Михайлович Шапошников не успел до всего этого дожить. Не увидел всего этого исторического позора. Я даже не представляю, сколько «ласковых» слов услышал бы маршал Захаров от маршала Шапошникова.
Дело в том, что когда Шапошников составлял план, не по собственной инициативе, разумеется, а по указанию наркома, своего начальника, то немцы ни в каком другом месте не могли наносить главный удар, кроме как на Северо-Западе. Вообще не могли вести наступление южнее Польши. Потому что южнее Польши — Румыния, союзница Франции…
* * *
Трудно даже предположить, чем руководствовались сочинители версии, согласно которой Шапошников правильно предугадал размещение главных сил немцев и направление их главного удара, а Тимошенко со Сталиным решили, что главные силы немцев наступать будут на Юго-Западе, южнее устья реки Сан, поэтому Шапошникова заменили на посту начальника Генштаба на «киевскую мафию». Скорей всего, расчет был сделан на невежество публики, которую сами авторы версии считали тупым быдлом, которому можно скормить, не стесняясь, что угодно. И современная историография придерживается такого же подхода по отношению к вам.
Устье реки Сан — это у польского города Сандомир. Сандомир даже сегодня небольшой городок, расположенный на 180 километров к юго-востоку Варшавы, почти на самом юге Польши. А что было южнее границ СССР с Польшей в 1940-м году? Посмотрите на карту:
Вы видите, что южнее польской границы начиналась граница с Венгрией, которая по условиям так называемого «Венского арбитража» 1938 года получила часть территории Чехословакии и вместе с этой территорией общую границу с СССР протяженностью примерно 180 километров. А дальше, до Черного моря — граница с Румынией, протяженностью около 900 километров. Т. е., общей с СССР границы Германия южнее устья реки Сан не имела.
Но мы же привыкли, что Румыния и Венгрия — союзники Германии, их войска вместе с вермахтом вторглись в СССР! Вот на эту привычку и был сделан расчет. Вот только Европа до капитуляции Франции и после — две большие разницы, как говориться. Даже режим Хорти в Венгрии. «Венский арбитраж» по условиям которого Венгрия получила часть Словакии и Закарпатскую Украину — склонение Гитлером адмирала Хорти к союзу с Германией. Но даже после этого венгерский диктатор весьма болезненно относился к попыткам вмешательства немцев во внутренние дела Венгрии, и только 20 ноября 1940 года венгерской стороной был подписан «Берлинский пакт» о военном союзе с Германией, Италией и Японией.
С Румынией же еще всё сложнее было. В 1938 году король Румынии Карл II установил режим личной диктатуры, запретив в стране все партии, в том числе и фашистскую «Железная гвардия». В своей политике Карл II придерживался британской ориентации и даже при заключении в 1939 году экономического соглашения с Германией он предварительно запросил и получил от Англии и Франции гарантии насчет западных границ Румынии.
После поражения Франции, разумеется, уже и Великобритания не могла оказать какой-либо внятной поддержки королю, его режим, у которого в самой Румынии было много противников, будущий диктатор Антонеску, ориентирующийся на немцев — один из них, подвис. Только самые наивные люди могли надеяться в той ситуации, что Румыния не попадет под влияние Германии. В СССР тогда наивные были в дефиците, поэтому наше правительство вынудило румынского короля согласиться с присоединением к СССР Бессарабии, а по условиям Второго Венского арбитража 30 августа 1940 года от Румынии и в пользу Венгрии был отпилен кусок территории.
30 августа 1940 года! Еще 30 августа 1940 года с будущими союзниками Германии было совсем всё не просто. И только 5 сентября 1940 года Антонеску стал полноправным диктатором, вынудив короля отречься от престола в пользу сына, будущего кавалера нашего Ордена «Победы». Только в сентябре в Румынии прибыла германская военная миссия, а 23 ноября 1940 года Румыния присоединилась к Тройственному союзу.
Надеюсь, вам понятно, что до войны с Францией Советское военное руководство элементарно не могло рассматривать Юго-Западное направление, даже не как основное, а вообще его не рассматривало. Борису Михайловичу Шапошникову не нужно было изображать из себя шамана с бубном и камлать вокруг костра, спрашивая совета у духов, откуда немцы будут наступать главными силами. Наступать они могли до августа 1940 года только с территории Польши и Восточной Пруссии. До августа 1940 года у немцев даже не было еще возможности размещать свои группировки южнее реки Сан. Даже не до августа, а до сентября. Тот план прикрытия границы, который представил Шапошников, был возможен и актуален до окончания французской компании вермахта. После того, как Франция потерпела поражение, он свою актуальность потерял. Теперь Юго-Западное направление стало угрожаемым.
В принципе, план Шапошникова и нельзя рассматривать как полноценный план на случай будущей агрессии Германии, потому что на момент его составления агрессия Германии против СССР еще была невозможна. До включения Венгрии и Румынии в свой военный союз Гитлер не мог решиться на нападение на СССР при любых обстоятельствах.
Еще раз процитирую из М. В. Захарова о плане Шапошникова:
«При подготовке агрессии против СССР немецко-фашистский блок развернет свои главные силы, вероятнее всего, к северу от устья реки Сан, имея основную группировку войск в Восточной Пруссии. Отсюда следовало ожидать развития главного удара в направлении на Ригу, Ковно (Каунас) и в дальнейшем на Двинск, Полоцк либо на Ковно, Вильно (Вильнюс), Минск; одновременно могли последовать удар другой группировки, развернутой по линии Ломжа, Брест в направлении Барановичей, а также высадка морских десантов в районе Либавы и на побережье Эстонии.»
Минск — конечный пункт для немецкого наступления. Дальше немцы в условиях 1940-го года наступать и не могли, даже дойдя до Минска они получали открытый правый фланг, рискнув идти еще дальше, они бы совершили самоубийство.
И совершенно неважно, кто был бы на посту начальника Генштаба до августа 1940 года, Шапошников, Жуков или Мерецков, план прикрытия границы был бы именно таким, каким его составил Борис Михайлович.
Еще раз — не личность начальника Генштаба определяла планирование на случай будущей войны с Германией, а военно-политическая обстановка. Военно-политическая обстановка до августа 1940 года (Франция в конце июня капитулировала) не предполагала никакого другого плана на случай агрессии Германии, которая разместить свои войска могла только северней устья реки Сан.
Вроде всё очевидно, так ведь? Я давно уже заявляю, что никаких открытий в историографии СССР и близко не делаю, я всего лишь стараюсь своими книгами ее вернуть в то состояние, в котором она была до 1956 года, до начала ее ревизионистского переписывания. Но