Читать интересную книгу Врата в будущее. Эссе, рассказы, очерки - Николай Рерих

Не случайно в Зарубежье создаются «Общества Иконы», не случайно происходит неустанное храмостроительство, и в городах сияют наряду с древними крестами и вновь воздвигнутые. Вместе с этим благодатным явлением происходит и обновленное устремление к иконе во всем ее святоотеческом великолепии. Икона, как живое звено церкви и жилища, входит широко в жизнь. Никакие разрушения и потрясения не нарушают прекрасный угол, где собраны Чудотворные Лики. Лик Христа не покинул дома сего, и Лики всего Священного Христова Воинства и освещают, и укрепляют, и бодрят народное сознание.

В изучении основ иконописания люди опять поймут разницу между иконой и картиной.

Икона в своем древнем, необычайно четком и проникновенном символе остается нерушимой. Вглядываясь в основы искусства Византийского, а затем Новгородского, Беломорского и Старо-Московского, мы видим, что эти иконописатели были глубоко проникнуты сознанием и были высокодаровитыми художниками. Сами черты изображения вовсе не мертво условны, но, наоборот, глубоко продуманы и в своей четкой краткости необыкновенно выразительны. Краски икон также поражают всегда благозвучными аккордами. Если мы вспомним старинные, непоновленные росписи, например, в храмах Ростовских, Ярославских, Новгородских, то можно духовно радоваться, видя, в каком сознательном духовном благозвучии выдерживались даже огромные стенописные пространства. Как в песнопениях выбирается ключ каждой тональности, так и в древних рукописях всегда поражает тонкое и проникновенное понимание украшательных задач.

Когда припоминаешь древние описания Боговдохновенного иконописания, в посте и в молитве, в подготовлении духа к изображению Христовых Ликов, то именно в этих прекрасных словах вы и находите главную разгадку, почему иконописания и церковные росписи оставляют навсегда такое впечатление необыкновенной сосредоточенности и вдохновенности. Вы действительно верите, что «честной иконописец» хотел сделать как можно лучше. Когда летопись так красочно описывает восторг Ярослава от украшения Киевских храмов, вы охотно чувствуете, как прекрасны были эти храмостроительства, от которых до нас дожила одна лишь «Стена Нерушимая».

Как бы люда ни пытались разрушить, но все-таки «Нерушимые Стены» стоят!

Прекрасно и вдохновляюще это сознание, что живет и в наше время «Стена Нерушимая».

Помню, как при создании иконописной мастерской, благословленной тогда Архиепископом Антонием в Школе Императорского Общества Поощрения Художеств, иконописец Тюлин не сразу мог уловить, какой именно характер в этой новой мастерской должен быть сохранен.

После долгих разъяснений, наконец, мне удалось найти для него подходящее слово: «Творите под старину», и лицо иконного иконописателя вдруг прояснилось, и он воскликнул: «Понял, понял».

А через год с небольшим посетители уже изумлялись высокому качеству икон нашей мастерской. А насколько сам народ склонен к священным изображениям иконописания, показало следующее обстоятельство. Уже во время войны мною была учреждена иконописная мастерская для раненых ветеранов войны. Когда же через год на выставке в Соляном Городке мы представили результаты работ мастерской, то никто не хотел верить, чтобы воины-инвалиды, никогда не обучавшиеся рисованию, так быстро усвоили приемы иконописания.

Можно от души приветствовать образование «Обществ Иконы»: ведь именно в них будет охранено и углублено качество иконописания. Сейчас именно качество так потрясено во всем мире.

Механизация и модернизация так часто искривляют качество. И во всяком строительстве прежде всего должно быть заложено в основу — высокое качество. Прекрасна задача «Обществ Иконы», которые своими распространяющими и проникающими выступлениями могут способствовать качеству священного украшательства и строительства. Церковь прекрасна в своей благой духовной привлекательности. Священное слово отображается соответствующим величием изображений и украшений. Пусть будут эти строения хотя бы и простыми, но строгость линий и красок боговдохновляет творчество и не потребует дорогостоящих роскошных материалов.

Все русские люди помнят о скромных деревянных церквах Преподобного Сергия Радонежского, которые явились потом непобедимым оплотом Руси. Сказано, что Преподобному сослужил Пламенный. На изображении Св. Алипия Печерского, первого русского художника, за иконописателем изображен светлый руководящий Ангел. В этих неугасаемых символах указывается путь наитвердейший и наиближайший. Священное изображение собирает в себе Благодать, и эта Неизречимая Благодать наполняет как дворец, так и хижину.

Шлю привет «Обществам Иконы», которые, как путевые светочи, охранят и воздвигнут высокие качества священных изображений.

В далекой тайге пустынный житель говорил: «Одиночества нет у меня!» — и он указал на угол хижины, где сияли глаза старинного Спаса Нерукотворного.

Дом Милосердия

Милосердие — ведь это одно из самых трогательных слов прекраснозвучного русского языка. Оно принадлежит к тем вдохновляющим понятиям, которые в суете дня так часто произносятся в полной небрежности. Милосердие, со-страдание, благо-дарение, здрав-ствование, само-отвержение. Все эти слова так часто повторяются с утерей всякого их смысла. Вместо благородно звучного «благодарю» в суматохе выходит «блдарю», вместо благожелательного «здравствуйте» выходит оскорбительно-бессмысленное «здрасте», и не в том дело, что такие ценные понятия произносятся невнятно языком, но тем самым они в общежитии теряют прекрасное и зовущее свое значение.

Между тем именно все эти сложные обдуманно-составные определения и пожелания даны не как нелепая отвлеченность, но как высокая реальность, внесенная в повседневный обиход. Радостно там, где эти заветы в действенности опять напоминают нам свое первое назначение.

Каждый раз, когда посещаешь «Дом Милосердия», он всегда восхищает меня своею действенностью. Только подумайте, в такое трудное время, как сейчас, когда всюду слышится лишь жестокосердное упразднение и урезывание, в наши страшные дни благое строительство «Дома Милосердия» не замирает. Когда люди думают лишь о том, как бы уже бывшее просуществовало, тогда «Дом Милосердия» готовится открыть двери для новой помощи. Поистине можно преклониться перед неустанной благой энергией духовного хозяина «Дома Милосердия» архиепископа Нестора. Если и в дни такой неслыханной разрухи и ущерба можно все-таки преодолевать препятствия и строить, то в этом явлен необыкновенный пример созидательства, которое так сочетается с истинной духовностью. И молодые побеги растут около «Дома Милосердия», как верный дозор священной твердыни.

И не только печется духовный хозяин о детях и престарелых и о всех труждающихся. Его глубокая мысль живет среди великих миротворческих задач, всюду объединяя, заживляя и внося радость. И еще проникновеннее заботится владыка Нестор и о всем духовном хлебе.

Разве не замечательно, что при «Доме Милосердия» создается и музей-хранилище, про которое строитель добрый пишет в недавнем своем письме: «Преподобный Сергий Радонежский, которого так свято чтите Вы, святым молитвам которого любовно посвящаем наш скромный музей-хранилище, да будет всегда помощником…» Именно Преподобный воспитатель русского народного духа, сам неустанный труженик и создатель, Преподобный Сергий так живо вспоминается при каждом ко благу направленном строительстве.

В то время, когда даже многие учебные и просветительные учреждения не задаются мыслью о создании в своих стенах вещественного напоминания о священном и культурном, тогда «Дом Милосердия», и в этом смысле великомилосердия, подает благой пример. Мне, может быть, скажут, что трудность современной жизни мешает такому просветительному начинанию. Но это не так.

Мы достаточно знаем, что бедность не препятствует чистоте и что строительство не есть только продукт избытка и роскоши. Мне лично в разных странах пришлось убедиться, как строительство и благое собирание часто зарождалось среди самых неимущих, но зато самых живых духом. Мог бы назвать многие примеры тому, как самые, казалось бы, стесненные обстоятельствами люди составляли для народного блага полезнейшие собрания.

Помню бедного гимназиста, который на свои трудовые копейки составил ценное собрание художественных открыток. Помню студента, который, урезав возможности пошлых увеселений, создал уже в студенческие годы прекрасное собрание картин. Помню очень стесненного обстоятельствами полковника, который задался оригинальной и прекрасной мыслью собрать первоначальные эскизы художников для их будущих картин. Помню, как неустанно обращался он к художникам, которые отдавали ему первые наброски, и таким образом в течение меньше чем десяти лет составилось прекрасное и неповторимое собрание первых и ярких отображений творчества. А ведь всем известно, что первая художественная идея нередко бывает более огненна, нежели рассудочно-обдуманная картина. Эти три примера я беру из жизни русской, а сколько таких же прекрасных проявлений я мог бы назвать и в Америке, и в Европе, и в Индии.