инфо-пакета из Магазина оправдывает свою стоимость.
Перед лицом Тая тем временем вырастает смазанный силуэт. Ехидна врезается в мечника, опрокидывая навзничь и придавливая к земле. Острый коготь устремляется под подбородок мужчины, угрожая вспороть глотку.
— Мой! — хрипит Амелия.
Николай же фокусируется на силе, бурлящей внутри. Глаза вспыхивают лазурным, и клинки Ледяных кос, повинуясь беззвучному приказу, взрезают воздух и вонзаются в спину Ехидны. Три промёрзших клинка вырываются из груди Метаморфа, распространяя во все стороны белоснежную корку.
Амелия захлёбывается воплем боли и ярости. На миг её хватка слабеет, и Таю этого достаточно. Пинком опрокинув Ехидну на спину, он атакует. Не давая ей опомниться, Николай вонзает лезвие катаны ей в маску — в то место, где должен прятаться мозг.
Электричество зарывается в хитиново-мясные недра. Остриё с шелестом пробивает плоть, но не успевает достигнуть цели, как тело Ехидны исчезает с хлопком телепортации.
Тай уже видел это неоднократно, и реагировать на пропажу он начинает мгновенно, но всё равно запаздывает. Даже не на секунду. На какую-то долю.
Боль взрывается между лопаток, когда Ехидна, возникшая за спиной Тая, всаживает жало хвоста ему в позвоночник. Тело вновь немеет, не подчиняясь командам мозга. Катана с лязгом упирается остриём в растрескавшийся камень.
— Ты дрался умело, и ты… проиграл, — шепчет ему на ухо Ехидна.
* * *
Я стою под куполом Последней дуэли, не сводя глаз с закованной в броню громадины напротив. Калибан — один из сильнейших бойцов, что мне доводилось встречать. И один из немногих, кто выжил после схватки со мной. Впрочем, честно будет сказать и, что он один из немногих, кто едва не прикончил меня.
Память услужливо подкидывает картинки из нашей прошлой битвы — лязг металла, рёв бензопилы, фонтаны крови. Тогда этот ублюдок вспарывал моё нутро, как мясную консерву. Если бы не хитрость, помноженная на толику везения, я бы уже гнил в какой-нибудь канаве. По крайней мере, в этой реальности.
Сегодня всё будет иначе. Сегодня я готов.
— Зря ты взял этот заказ, — усмехаюсь уголками губ. — Стоило найти заказчика поприличнее. Да и цель поудачнее. Потому что этот, поверь мне, эта работка станет для тебя последней.
Вракшад лишь глухо хмыкает, скрестив на груди бронированные руки. Даже сквозь шлем я чувствую исходящие от него волны ледяного равнодушия. Даже после ядерного взрыва, устроенного Алокешем, этот ублюдок всё ещё опасен, хоть и выглядит крайней паршиво.
— Нашим с тобой путям суждено пересечься в последний раз, Стрелок, — цедит он. — Тебе не избежать своей участи. Как и мне — своей.
Я киваю, принимая правила игры. В конце концов, профессиональная этика есть даже в Сопряжении.
— Смерти ты, стало быть, не боишься?
— Любая Нова, как и любой Берсерк Граула знает, что не умрёт в своей постели, — в голосе собеседника звенит металл. — Пасть в бою с клинком в руке и кровью врага на устах — вот единственная достойная смерть. Так мы почтим нашего бога.
— Что ж, я с радостью организую тебе эту аудиенцию.
Вракшад «Калибан» Бракст подвергнут действию способности Последняя Дуэль.
Вы установить условия (ограничения), одинаковые для обоих участников, не требуя от цели согласования:
1. Любая телепортация запрещена.
Продолжительность дуэли ограничена тремя минутами. Если по окончании дуэли ваша цель останется жива, вы умрёте. Данное условие скрыто от всех, кроме вас.
До начала дуэли десять секунд.
— В этот раз никаких фокусов, здоровяк. Будем рубиться до победного.
Огроид напрягается, явно недовольный условием, но тут уж ничего не попишешь. Даже наёмным убийцам с претензией на благородство иногда остаётся только сжать булки и терпеть.
В следующий миг земля содрогается от тяжёлой поступи, когда берсерк бросается вперёд. Его цепной меч с рёвом взвивается в воздух, рассекая пространство. Уворачиваюсь в последний момент, чувствуя, как раскалённый металл свистит над макушкой. Твою ж дивизию, как же он быстр для такой туши!
Симфония битвы повышает все мои параметры, а Спурт разгоняет тело до предела.
Не давая противнику перевести дух, вскидываю револьверы и всаживаю ему промеж лопаток две ослепительные вспышки. Целюсь прицельно, туда, где должны быть стыки и сочленения. Струи плазмы впиваются в броню, прожигая металл насквозь. Солидных размеров отверстия курятся дымком и прикипевшей плотью.
Калибан ревёт от боли, но не падает. Вместо этого разворачивается и производит ответный выстрел из плазменной пушки, зафиксированной у предплечья.
Рефлекторно подаюсь в сторону и в замедленном времени вижу, как белоснежный луч прошивает то место, где я только что стоял. Сам же контратакую очередным залпом из Колючки и Бутона. Плазменные сгустки вгрызаются в бронированные пластины на ногах и руках берсерка, плавя металл. Мощь этих револьверов поистине чудовищна!
Однако огроид тоже успел подготовиться. Чую движение арканы, и его доспех будто впитывает энергию выстрелов, рассеивая её по всей поверхности.
Великан в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние и наотмашь бьёт цепным мечом. Зубцы ревут и плюются искрами, мечтая вспороть моё тело. В последний момент выставляю блок скрещёнными револьверами. Чудовищный удар сотрясает всё моё естество, но я удерживаюсь на ногах. Колючка и Бутон, будучи абсолютным оружием ступени S, выдерживают адский напор, лишь слегка искря в точке соприкосновения.
— Неплохие пушки, — цедит Берсерк. — Но тебе не хватит огневой мощи, чтобы пробить мою защиту.
Лязг и скрежет металла. Мы с Калибаном схлестнулись вплотную, почти лицом к лицу. Обломанный бивень едва не тыкает мне в щёку. Кажется, прошла целая вечность, хотя на самом деле — лишь пара секунд.
— Поглядим, Пумба, — ухмыляюсь я.
И резко опускаю револьверы вниз, позволяя лезвию меча скользнуть мимо моего лица. Глайд разрывает дистанцию, а я всаживаю подряд четыре Усиленных выстрела в колено врага. Один за другим в одну и ту же точку. Как бы ни была хороша его защитная способность, она просто не успевает рассеять всю энергию.
Плазменные сгустки прожигают шарниры брони, и нога берсерка подламывается, вися на редких жгутах мышц и нитках металла. Калибан с рёвом валится на землю, но тут же вскидывает руку.
Поток плазмы ударяет мне навстречу, проносясь совсем близко. Кожу опаляет даже сквозь броню, но щиты выдерживают.
Поймав наполненный ненависть взгляд противника, цежу:
— О, теперь ты выглядишь усталым. Это не то место, где можно уставать.
Из ясного неба почти без подготовки бьёт молния, впиваясь в одну из пробитых секций его брони. Враг выгибается дугой, и Колючка всаживает очередной луч ему в грудину, выжигая себе