мне, мам? Можно? — он подпрыгивает на месте.
Ника пристально смотрит на меня.
— Ну, я не могу сейчас сказать «нет», не так ли? Давай зайдем внутрь.
Гриша бежит впереди, а мы с Никой следуем за ним. Она на несколько лет старше меня, и, хотя у нас было немало ссор, мы всегда были близки. Полагаю, ничто так не сближает братьев и сестер, как жестокий отец и небрежная мать. Однажды она сказала мне, после того как перепила коктейлей на вечеринке, что забота о моих травмах, нанесенных папиными кулаками, — это то, что заставило ее захотеть стать врачом.
Мама никогда не хотела, чтобы кто-нибудь знал, что происходит за закрытыми дверями, и часто преуменьшала боль, которую я испытывал каждый раз, когда папа замахивался на меня. Ника никогда этого не делала, и, хотя она моя старшая сестра, я отчаянно защищаю ее. Если бы какой-нибудь мужчина когда-нибудь дотронулся до нее хоть пальцем, я бы так его отделал, что ему повезло бы, если бы он смог после этого ходить.
— Лучше бы ты не дарил ему ничего очень дорогого. — Ника входит в дом. — Мы пытаемся научить его быть более минималистичным в материальном плане.
Я поворачиваюсь и указываю рукой в направлении заднего двора, с которого мы только что пришли.
— Хорошая идея с минимализмом. Все настолько минималистично, что я даже не заметил, что у вас намечается вечеринка.
— Издеваешься, как всегда. — Она закатывает глаза. — И я не шучу! Я же просила тебя не сходить с ума с подарком в этом году.
— Итак, ты считаешь, что ключи от четырехколесного автомобиля, который он просил, — это безумие?
Ника резко оборачивается, широко раскрыв глаза.
— Скажи, что это шутка, или ты будешь тем, кто скажет ему, что он не может этого получить! Здесь негде на нем покататься!
— Ладно. На самом деле я не покупал ему этого.
— Алекс, — ругается она, — что ты ему подаришь?
— Набор для выращивания кристаллов, который он просил — серьезно, ваш ребенок — ботаник! И пропуск на катание на картингах на крытом треке.
Ника улыбается.
— Ему это действительно понравится. Я знаю, что наши графики работы — отстой, и мы оба сильно заняты, но он наслаждается каждой минутой, которую может провести с тобой.
— Мне тоже нравится проводить с ним время.
— Мы с Кириллом как раз говорили о семейном отпуске. Его сестра хочет присоединиться, и было бы здорово, если бы ты тоже поехал… И взял кого-нибудь.
— Не начинай, — предупреждаю я, тон выходит резче, чем я хотел. Последние три года Ника раздражающе настаивала на том, чтобы я изменил свой образ жизни холостяка, остепенился и завел собственную семью и детей.
Я открываю рот, чтобы сказать ей, что мне нравится быть одиноким, встречаться с девушками и не связывать себя никакими обязательствами. Я свободный и могу делать все, что захочу.
Но ложь требует слишком больших усилий, а это именно ложь.
— В моей хирургической бригаде есть очень симпатичная одинокая медсестра, — продолжает она, полностью игнорируя мою просьбу прекратить этот разговор. — Я могу свести вас. Я думаю, она бы тебе действительно понравилась.
— Конечно. Познакомь нас. И позаботься о номере в отеле на ночь.
— Отвратительно.
Она корчит гримасу и закатывает глаза. Ника зовет Кирилла, своего мужа, вниз, и мы все идем искать Гришу, который не слишком терпеливо ждет, чтобы открыть свой подарок от меня.
Конечно, он ему понравился.
— Ну, приятель, — начинаю я, глядя на время на своих часах. — С наступающим Днем рождения!
— Не уходи, дядя Алекс. Останься на мой праздник!
— Дядя Алекс должен уехать, — напоминает Кирилл Грише. — Он должен сесть в самолет и сделать вид, что работает, выпивая виски и посещая рестораны. — Он смотрит на меня и смеется. — Похоже, у тебя был ужасный день в офисе.
— Бывало и похуже. — Я смеюсь. — Это будет быстрая поездка туда и обратно. Ничего слишком расслабляющего.
— Привези мне выпивки, — добавляет Ника с улыбкой. — Можно сказать, что это маркетинговый ход. Если мне понравится, я закажу еще.
— Поверь мне, она так и сделает, — шепотом говорит Кирилл, обнимая Нику, и наклоняется для поцелуя.
— Отвратительно. — Гриша морщит нос.
— Согласен, — говорю я ему, подмигивая. — Хорошей вечеринки, приятель. И не ешь слишком много торта.
Он обнимает меня на прощание, и Ника провожает меня до двери.
— Спасибо, что заглянул, — говорит она, выходя на крытое кирпичное крыльцо. — Это действительно много значит для Гриши. Поскольку в последнее время Кир так много разъезжает по работе, я думаю, Гриша хочет, чтобы в его жизни был какой-нибудь мужской образец для подражания.
— Подожди. Постой. Ты только что назвала меня образцом для подражания?
— Я не говорила, что ты хороший парень.
Она смеется.
Ника быстро обнимает меня.
— Счастливого полета. Откуда ты вылетаешь? И какой номер вашего рейса?
— Вероника, — говорю я строго. Она всегда нервничала, когда дело касалось перелетов. И когда несколько лет назад она оказалась в самолете с отказавшим двигателем, ее нервы переросли в настоящий страх. — Со мной все будет в порядке. Ты же знаешь, что у меня больше шансов погибнуть по дороге в аэропорт, чем попасть в авиакатастрофу.
— Это должно помочь мне?
— Лучше побеспокойся о моей печени. Я уверен, что в эти выходные мне придется работать сверхурочно из-за того количества виски, которое я буду употреблять.
Она качает головой и пытается смотреть на меня так, словно я пациент, которому она собирается прочитать лекцию о том, как серьезно нужно относиться к своему здоровью.
— С этим тоже будь осторожен..
— Со мной все будет в порядке. А когда вернусь, я найду время, чтобы потусоваться с Гришей.
Ника сияет.
— Он обалдеет от счастья.
Я улыбаюсь в ответ.
— Жду с нетерпением.
Глава 11
— Сиди спокойно, — говорю я в сотый раз за это утро. Изо всех сил стараюсь сохранять хладнокровие, но мое терпение уже на исходе, а мы на ногах всего двадцать минут.
Именно поэтому у меня вот-вот совсем иссякнет самообладание.
Вика была слишком взволнована перед школой и не могла уснуть прошлой ночью. Поэтому, естественно, она не давала спать своей сестре. В конце концов мне пришлось разделить их. Я положила Полину в свою постель, а Ви оставила в их комнате. Каждой потребовалось около двадцати минут, чтобы успокоиться и наконец уснуть… Это заставило меня понервничать, и теперь я ничего не успевала.
Белье не было ни сложено, ни даже рассортировано. Посуда простояла в раковине так долго, что потребуется кипяток и обезжириватель, чтобы удалить с нее засохшие остатки еды.
А потом я совершила