У меня отвисает челюсть, глаза наполняются слезами.
— Это… это невероятная идея.
Грэм улыбается.
— Ты обязана это сделать.
Этот мужчина.
Я никогда не знала никого похожего на него. Никогда не верила, что он может существовать. Но он здесь, и из-за него все мои стены рухнули.
— Грэм, я влюбляюсь в тебя.
Слова со свистом вырываются из меня, и, хотя я боюсь его реакции, все равно не жалею, что сказала это.
Он моргает несколько раз, и задерживаю дыхание в ожидании его ответа. Затем он осторожно перекидывает одну из моих ног себе на колени, пока я не оказываюсь верхом на нем. Он поднимает обе руки, чтобы обхватить мое лицо, и притягивает ближе.
— Я уже влюблен, Эва. Перешел все границы в тот момент, когда увидел тебя. Я люблю тебя, и никто в этом мире не сможет помешать нам быть вместе.
А потом он обрушивается на меня в поцелуе.
Его слова полностью доходят до меня только после того, как Грэм засыпает. Я лежу в его объятиях после эмоционального, сногсшибательного поцелуя, и все, о чем могу думать, это: какой сомнительный выбор слов. Кто бы попытался помешать нам быть вместе? Зачем ему это говорить?
Что Грэм знает такого, чего не знаю я?
ГЛАВА 10
ГРЭМ
ЭВА ЛЮБИТ МЕНЯ.
Она любит меня, а я люблю ее.
Это укрепляет мое решение. С меня хватит. Я заберу Эву из этого города, и мы никогда больше сюда не вернемся.
Надеюсь, мне удастся убедить свою сестру поехать с нами, но, если она не захочет, я отправлю ей по почте деньги, в которых так нуждается. Так или иначе, каким-то образом оставлю своего отца и эту жизнь позади. Он будет недоволен, но мне все равно.
У меня есть Эва и ее любовь, и это все, что когда-либо будет нужно.
На следующее утро, когда мистер Монтальбано возвращается из своей деловой поездки, мы завтракаем.
— Доброе утро! — Он прислоняет свой чемодан к дверному проему кухни.
— Как прошла поездка, сэр?
— Все хорошо. — Подходит к тому месту, где на островке стоит Эва, и раскрывает объятия. — Как поживает моя малышка?
Она шагает в его объятия, но не поднимает рук, чтобы обнять в ответ.
— Прекрасно. Сегодня у много работы, так что мы как раз собирались уходить. Давай, Здоровяк.
— Эванджелина, — зовет он ее вслед. — Надеялся, мы поужинаем вместе сегодня вечером. Я бы хотел оставить Грэма здесь на ночь. Уверен, ему это могло бы пригодиться.
Эва собирается возразить, но я отвечаю ей легким покачиванием головы.
Ее плечи опускаются.
— Конечно, хорошая мысль.
Лицо Монтальбано расплывается в широкой улыбке.
— Фантастика! Я закажу столик у Кармайна. Все будет как в старые добрые времена.
— Не могу дождаться, — язвительно говорит она.
— Наслаждайся своим свободным вечером, Грэм. Увидимся здесь завтра утром.
Киваю.
— Благодарю вас, сэр.
Я выхожу вслед за Эвой в коридор, чтобы дождаться лифта. Убедившись, что путь чист, обнимаю ее за талию и утыкаюсь носом в ее шею.
— Твой отец просто хочет провести с тобой немного времени.
— А я хочу провести это время с тобой.
— Ты увидишь меня завтра. Он тоже заслуживает немного времени.
— Куда пойдешь? — спросила она.
— Я должен навестить своих сестру и племянницу.
Эва выпячивает нижнюю губу.
— Несправедливо.
Затаскиваю ее в лифт, когда дверь открывается.
— Мы можем как-нибудь пообедать с ними, чтобы ты могла с ними познакомиться.
— Обещаешь? — Она смотрит на меня своими большими карими глазами, и я готов пообещать ей все, что она захочет.
— Обещаю.
— Ты уже знаком с Дианой и моим отцом. Я лишь хочу познакомиться с людьми, которые важны для тебя.
Касаюсь кончиком своего носа ее носика.
— Ты важна для меня, знаешь это?
Наконец, на ее лице расцветает улыбка.
— Это взаимно.
***
— ОТКУДА БЕРУТСЯ ДЕТИ?
Я отплевываюсь и захлебываюсь водой.
— Дети?
— Ага, — говорит Гвенни. — Откуда они берутся? Как они попадают к вам в живот? И почему мальчики не могут иметь детей?
— Э-э, почему бы тебе не задать эти вопросы своей маме?
— Она мне не отвечает. Говорит, что я узнаю об этом, когда стану старше. — Большие зеленые глаза Гвенни закатываются к потолку. — Так всегда происходит, когда становлюсь старше. Но я не хочу ждать, пока вырасту. Хочу знать сейчас.
Джен, вальсируя, возвращается на кухню и гладит дочь по голове.
— Ты не можешь знать всего сейчас, детка. Я говорила. У тебя взорвется голова.
Киваю в знак согласия.
— Ты же этого не хочешь. Кусочки твоего мозга будут разбросаны по всему этому месту.
Гвенни морщит нос.
— Это отвратительно. Кроме того, на самом деле этого бы не произошло. Мисс Коплиц говорит, что вы никогда не сможете узнать слишком много.
Я приподнимаю бровь, глядя на свою сестру, ожидая увидеть, что скажет на это. Она всегда знает, что нужно сказать, чтобы успокоить вечно любопытный ум Гвенни.
— Тогда можешь спросить мисс Коплиц, откуда берутся дети, — говорит Джен.
— Уверен, она с удовольствием рассказала бы во всех подробностях об этом.
Хихикаю и отправляю в рот еще одну порцию спагетти.
— Дядя Грэм, я спросила мисс Коплиц, не замужем ли она. Она очень хорошенькая. Сказала ей, что ты тоже одинок.
— Ты что, теперь сваха?
Джен подносит свой бокал с вином к губам.
— Может быть, она просто беспокоится о том, что ее любимый дядя умирает от одиночества.
— Может, ей следует беспокоиться об отношениях своей матери, а не о моих.
Глаза Джен чуть не вылезают из орбит.
— Святая матерь Божья. Не могу в это поверить!
Глаза Гвенни расширяются, под стать глазам ее матери.
— Что, мам?
Я набиваю рот еще одной вилкой и опускаю голову.
— Грэм Бенджамин Картер, тебе лучше рассказать мне, что происходит прямо сейчас! — кричит Джен.
Я приподнимаю плечо.
— Не понимаю, о чем говоришь, сестренка.
— Черта с два ты этого не сделаешь. Давай же! Выкладывай!
— Мамочка, ты сказала плохое слово, — шепчет Гвенни.
— Иногда, когда ты взрослый, в подходящее время позволительно произнести ругательство.
Джен указывает вилкой в мою сторону.
— Например, когда твой старший брат встречается с кем-то и не упоминает об этом своей любимой сестре во всем мире!
— Ты моя единственная сестра, — поправляю ее.
— Скажи. Мне. Сейчас же!
Закрываю уши, чтобы защитить их от ее пронзительных криков.
— Ладно, ладно. Ее зовут Эва.
— Красивое имя, — говорит Гвенни.
Киваю.
— Она прекрасна. Я рассказал ей о тебе. Хочет поскорее с вами познакомиться, девочки.
Глаза Джен наполняются слезами.
— Должно быть, все серьезно, если ты хочешь познакомить ее с семьей.
Снова киваю и кладу вилку на стол.
— Вы любите друг друга, — вопит Джен, и на этот раз Гвенни тоже затыкает уши. — Я не могу в это поверить! Где вы двое познакомились?
— На работе. — Ерзаю на стуле, глядя на Гвенни рядом со мной. Джен кивает в молчаливом понимании. Мы поговорим позже.
— Ей нравятся принцессы? — спрашивает Гвенни. — Какая ее самая любимая?
— Не знаю. Обязательно спрошу ее завтра, когда увижу. Но она водит мотоцикл, так что не уверен, нравятся ли ей принцессы так же, как тебе.
— Хочу покататься на мотоцикле!
Джен драматично хватается за грудь.
— Ладно, тебе пора готовится ко сну.
Гвенни надувает губы, но подчиняется и тащится в ванную.
Встаю и убираю со стола, пока Джен наполняет ванну, и размышляю о том, что я собираюсь сказать ей, когда она вернется.
Должен ли придерживаться правды? Она знает моего отца и его неприязнь к Монтальбано. Возможно, она сможет дать мне какой-нибудь совет.