности. На уровне душевного потрясения. Даже в книге «Клевета на Красную Армию» я не решился написать всё откровенно. Неприятно было. Я и так прослыл скандалистом и плоскоземельщиком, а тут еще — покуситься на признанный авторитет. Мало мне плевков досталось?! Но если не разобраться до конца с Шапошниковым, то тогда вина за всё, что случилось в сентябре 41-го года так и останется висеть на воротнике мундира Сталина. Это же ему приписали ослиное упрямство с нежеланием разрешить войскам Юго-Западного фронта отступить от Киева.
На самом деле даже переписка Буденного и штаба Юго-Западного фронта буквально кричит — Шапошников! Сталин абсолютно не причастен к этому.
И я понимаю, почему сразу после отзыва с Юго-Западного направления Семена Михайловича Буденного, вся переписка с новым командующим направлением С. К. Тимошенко показывает, что Шапошников был отстранен от работы. Или после разговора со Сталиным, после того, как в Ставку прибыл Буденный, снова заболел. Во всяком случае, Тимошенко общался в лице Генштаба только с А. М. Василевским когда прибыл командовать направлением.
И потом в ноябре 41-го Сталин отправил Шапошникова в эвакуацию с Генштабом, оставив при себе, при Ставке, Василевского, хотя целесообразней Главнокомандующему было иметь под рукой начальника Генштаба. Полагаю, Иосифу Виссарионовичу было неприятно после Киева видеть Шапошникова. Есть у меня такое подозрение, что он вплоть до ухода Бориса Михайловича с поста начальника Генштаба, общался только с Василевским.
У Александра Михайловича, кстати, в мемуарах полное отсутствие описания его работы с Тимошенко во время вывода войск Юго-Западного фронта из окружения под Киевом, а операция была сложнейшая. Автор не мог этого забыть или пропустить, скорей всего, изложенное Василевским не укладывалось в принятую к тому времени схему и редакция этот кусок из воспоминаний выбросила.
Но как верхушка военспецов ненавидела Буденного!!! Какая-то почти зоологическая ненависть. Б. М. Шапошников, конечно, из этой верхушки военспецов.
Ведь подумать только, они же академии позаканчивали, образованные, у них «глубокая военно-теоретическая подготовка», но тут какой-то унтер-драгун, без всякой военно-теоретической подготовки, создаёт сначала конный корпус, а потом и Конармию, которые становятся уже во время операций по разгрому Деникина легендарными. Армия Буденного решает судьбу Республики, о чем даже Ленин прямо Семену Михайловичу сказал.
Представляете, какую черную зависть и злобу у военспецов вызывала буденновская слава? Да сам Семен Михайлович откровенно в «Пройденном пути» написал, что эта кодла во главе с Троцким приложила всё от нее зависящее, чтобы уничтожить Конармию, спасло только то, что рядом с Буденным был Ворошилов, имевший возможность прямого выхода на Сталина и Ленина.
Может, Шапошников не принадлежал к этой кодле? Еще когда я читал «Пройденный путь», зацепила ситуация с планом переброски Первой Конной на польский фронт. По плану Полевого штаба РККА, если бы он прошел, этот план, к польскому фронту прибыли бы эшелоны с дохлыми лошадьми в вагонах. Семен Михайлович написал, что когда они с Ворошиловым ругались у Главкома Каменева в присутствии начальника Полевого штаба Лебедева, отстаивая собственный план переброски армии своим ходом, там же стоял и молчал в тряпочку Б. М. Шапошников, тогда начальник оперативного отдела Штаба. Так он по должности и должен был составлять этот план, в результате которого Первая Конная стала бы Первой Спешенной армией!
Да вот вам прямое доказательство того, что у Шапошникова Буденный и его армия изжогу вызывали, в этом издании находится статья за авторством Шапошникова:
Называется статья «Современное значение конницы и ее задачи». «Сок мозга» про то, что опыт первой мировой войны показал, но были случаи, поэтому нельзя конницу со счетов