Именно об этом сейчас размышлял Гевин. Маг находился с сыном в своих хогвартских покоях, поскольку у них ещё было время до активизации порт-ключа, присланного Воландемортом.
— Напиши причину, по которой ты не сможешь встретиться с ним, — произнёс Тео, который уже несколько мгновений наблюдал за стоящим возле окна отцом.
— О чём ты? — уточнил аристократ, не совсем понимая, что имеет в виду сын.
— Ты же собираешься снова написать Биллу, извиниться и отменить встречу, — уверенно произнёс слизеринец. — Вот только ты не собирался указывать причину таких изменений. Но ты должен написать, что тебя и меня вызвал к себе Лорд. Это важно.
Нотт только внимательно посмотрел на сына и кивнул. Учитывая материнский дар, парень давал совет, опираясь на свои внутренние ощущения, а значит, написать именно таким образом было действительно правильным решением. Ещё Гевин был весьма обрадован тем фактом, что сын активно поддерживает его желание связать свою судьбу с рыжим оборотнем. Ни малейших признаков недовольства или ревности аристократ не наблюдал, наоборот, Тео делал всё, чтобы помочь отцу.
Не теряя больше времени, которого и так оставалось немного, старший Нотт сел писать послание. Как только он его закончил и привязал к лапке совы, в комнату влетела ещё одна почтовая птица, несущая письмо. Гевин открыл его и прочитав отбросил в сторону, устало проведя ладонью по лицу.
— Билл прислал тебе ответ, — проговорил Теодор, смотря на родителя. — Он ведь согласился на твоё предложение.
— Да, — кивнул аристократ и встал, чтобы отправить второе послание оборотню.
— Не расстраивайся, — задумчиво проговорил парень, — вы ещё встретитесь сегодня.
Ободрённый словами сына, маг достал порт-ключ. Пришло время отправляться к Лорду в Малфой-мэнор.
Путешествие прошло на высшем уровне, и это при том, что маги перемещались из одного хорошо защищённого замка в другой. Кто бы что ни утверждал, но магический потенциал Лорда никак не изменился после воскрешения и по-прежнему оставался огромным. Оказавшись в родовом поместье Малфоев, Нотты сразу же увидели сидящего на наколдованном троне Лорда, стоящего перед ним на одном колене Люциуса и Нагайну, которая не спеша ползала возле хозяина поместья. Время от времени змея поднимала свою огромную голову на уровень лица белокурого аристократа и шипела, высовывая раздвоенный язык из пасти.
— З-з-значчитсс, Люцциусссс, мой скользззкийссс друг, ты утверждаешшшь, ччто Эйвери ушшшёл изз твоегоссс поместья живым и ззздоровым, — спросил змеелицый монстр, небрежно поигрывая своей волшебной палочкой. При этом создавалось впечатление, что он даже не заметил вновь прибывших.
— Да, мой Лорд, — ответил Малфой, ещё ниже склоняя голову перед сидящим на троне.
Однако наблюдавшим за происходящим Ноттам показалось, что таким образом маг старается избежать прямого визуального контакта, дабы избежать насильственного проникновения в своё сознание. Такой поступок был весьма предусмотрительным, поскольку при подобной близости даже родовые артефакты не смогли бы остановить ментальный удар Лорда.
— С-с-странно, — протянул монстр так, что у всех присутствующих пробежали мурашки по коже. То, что тёмный маг недоволен, было понятно, и оставалось только гадать, как он выместит своё негодование на стоящем перед ним Малфое. — Но я не чувссствую сссвоего слугу. Каксс ты можешшшь объяссснить это, Люциуссс?
— Никак, мой Лорд, — ответил маг, в любую секунду ожидая пыточное заклятие за свои слова. — Но он покинул это поместье абсолютно здоровым. Я могу подтвердить свои слова Непреложным Обетом.
И снова змея подняла свою голову и устрашающе зашипела. Красноглазый монстр внимательно посмотрел на неё, а потом перевёл взгляд на коленопреклонного аристократа и произнёс:
— К этому вопросссу мы ещё вернёмссся, а ссейчасс у меня более важные делассс. Покинь нассс, Люцциусс.
Ещё не веря в то, что всё обошлось и его не прокляли, Малфой поднялся, поклонился и вышел. После этого красноглазый посмотрел на старшего Нотта и добавил:
— Ты тоже можешшшь идти, Гевин. Я хочу поговоритьссс ссс твоим насследникомссс наедине.
Против прямого распоряжения старший Нотт ничего не мог возразить, и поэтому скрепя сердце магу пришлось последовать за белокурым аристократом.
— Подойди ближе, мальчикссс, — произнёс монстр, и юному слизеринцу ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Прекрасно осознавая, что испытывал его отец, когда выходил из комнаты, Тео поклялся себе сделать всё возможное и невозможное, дабы самому не оказаться в такой же ситуации и не оставлять своего ребёнка наедине с этим чудовищем.
— Итакссс, Теодор, у тебясс просснулсся родовой дарссс матери, — говоря это, Лорд начал улыбаться, что при его чертах смотрелось просто ужасающе. — Вот только жальссс, ччто твой отецсс не сссообщил мене эту радоссстную новость.
— Мой отец не знал о моих проявившихся возможностях, — ответил студент, поклонившись и при этом судорожно пытаясь сообразить, откуда красноглазый маг узнал о его даре, если никто, кроме Драко и некоторых гриффиндорцев, не знал о его способностях.
— Каксс же этоссс так? — все ещё продолжая улыбаться, проговорил Тёмный маг. — Ты ссскрыл просснувшшеесся нассследие от родителяссс?
— Ещё недавно я и сам не знал о своих особенностях, списывая всё на случайности, — спокойно проговорил юноша, решив, что в данной ситуации лучше открыть часть правды, дабы не вызвать лишних подозрений у сидящего на троне монстра.
Змея тем временем подползла чуть ближе к слизеринцу и так же, как недавно с Люциусом, что-то прошипела, подняв голову на уровень лица парня.
— Даже такссс… — снова усмехнулся Лорд, однако не стал ничего уточнять. Из этого Нотт сделал вывод, что змея каким-то невиданным способом определяет, говорится правда или ложь. Тео оставалось только порадоваться, что пресмыкающееся не может знать, сказал он всю правду или только её часть.
— Однакоссс неясссно, откуда о твоёмссс даре извессстно в Восссточной башшшне? — тем временем снова заговорил змееликий, не отводя внимательного взгляда от лица юноши.
— О своём даре я рассказал только своему однокурснику Драко Малфою, — стараясь сохранять спокойствие, проговорил Нотт; при этом в душе у него бушевала буря чувств, но больше всего ему хотелось знать имя гриффиндорского предателя. Выводы при этом были неутешительные, поскольку знали о его даре всего четверо: Гермиона, Поттер и близнецы Уизли. Нотту даже не хотелось представлять, какие катастрофические последствия их теперь ждут, поскольку каждый из четвёрки обладал колоссальным объёмом тайной информации. Однако при всём этом шестое чувство говорило юноше, что ничего важного Лорд на самом деле не знает, и поэтому он как ни в чём не бывало продолжил: — Но поскольку разговор вёлся в школе, у меня нет гарантий, что никто из гриффов не подслушал нашего со старостой разговора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});