Нот. viii, in Matth., tom, vii, 128 (ed. Montfaucon).
323
См. Августин, Confess., 1. viii, c. 6, 28.
324
«Quanti populi, — говорит Руфин (Vitae Patr., ii, c. 7), — habentur in urbibus, tantae paene habentur in desertis multitudines monachorum». Гиббон саркастически замечает: «Потомство может повторить те слова, которые раньше в этой же стране говорили о священных животных — что в Египте проще найти бога, чем человека». Монталамбер (Monks of the West, vol. i, p. 314) говорит об увеличении числа монахов: «В истории этих египетских отшельников невероятнее всего их количество. Но в его оценке сходятся самые авторитетные ученые (святой Августин, De morib. Eccles., i, 31). Происходило нечто вроде эмиграции из городов в пустыню, от цивилизации к простоте, от шума к тишине, от разврата к невинности. Как только возник этот поток, в него стало вливаться множество мужчин, женщин и детей, и в течение столетия его напор не ослабевал».
325
Так называли нескольких (пятерых или семерых) отшельников, которых часто путают. Самые знаменитые среди Макариев — Макарий Старший или Великий (ум. в 390), перу которого, вероятно, принадлежат Гомилии, и Макарий Младший, из Александрии (ум. в 404), учитель Палладия, прожившего с ним много лет и ценившего его не меньше, чем Макария Старшего. См. подробности у Тиллемона, tom, viii, p. 574–650; notes, p. 811 sqq.
326
Об Аммоне или, по–египетски, Амусе или Амуне, см. в Tillemont, viii, p. 153–166; notes, p. 672–674.
327
Opera, tom, ii, p. 13–40.
328
Лк. 14:33.
329
Особый, романтический, но не вполне исторический интерес представляет биография попавшего в темницу и удачно бежавшего оттуда монаха Малха, а также его номинальной жены, дошедшая до нас от Иеронима.
330
По меньшей мере, оригинальный для христианской церкви. Гизелер упоминает о языческом прецеденте — сирийских Φαλλοβατείς, о которых говорит Лукиан, De Dea Syria, с. 28–29.
331
Батлер, однако, рассказывает нечто подобное о современном ему монахе–бенедиктинце Клоде Леанте: «В 1731 г., когда ему было около пятидесяти одного года, он в течение одиннадцати лет весь сорокадневный пост проводил без пищи и ел только дары причастия; еще удивительнее, что во время поста он не спал, а только дремал. Он не выносил свежего воздуха и к концу поста был очень бледным и изнуренным. Этот факт подтверждается братьями и настоятелем, рассказ об этом был напечатан в Сансе в 1731 г.».
332
Первый столб, который он поставил сам и на котором прожил четыре года, был высотой шесть локтей (πηχεων), ок. 3 м, второй — 12 локтей, более 5 м, третий — 22 локтя, ок. 10 м, четвертый, который соорудили для него люди и на котором он простоял двадцать лет — 36 локтей, более 16 м (по Феодориту, по другим источникам — 40 локтей, 18 м). Диаметр верхушки столба был всего 3 фута, ок. 1 м. Вероятно, на ней было ограждение, к которому он мог прислониться, когда спал или в случае усталости. По крайней мере, так рисуют эти столбы на картинках. Пищу столпникам носили по лестнице их ученики.
333
Τό μέγα θαύμα της οικουμένης. Hist. Relig., с. 26, в начале.
334
См. Ис. 20:2; Иер. 1:17; 28:12; Ос. 1:2; 3:1; Иез. 4:4; 12:5.
335
Ер. ii, 114; цит. в Gieseler, ii, 2, p. 246, note 47 (Edinb. Engl, ed., ii, p. 13, note 47), и y Неандера.
336
Мелер замечает по этому поводу (Vermischte Schriften, ii, p. 183): «Так в древности выражалась вера в то, что у человека, в совершенстве примирившегося с Богом, в природе нет врагов. Это не просто поэзия, это, по меньшей мере, воплощение того уважения, которое испытывало к Пахомию его поколение и все последующие». Данное замечание предполагает, что даже у этого знаменитого защитника реального исторического характера преданий Римской церкви возникают некоторые сомнения в правдивости чудесных рассказов о святом монахе.
337
Григорий Назианзин, в восхвалении Василия (Orat. хх по старому исчислению, Orat. xliii в новом, парижском издании), говорит, что он пытался соединить в монашестве теоретическую и практическую стороны христианского образа жизни, ίνα μητε το φιιλόσοφον άκοινώνητον η, μήτε το πρακτίκόν αφιλόσοφον.
338
См. Neander, iii, 487 (Torrey's translation, vol. ii, p. 250 sqq.), он с большим уважением относится к Нилу; и статью Гассе в Herzog, Theol. EncykL, vol. χ, ρ, 355 sqq. Его труды есть в Bibl. Max. vet. Patr., tom, vii, и в Migne, Patrol. Gr., t. 79.
339
См. Tillemont, xv, и H. A. Niemeyer, De Isid. Pel. vita, scripet doctrina, Hal., 1825. Его послания включены в седьмой том Bibliotheca Maxima и в Migne, Patrol. Graeca, tom. 58, Paris, 1860.
340
מצלץ = Εύχίται, от ευχη, молитва, букв, «молитвенники».
341
Сульпиций Север в первом из трех диалогов забавно рассуждает о разнице между галльским и египетским желудком: он был поражен, когда первый из встреченных им египетских анахоретов предложил ему и четырем его товарищам на обед полбуханки ячменного хлеба и горсть травы, хотя после утомительного пути этот обед показался им очень вкусным. «Edacitas, — говорит он, — in Graecis gula est, in Gallia natura» (Dial. i, с. 8, в Gallandi, t. viii, p. 405).
342
Как говорит Монталамбер, «поток монашества, возникший в египетских пустынях, разделился на два больших рукава. Один разлился на Востоке, сначала затопив все вокруг, но потом высох и исчез. Другой потек на Запад и разлился в виде тысячи каналов по всему миру, орошая и делая плодотворной почву».
343
Августин, Conf., vii, 6: «Erat monasterium Mediolani plenum bonis fratribus extra urbis moenia, sub Ambrosio nutritore».
344
Амвросий, в De virginibus, lib. iii, обращается к своей сестре Марцеллине, около 377 г. См. также Tillem., x, 102–105, и Schröckh, viii, 355 sqq.
345
Амвросий, Hexaëmeron, 1. iii, с. 5. Иероним, Ер. ad Осеапит de morte Fabiolae, Ер. 77, ed. Vail. (84 ed. Ben., al. 30).
346
Сам он упоминает о monasterium clericorum в своей епископской резиденции, и его биограф Поссидий говорит о нем, Vita, с. 5: «Factus ergo presbyter monasterium inter ecclesiam mox instituit, et cum Dei servis vivere coepit secundum modum, et regulam sub Sanctis apostolis constitutam, maxime ut nemo quidquam proprium habe ret, sed eis essent omnia communia».
347
De opera monach., c. 22. Позже Сальвиан (De gubern. Dei, viii, 4) говорил о ненависти, которую вызывает монашество у африканцев.
348
В своей Vita Martini, трех посланиях и трех очень красноречиво и изящно написанных диалогах, первый из которых касается восточных монахов, а два остальных — чудес Мартина (переведено, с некоторыми пропусками, в Ruffner, Fathers of the Desert, vol. ii, p. 68–178). Он сообщает нам (Dial. i, c. 23), что римские книготорговцы продавали его Vita Martini быстрее, чем любую другую книгу, и он получил большую прибыль от этого. В те времена деяния святых были как сейчас романы.
349
Без сомнения, здесь рассказчик ссылается на Мф. 25:40.
350
В конце биографии, с. 26, 27 (Gallandi, tom, viii, 399).
351
См. Dial, ii, 5 (в Gallandi Bibl., tom, viii, p. 412).
352
Vita M., c. 20 (в Gallandi, viii, 397).
353
Dial. ii, 7, где речь, вероятно, идет о том же самом пире, потому что других приглашений к императорскому столу Мартин не принимал. Север дает нам понять, что это был единственный раз, когда Мартин позволил женщине приблизиться к нему или принимал ее служение. Он хвалил одну монахиню, которая отказалась от его предложения нанести ей официальный епископский визит, и Север замечает в связи с этим: «О славная дева, не желавшая даже видеть Мартина! О блаженный Мартин, не воспринявший этот отказ как оскорбление, но хваливший ее за добродетель и радовавшийся, встретив в тех краях столь редкий пример!» (Dial, ii, с. 12, Gall., viii, 414).
354
Сам он хвастается в своей второй апологии, адресованной Руфину: «Ego philosophus(?), rhetor, grammaticus, dialecticus, hebraeus, graecus, latinus, trilinguis». Знаменитый Эразм, первый издатель его трудов и очень компетентный судья в вопросах литературного таланта и заслуг, ставит Иеронима выше всех отцов церкви, даже святого Августина (учениям которого о свободной благодати и предопределении он не мог симпатизировать), и часто красноречиво выражает свое восхищение им. В послании к папе Льву X (Ер. ii, 1, цитируется в издании Vallarsi, tom. xi, 290) он говорит: «Divus Hieronymus sic apud Latinos est theologorum princeps, ut hune prope solum habeamus theologi dignum no‑mine. Non quod caeteros damnem, sed quod illustres alioqui, si cum hoc conferantur, ob huius eminentiam velut obscurentur. Denique tot egregiis est cumulatus dotibus, ut vix ullum habeat et ipsa docta Graecia, quem cum hoc viro queat componere. Quantum in illo Romanae facundiae! quanta linguarum peritia! quanta omnis antiquitatis omnium historiarum notitiaf quam fida memoria! quam felix rerum omnium mixtura! quam absoluta mysticarum literarum cognitio! super omnia, quis ardor ille, quam admirabilis divini pectoris afflatus? ut una et plurimum delectet eloquentia, et doceat eruditione, et rapiat sanctimonia».