Читать интересную книгу Творения - Максим Исповедник

Поэтому я хожу, горюя и [249] сокрушаясь, тоскуя по тебе, добрый пастырь и учитель, умеющий вселять меня, заблудшую овцу, на злачных пажитях (Пс 22:2), — говорю о навыке, деланием добродетелей, отгоняющем жар страстей, и могущий питать меня на водах тихих (Пс 22:2) — имею в виду благодать ведения, напояющую ум созерцанием; ты обращаешь мою душу от порока к добродетели Божественными и речами, и примерами и ведёшь по стезям праведности, выказываешь спасительное добронравие благочестия и мудро побуждаешь и лозой, и жезлом, то есть напоминанием о вечном наказании как бы некой лозой отгоняешь ведомого от порока и обещанием будущих благ, будто жезлом, идущего укрепляешь в добродетели посредством надежды; о чём и Господь и Спаситель наш, как мне кажется, символически упомянул, возливая вино и масло на раны впавшего в руки разбойников (Лк 10:34). Ведь желание Небесного Царствия, с примесью страха перед вечным огнём геенны, сохраняет душу неповреждённой, тесно связывая любовью к Создателю, которая суровостью жизни отмыта от всякого страстного помышления.

Так напои же, наконец, честный отче, свою свирель учением Божественного Духа<444>и как человеколюбивый пастырь призови того, кто без пасущего блуждает по горам неведения и холмам порока, и прими под правую руку твою, и сострадательно привяжи истерзанного многими свирепыми укусами аравийских волков, то есть западных, — ведь название «Аравия», как говорят, в переводе на греческий означает «запад». Я ведь, по рассуждению духовного истолкования, подразумеваю — и, наверное, не ошибочно — под «Аравией» нашу плоть, беззаконно угнетающую в подобных мне законы духа и многих вскармливающую воистину наглыми и свирепыми волками; она и сделалась благодаря греху подлинным западом[1555], и правильно так называется; на неё взошёл (Пс 67:5), ибо благ и человеколюбец, пастырь добрый (Ин 10:11), пасущий Израиля Бог и Слово Божие, восседающий на херувимах (Пс 79:2) — ясно, что надзирая внимательно, и узрел угрожающую нам опасность, почему и явился, и возбудил Своё могущество (ttjv οικεί αν έξεγείρας δυναστείαν), и пришёл во плоти спасти погибших [250] и умертвить возросших в ней скверных зверей, и соделать её землёй мира и пастбищем словесных овец, деланием возводимых к Богу; плоти‑то закон пока ещё не миновал я без повреждения духовным созерцанием, как Израиль гору Сеир, и не прошёл бесстрастно сквозь её вожделения сведущим деланием, как под водительством Моисея потомки Иакова сквозь пределы братьев своих, сыновей Исава, обитавших в Аравии (Втор 1:2, 2:4), но всё ещё обитаю в Аравии подобно сыновьям Исава — говорю о западе плоти — и после сей жизни не наследую иной из‑за плотских наслаждений. А обитать в ней не соглашается всякий истинный и зрящий Бога израильтянин, спешащий добродетелями выселиться из плоти (2 Кор 5:6) и ведением вселиться стремящийся ко Господу, Который тайным образом (μυστικώς) и есть воистину, и именуется земля обетования неизреченных благ, молоком и мёдом (Исх 3:17). Питатель ведь тех Господь, кто ради Него уподобляется младенцам, и радование тех, кто ради Него становится мужем; добродетелями, будто молоком, вскармливает Он через делание боящихся Его и тайным ведением, будто мёдом, услаждает через духовное созерцание любящих Его.

Так что не переставай, честный отче,<445>словом истины сострадательно пасти меня, терзаемого дикими зверями, и не уставай избавлять меня от страстей плоти и возбуждающих их духов зла, — пороки ведь пожирают и истощают во мне внутреннего человека, — и призови к себе, и всели под сенью твоих крыл, если и в самом деле нет никакого опасения чувственных варваров, из- за которых я, любя жизнь, и проплыл такое расстояние по морю; о чём умоляю вас, святейшие, после желаннейшего извещения об отличном, с Божией помощью, здоровье вашем, самым точным образом поведать и изобразить мне в письме всё воцарившееся там ныне положение дел, как есть. Ведь мне — слабому рассудком и весьма немощному, даже и в мирное время едва лишь отчасти способному хранить трезвость ума и от боязни с трудом сосредотачивающему многорассеянные мысли — хочется безопасно совершить плавание, потому что я несовершенен разумом и не способен [251] постичь пути всё мудро устрояющего Промысла; а то как бы по неведению не упасть мне умом от напастей, не поддаться по слабости терпения в борьбе и не лишиться следующих за неё венцов, не исполнив в испытании должного и бежав с поля боя. Письменно прощаюсь с вами, святейшие, и со всеми, кто с вами, как если бы был рядом, и прошу вашими святыми и Богоугодными молитвами поручить меня Христу, Богу и Спасителю всех.

Письмо IX. Пресвитеру и игумену Фалассию

Прекрасно говорят, что есть три вещи, ведущие человека — вернее, к которым по произволению (προαίρεσιν) желанием (βουλησει) и волей (γνώμ^) движется человек: Бог, природа и мир. И каждая из них, привлекая к себе, отводит от двух других, изменяя ведомого и уподобляя себе, и делая его по положению тем же, чем она сама но природе[1556] является и познаётся — кроме, конечно, самой природы: та ведь сохраняет человека тем, что он есть. Итак, если Бог ведёт человека, то усыновлением по благодати Слова делает его Богом, даруя ведомому сверхъестественное обожение по Своей благости, а от двух других — то есть мира и природы — начисто отделяет. Если же человека самого по себе ведёт природа, то выказывает его природным человеком, так как обретается между Богом и миром и по своей воле не имеет части ни в Том, ни в другом. Если же увлекает мир, то превращает человека в скотину, то есть в сплошную плоть, обманом вселяя в него страстность, а ею, далеко отведя от Бога и природы, обучает творить всяческие противоестественные вещи.

Значит, эти крайности — говорю о Боге и мире — друг от друга и от середины — имею в виду природу — отводят человека. Середина же,<448>будучи промежуточной между ними, если овладеет человеком, имеющим в виду [252] только её, приведёт к равному отстоянию от обеих крайностей, не допуская вознестись к Богу и стыдясь позволить пасть до мира. Поэтому едва только человек по внутреннему произволению (γνώμην ev&aS‑eτως) подвигнется к какой‑либо из этих трёх вещей, как и своё действие меняет соответственно, и наименование, называясь плотским, душевным или духовным. Дело и отличие плотского — уметь творить одно лишь зло. Душевного же — никогда не желать ни творить, ни претерпевать зла. Духовного же — желать творить лишь добро и по добродетели, если случится, быть готовым с радостью добрым образом претерпевать зло. Значит, благословенный, если желаешь быть ведомым Духом Божиим, как ты и в самом деле желаешь, то отними от себя мир и природу — вернее, отсеки себя от них, и не отказывайся претерпевать обиды, и не убегай от глумления и наглости; короче говоря, ради Бога и добродетели отнюдь не переставай терпеть зло, и творить добро причиняющим зло, и прощать всё причинённое, по слову Того, Кто сказал: «Если кто хочет судиться с тобой и взять твою рубашку, отдай ему и плащ» (Мф 5:40). И ещё по слову блаженного апостола, говорящего: «Злословимые, благословляем; гонимые, терпим; хулимые, умоляем» (1 Кор 4:12).

Вдобавок, если Желаешь меня послушаться, благословенный раб Божий, выказывай великую милость оскорбившим тебя и не отказывайся, если нужно, и всего из‑за них лишиться, а лучше благослови злословящих, и претерпи гонящих, и умоли хулящих, чтобы ты не был плотским, умеющим и желающим только обижать, или душевным, не выносящим обид, а был бы духовным, по собственной воле умеющим и стремящимся творить лишь добро и ради добродетели готовым добрым образом терпеть зло от обидчиков, взирая на Иисуса, первопричину нашего спасения, Который за все блага, ещё никем полностью не познанные, от грешников и ради грешников стойко претерпел все ужасные муки. Ибо цель Давшего заповеди — освободить человека от мира и природы. И поэтому осуждён не повинующийся; и напрасно живущие по закону мира отцы ссылаются на детей, а начальствующие [253] над упражняющимися в монашеской жизни — на собрания (συνοδίας), чтобы оправдать неисполнение заповедей. Если мы это примем за истину, то окажется, что закон спасения Господь начертал вообще ни для кого. Душевным же, как мне кажется, Писание назвало природного человека, поскольку, как говорят сведущие в этом, только у одушевлённых существ, и вообще, у подвластных рождению и гибели усматривается свойство природы.

Написал я вам это, господин мой, поскольку<449>от вашего чтеца узнал, что вы весьма недовольны случившимся. Однако как сильный молись сильно Тому, честный отче, у Кого есть сила отпускать грехи, о Максиме, рабе твоём и ученике.

Письмо Χ. Кубикуларию Иоанну

Поскольку вы понуждаете изложить причину, ради которой судом Своим постановил Бог, чтобы люди управлялись людьми, хотя у них у всех одна и та же природа, всех причастных себе просто поэтому являющая равночестными, скажу, как смогу, ничего не скрывая из воспринятого от мудрых и блаженных мужей, но пропуская ради краткости многое, что об этом можно бы сказать. Истинный разум, говорят, таинственно указывает, что человек, по милости сотворившего его Бога получивший в удел господство надо всем видимым миром, образом злоупотребления обратил движения врождённой силы своей умной сущности к противоестественному и тем, по справедливому суду Божиему, внёс в себя и во весь мир ныне властвующую изменчивость и смертность, дабы сила души[1557] не сохранялась навечно бессмертной у стремящегося к противоестественному, что было бы не только крайним злом и очевидным отпадением от истинного бытия самого человека, но и явным отрицанием Божественной благости.