— Вы не виноваты. — Вальтер отвернулся к окну, прочитав всё на лице Майка: его сын мёртв. — Крис сам виноват, что провалился в эту бездну. — Он прикрыл глаза и сморщился: в груди снова неприятно защемило. — Оставьте меня одного, пожалуйста.
— Хорошо. — Майкл кивнул, а Вальтер так и не повернулся: он прикрыл глаза, видимо, чтобы не плакать при постороннем. — Всего доброго, мистер Моррисон. И простите меня ещё раз.
Майкл вышел в коридор и прикрыл дверь. Через секунду из палаты послышался неприятный писк. К нему вбежала медсестра.
— Код синий! Код синий! — прокричала она, и в палату вбежала ещё одна медсестра и врач.
— Я смотрел на то, как умирает человек, и понимал, что ничего не могу сделать. — Майкл прерывисто вздохнул и шумно выдохнул. — У Вальтера остановилось сердце. Они так долго его реанимировали, что, наверное, проломили ему грудную клетку и исчерпали весь лимит адреналина. Его отключили от аппарата, а я всё так и смотрел на труп. — Он опустил голову и грустно усмехнулся. — Без тебя всё рассыпается, как карточный домик разваливается, Чарли.
— Привет, О’Коннор. — Чей-то голос заставил Майка вздрогнуть. Это был Коди.
— Привет… — с вопросительной интонацией ответил Майк. Он явно не ожидал его увидеть. — Что ты здесь делаешь? — Майкл не сразу заметил у него в руках цветы.
— Решил проведать Чаки. Не был у неё с похорон. — Коди опустился рядом и положил цветы рядом с букетом Майкла. — Как часто ты тут бываешь?
— Стараюсь каждую неделю. — Майкл сначала хотел было закурить, но оставил эту затею и убрал пачку в карман джинсов.
— Как Ник?
— Нормально. — Майкл вздрогнул и встал. Несмотря на начало июля, вечерами бывало немного прохладно. — Может, выпьем где-нибудь?
— Я не против. — Коди пожал плечами и тоже встал. — Куда поедем?..
… Они сидели в одном из баров недалеко от кладбища и допивали уже третий или даже четвёртый стакан пива. Орешки уходили со скоростью света…
— А ты молодец! — Охмелевший Коди ухмыльнулся и потянулся через весь стол, чтобы хлопнуть его по плечу. — Хорошо держишься! Я бы, наверное, свихнулся…
— Я не имею права ныть и опускать руки. — Майкл поджал губы и опустил глаза в тарелку с орешками. — У меня сын, который нуждается во мне. Вот если бы не он, то, пожалуй, я бы точно свихнулся.
— Как малец справляется? — спросил Коди, махнув бармену, чтобы тот налил ещё две кружки пива.
— Заставил меня убрать все фотографии матери и Чарли. — Майкл грустно рассмеялся. — Наивно полагает, что это поможет меньше думать и скучать. Я не знаю, может, сказывается его возраст, но смерть Зои Николас воспринимал не так остро. Причём сейчас он ненавидит их обеих. Он упёрся рогом, что они его бросили, он их больше не любит и вообще ненавидит. И если фотографии матери он не трогает, то фотографии Шарлотты иногда рассматривает. Спрячется от меня, думает, я не вижу его. Разговаривает с ней. — Он глубоко вздохнул и поднял глаза к верху, чтобы остановить накопившееся слёзы. — Боже, как же это тяжело.
— Скучаешь по ней? — Коди зажевал губу и опустил глаза. — Прости, я… Логично, что скучаешь.
— Ты ведь тоже скучаешь. — Майкл едва заметно улыбнулся, смотря на него.
— Конечно, скучаю. — Коди поднялся и пошёл на жест бармена. Через пару секунд вернулся. — Я ведь её знаю всю свою жизнь. Она и отец для меня самые родные и близкие люди.
— Шон заметно изменился: стал угрюмее, серьёзнее.
— О-о-о, отец очень любил Чаки. — Коди улыбнулся. — Мне в детстве даже казалось, что он её любил больше, чем меня. — Он рассмеялся, понимая, как это глупо звучит сейчас.
— Что-то мы засиделись с тобой. — Майкл взглянул на часы. — Уже почти одиннадцать. Завтра суд. Готов?
— А у нас есть выбор? — Коди отодвинул стакан и встал. — Этому ублюдку больше не удастся переносить заседания. Отец сказал, что судья уже порядком устал от притянутых за уши причин. Присяжные тоже уже нервничают.
К слову, по ходатайству адвоката Элиаса судебные заседания переносились четыре раза: то у Дрейка умер какой-то родственник, и ему нужно лететь Солт-Лейк-Сити, то Элиас якобы попал в лазарет, то найдены ошибки в протоколах. А самая смехотворная причина заключалась в том, что несколько присяжных обучались в Колумбийском университете в те же года, что и Арчи Морган… Последнее ходатайство было отклонено, однако для проверки данных было потрачено около полутора недель…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да уж… — Майкл усмехнулся и передал несколько купюр бармену. — Солофф потрепал нервы всем. Уж не знаю, как всё пойдёт без улик, но ему не выкрутиться.
— Я уже готов к представлению. — Коди рассмеялся, выходя из бара. — Ладно, до завтра, — и протянул руку.
— До встречи. — Майкл ответил на жест. — Завтра будет шоу…
***
Майкл сидел в коридоре, ожидая, когда можно войти в зал суда. Какое-то странное предчувствие преследовало его. Не то чтобы он переживал, что Элиас снова что-то выкинет, просто ощущение, что что-то должно произойти, не покидало его с момента, как он открыл глаза.
И это предчувствие так засело в голове, что Майкл оставил мать с Ником под пристальным наблюдением нескольких агентов и целой группы спецназа в бюро. Элиас не побрезгует: и на ребенка рука поднимется…
— Готов? — Чья-то рука легла на плечо. Это был Коди.
— А у нас есть выбор? — передразнил Майкл.
— Пойдёмте. — Алрой кивнул в сторону двери. — Рей и Шон сейчас придут.
Майкл уже зашёл было в зал, как в нос ударил знакомый запах. Такой родной и любимый запах. Он застыл и сглотнул: дикая вишня…
Майк обернулся, но в потоке людей в коридоре не было ничего, что могло напомнить об этом запахе. Он даже недовольно фыркнул: и как только мысли такие в голову пришли, что здесь Шарлотта! Дурак…
— Всё в порядке? — Рейнольд положил руку ему на плечо. — Ты какой-то… задумчивый, что ли.
— Да, всё хорошо. — Майк встряхнул головой. — Просто показалось.
Он вошёл в зал и сел на одну из первых лавок со стороны обвинения рядом с Коди. Майклу всё мерещился этот запах. Он то и дело крутился, пытаясь найти источник. Даже рубашку свою понюхал: да нет… Его парфюм. Какого чёрта происходит? Почему он всё никак не может собраться и сосредоточиться?!
Зал начал наполняться людьми: родственники умерших, обычные зрители, прокурор с помощником… Одним из последних вошёл Элиас. Переодетый в костюм, однако наручники на руках и ногах напоминали всем, что сейчас он не в самой выгодной позиции. Как бы Дрейк ни пытался вытащить своего клиента, судья был непреклонен: до вердикта присяжных подсудимый останется в заключении. Хотя бы потому, что один раз он сбежал, а это нарушение режима, и только за это он уже получит срок.
В зал вошли присяжные, а за ними — судья. Все встали.
Уже становилось несмешно: адвокат продолжал гнуть линию, что его клиент — жертва обстоятельств. Что это всё заранее продуманные ходы Максин Джонсон и что есть кто-то выше…
— Его-то и нужно искать! — воскликнул Дрейк. — А моего клиента, — он указал рукой на Элиаса, — следует отпустить прямо из зала суда! Не кажется ли вам странным, что прокуратура вместе с бюро пытаются очернить господина Солоффа? Зачем, спросите вы? Всё просто: наши уважаемые агенты ФБР выплёскивают всю злость и горечь утраты. Погибла их подруга, коллега и жена — Шарлотта Морган. Отчасти я их понимаю. Я бы тоже искал виноватых. Только не там ищут…
— Как мило, что вы перешли к прениям. — Прокурор усмехнулся и встал с места. — Кажется, вы забыли, как проходит суд, советник? Я бы хотел пригласить господина Солоффа за трибуну для допроса.
— Но…
— Но ведь не было предварительного допроса? — с издёвкой спросил прокурор. — Да, не было. А как можно допросить подсудимого до суда, если вы постоянно закидывали глупыми ходатайствами суд и прокуратуру?
— Мистер Солофф, пройдите, пожалуйста, к трибуне, — потребовал судья. — Присяжные и суд должны заслушать ваши показания.
Элиас неуверенно встал и прошёл к трибуне.