— Они ж только себе подобных. Вы ж знаете, товарищ капитан…
— Знаю? А если случайно? — отец опускается в кресло, — Ориентировки, личные дела, все есть. Тебе что, погоны новые не нужны? Я уже второй раз этот путь прохожу и хочу таки дойти, — припечатывает своё слово ударом кулака по столу, — Иди, работай, лейтенант. Добро даю на особые, ежели что. Свободен!
— Есть! — поднимается мужчина с места, — Принято в работу…
— Иди уже, — голос отца смягчается.
Молодой лейтенант проходит к двери мимо меня.
— Здравия желаю… — кивает.
— Здравствуйте… — отвечаю и провожаю взглядом закрывающуюся на ним дверь.
— Ну? — папа откидывается на спинку кресла, а его бровь ползёт вверх, — Рассказывай чего натворила. Мать два дня не в себе. Вчера вечером даже ехать порывалась.
— Я тоже рада тебя видеть, пап… — поджимаю я губы, подхожу ближе к столу и чтобы чем-то занять руки начинаю собирать разбросанные документы.
— Зубы мне не заговаривай, — бурчит в ответ отец и вздыхает, — Уж не чаю, когда замуж тебя выдадим. Вон, пусть у Кирсанова теперь голова болит.
— Пап… — выдыхаю, настраиваясь, — Я хочу отменить свадьбу, — выпуливаю и замираю, ожидая взрыва.
— Что-то случилось? — напряжённо и глухо спрашивает отец.
— Мне кажется… что я больше его не люблю… Поэтому, так будет честно… — опускаю глаза.
— Отставить! — рявкает отец, — Это что это ты хвостом замела? Люблю — не люблю, куплю — не куплю… Понимаешь ли, взрослая она!
Я молчу и всеми силами стараюсь не разрыдаться. Рассказать дальше про Егора не поворачивается язык. Почему я решила, что начать с папы будет легче?
Мой карман начинает вибрировать.
— Ответь, — кивает отец, — Я покурю пока. Доведёте, молодёжь, Ей Богу, доведёте.
Достаю телефон. Конечно, вспомни…супруга будущего, вот и он.
— Алло…
— Дарья! — тихим криком выдыхает в трубку Артур, — Я, в общем то, хочу только знать, где ты, и где моя еда? — Артур повышает голос, а папа оборачивается от открытого окна с сигаретой в руке.
— Это Артур?
Я киваю.
— Ну ка дай! — манит телефон пятерней, и я поспешно отдаю, лишь бы не говорить самой.
— Здравствуй, зятёк! — громыхает отец.
— Здравствуйте, Семён Сергеевич, — я слышу в трубке жениха.
— Не знаю, что за кошка пробежала между вами, но вот дочь моя сопли наматывает в моем кабинете.
Я кладу стопку собранных бумаг на стол, мажу по ним взглядом, и меня дергает. Протряхивает конкретными двести двадцать, будто пальцы в розетку засунула. Хватаю в руки верхнюю карточку личного дела с фотографией. «Морозов Егор Иванович. Двадцать семь лет. Место рождения: город Москва…» О Господи… С трудом сглатываю ставшую вязкой слюну. Возвращаю документ в стопку, но от фотографии не могу оторваться. Это как вообще так? Кто ты, Егор? Не самая сейчас приятная у нас с тобой встреча…
— Дарья! — настойчивый голос отца заставляет отвлечься от изучения документа, — Артур сейчас сюда приедет.
— Хорошо, — обречённо киваю в ответ.
— Присядь, дочь, — смягчается родитель. Сам тоже садится за стол, открывает правый верхний ящик стола и кладёт передо мной шоколадку.
Мои губы непроизвольно трогает улыбка.
— Спасибо, папа… — поднимаю на него глаза.
— Ну что ты на меня смотришь, как Полкан на диете? — вздыхает отец, — Кстати, он правда снова на диете. Внуки соседские приехали и мармеладом накормили. Уши разодрал.
— Бедный собакин… — роняю я.
— Артур тебя обидел? — сдвигает брови.
— Нет… — мои плечи жмутся.
— Тогда давай эти штуки бабьи заканчивай. Артур хороший, надежный, адекватный мужик. Мы с его отцом большую часть жизни соседи и сослуживцы. Не то что эти, — отец забирает у меня документы.
— А кто это? — спрашиваю и чувствую, как сердце пропускает удар
— Хулиганы футбольные, вандалы на днях вагон метро разгромили, — убирает пачку личных дел на место моей шоколадки, — Вот как только всех пересажаю, наконец, майора получу.
— Посадишь? — я судорожно цепляюсь пальцами в край стола, — Они все под следствием?
— Нет, здесь таких нет, — уже с удивлением отвечает отец, — Только те, кто в активной разработке. До первого косяка, так сказать, — отец берет со стола шоколадку, вскрывает упаковку и возвращает мне, — Ну ка съешь кусочек, а то побледнела. Не беременна ты, дочь? — тон мягкий. Родители мечтают, я знаю.
— Нет… — качаю головой, и больше всего на свете хочу сейчас залезть под стол и там посидеть, пока все само не рассосётся.
Я знала, что сегодняшний день будет непростым, но чтобы на столько? Давлю в себе нервный смех. Ну все же сходится. Егора, значит, я лечила после беспредела в метро, а вчера было ещё что-то… И как теперь быть? Мама, папа я не выйду замуж, потому что изменила жениху с другим. У вас любовь доченька? Да, папочка, ты не сажай его, только пожалуйста… Аааааа!
— Вера Юрьевна, — отец жмёт кнопку на селекторе.
— Да, товарищ капитан?
— На обед я ушёл, всех на четыре переноси.
— Поняла.
Отец вздергивает рукав пиджака и смотрит на часы.
— Пойдём, дочь, поедим с зятем моим, а то он говорит, что ты совсем от рук отбилась, — папа хлопает меня по плечу и идёт к двери, — Ну живей давай, чего застыла.
Поднимаюсь со стула с трудом. Внутри меня раздувается и вибрирует огромный шар истерики. И кажется, что совсем чуть-чуть и он лопнет, разнесёт всех и принесёт желанное облегчение. Мне.
— Пойдём, — пытаюсь улыбнуться отцу.
— Ну ка перестань! — сердито одергивает меня, — Жена должна встречать мужа вкусной едой и радостью. А с обедом ты уже напортачила.
Должна… Ухмыляюсь про себя. Ненавижу это слово.
Все тайное становится явным 2
Дарья.
На обеде специально ела стейк с кровью. Просто из вредности и чувства саморазрушения. Потому что при отце Артур никогда не станет меня одёргивать. Такой себе привкус, но с соусом было терпимо.
Судя по паре суровых взглядов, брошенных в мою сторону, жених решил отложить разбор полётов до того момента, как мы останется наедине.
— Дарья, — он открывает мне переднюю дверь, и я послушно сажусь на сиденье, но игнорирую его руку.
— Артур! — раздаётся папин голос где-то позади машины, — Ты видел, что у тебя колесо спустило?
— Где? — Кирсанов оставляет мою дверь открытой и отходит к отцу, — Вот твою ж! — присаживается, осматривая шину, — Похоже, что где-то гвоздь поймал, сейчас, конечно, подкачаю. Думаю, что до сервиса дотяну, — выпрямляется и задумчиво смотрит на отца, — Семён Сергеич, не обессудь, не сможем вернуть тебя на работу. Дарья сейчас такси вызовет.
— Да, нужно было на своих колёсах ехать, — отец вздыхает, — Дочь, давай такси. А то совещание через пол часа.
Пока Артур достаёт из багажника компрессор и начинает реабилитацию колеса, я делаю вызов машины в приложении и возвращаюсь к папе.
— Дочь, ну ты как-то… — родитель виляет ладонью, — Ну поприветливее с мужиком то будь, где-то похитрее…
— Не могу я, пап… — шепчу и кладу голову ему на плечо.
— Давай не дури, Дарья… Не позорь меня. — грозно шепчет отец и в сердцах подкуривает сигарету.
Я смотрю на спину Артура, упакованную в идеальный костюм от Армани. Идеальный чёрный цвет и линия плеча, можно даже не сомневаться, что рукав его пиджака на полтора сантиметра выше края манжета снежно белой сорочки, ну и далее по списку… Я хмыкаю про себя.
— Даш, — Кирсанов оборачивается, — Поддёрни мне немного рукава, пожалуйста.
Подхожу к Артуру. Мы сталкиваемся глазами. Его — внимательный, оценивающий, строгий, но не холодный. В нем плещется что-то мужское, горячее… не выдерживаю и опускаю ресницы, делая вид, что расстёгиваю пуговицы. Жених накрывает мою руку.
— Родная, у тебя точно все хорошо? — от его по-настоящему обеспокоенного тона мне хочется закричать и затопать ногами. Идеален. Всегда. Зубодробительно. Не подкопаешься.