Читать интересную книгу Хочу тебе доверять - Рода Лермэн

Вот что объясняло твердое нежелание Дэниса брать заем, подумала Лори.

— Твой отец больше не живет в Сиэтле?

— Он отошел от дел и живет сейчас в Детройте.

— А ты решил остаться.

— Да, — Дэнису не нравилось говорить об этом. Не было смысла копаться в истории. Конечно, он хотел окончить колледж. Но уже в детстве ему были преподаны уроки бизнеса, которых нет в колледже. Возможно, студентам рассказывали о мошенничестве в бизнесе, но Дэнис лично сталкивался с ним и обычно выходил победителем.

— Дэн, а чем ты занялся, когда твой отец вышел из бизнеса?

— Зачем тебе нужны все эти истории?

— Мне интересно.

Лори искренне пожала плечами, и Дэнис нашел это движение обаятельным.

— Как ты связался с этим магазином «Ностальгия»?

— Когда все уехали кто куда, я остался, чтобы уладить оставшиеся дела. В том числе распродать семейные пожитки. Так я организовал этот магазин. Следующим естественным шагом было создание блошиного рынка.

— Мне кажется, что ты что-то скрываешь, Дэн.

— Например?

— Ты сообщаешь мне факты, но не анализируешь их, — она ободряюще улыбнулась. — В конце концов, ты человек, который из всего делает выводы, даже из того, что я вижу в изображении на чашке. Скажи мне, что кроется за фактами. Я хочу узнать больше о тебе самом.

— Почему бы тебе самой не высказать мнение?

— О тебе? — Она промокнула губы салфеткой. — Хорошо. — Я думаю, что ты работаешь на рынке подержанных товаров, потому что он находится вне нашей системы. Ты отступник, — Лори вспомнила свое первое впечатление. — Вроде пирата-одиночки.

— Но я ничего не краду. Это мое кредо. Оно означает, что я должен быть постоянно начеку, потому что всегда найдется желающий обойти меня.

— Это значит, что ты никому не можешь доверять?

— Именно доверие было бы с моей стороны широким и благородным жестом. Но, к сожалению, я не могу себе этого позволить.

— Это не имеет смысла.

— Почему?

— Не согласуется с реальностью. Ты считаешь себя одиночкой, но есть же друзья. Все торговцы на блошином рынке уважают тебя.

Он постучал себя по груди и шутливо произнес:

— Это от того, что Макгроун мудр.

Дэнис был сложным человеком, но жил по простым правилам. Трудись. Рассчитывай только на себя. Никому не доверяй.

После того, как они вымыли тарелки и приступили к кофе, Дэнис перевел разговор на другую тему.

— Мы все говорили обо мне, — заявил он. — Теперь твоя очередь, Лори. На рынке, когда начался дождь и ты вышла из-под навеса и дурачилась, с тобой что-то произошло.

— Я промокла.

— Не только, — он усмехнулся. — Твои глаза сияли. В них было что-то дикое.

Она саркастически рассмеялась.

— Давай не будем возвращаться к этому, Дэн. Я не интригую. Я не чувственна, не мечтательна. И уж, конечно, не дикая.

— Ты более необыкновенная, чем кажешься.

— Нет.

— Но ты можешь быть такой, — произнес он. — Если перестанешь сдерживать себя.

— Почему я должна сделать это?

— Потому что это полезно тебе. Я сам так поступаю. Всем нужно время от времени расслабляться. Скажи мне, Лори, какой самый безумный поступок ты хотела бы совершить?

Она перебрала возможности.

— Подстричься под мальчишку. Или вскочить на скакуна и лихим ковбоем помчаться на нем по прериям. Или взять на абордаж пиратскую шхуну, спустить на ней черного Роджерса и поднять свой флаг добра и любви…

— А еще?

— Сделать татуировку. Вроде цветка на плече у Розы. По-моему, в этом есть что-то от безумства. Кстати, я заметила, что ты не решился отметить себя этаким подобием тавро.

— У меня есть наколка.

— Но я не заметила ее, — Лори видела большую часть его тела, когда он стоял в проходе, обернув полотенцем бедра.

Дэнис смутился.

— Ну, где же твоя татуировка? — заинтересовалась она.

— На моем правом бедре, понятно? У меня там изображен бог торговли, купцов и прибыли.

— А-а, Меркурий в шлеме с крылышками. — Она рассмеялась. — Я даже не решаюсь спросить, как это произошло.

— Ничего особенного. Однажды немного побезумствовал, когда решил заняться коммерцией, — он с нетерпением разглядывал ее. — Ну, где мы разместим твою наколку?

— Не говори глупости, Дэн. Татуировка служит хорошим примером того, как можно навредить себе, совершая дикие поступки. За короткий восторг ты расплачиваешься всю жизнь.

— Не обязательно, — продолжая говорить, он исчез в спальне. — Я могу сделать тебе рисунок, который смывается.

Он вернулся с маленькой коробкой, в которой был набор ручек для каллиграфии.

— Специальные чернила, но они смываются.

— Постепенно, — добавила она, вспомнив опыт с окраской волос.

— Где тебе проделать эту безболезненную операцию?

— Нигде.

— Расслабься, Лори. Побудь безумной.

— Да, это было бы именно безумием — исполнительному администратору шагать по коридорам общества Винчензо с татуировкой.

Дэнис взял ее за руку.

— На запястье, — предложил он. — Изящную орхидею.

— Нет. Я буду чувствовать себя нелепо, постоянно видя ее и давая объяснения.

— Может, головку кобры на бедре или скачущего мустанга на ягодице? Там никто не увидит.

Околдованная близостью Дэниса, она приняла решение. Лори расстегнула верхние пуговицы рубашки, чтобы обнажить грудь.

— Здесь.

— Очень хорошо.

Он окинул ее горячим взглядом. Лори позволила ему полюбоваться ее телом. Это продолжалось долго.

Когда кончик пера коснулся кожи, она вздрогнула, и Дэнис предупредил:

— Не двигайтесь, пациент.

— Хорошо.

Но ее дыхание участилось. Когда он случайно притронулся к ее груди, Лори сжала руками подлокотники, чтобы не шевельнуться. Ее соски затвердели.

Он был так близко. Его густые волосы пахли свежестью.

Кончик пера опять защекотал ее, и ей пришлось снова бороться с собой.

— Щекотно, — пожаловалась она.

— Не шевелись, Лори.

Как могла она сидеть неподвижно, когда его дыхание то согревало, то охлаждало ее тело? Она вся покрылась гусиной кожей. Как можно не обращать внимания на то, что очень сексуальный мужчина прикасается к твоей груди? Лори попыталась думать о других вещах, но каждый раз, когда перо для татуировки надавливало на тело, она испытывала все более сильное возбуждение.

Лори захотелось сделать нечто действительно безумное — лечь в постель с Дэнисом.

Она задыхалась.

— Готово?

— Еще нет.

Напряжение стало невыносимым. Она закрыла глаза и пожалела, что согласилась на это истязание чувств.