Выйдя из лифта, полицейский со всех ног рванул к нужному номеру, открыл дверь, влетел внутрь и опешил.
Он был готов увидеть что угодно, вплоть до оргии или еще теплого трупа. Однако картина ему представилась на удивление приличная и даже пасторальная. В комнате на потертом диване сидели двое. Джулия Беннет и парень восточной наружности лет двадцати пяти на вид, физиономия которого О’Нилу почему-то была знакома. И эти двое просто держались за руки и смотрели друг на друга совершенно влюбленными глазами, как в сопливых фильмах пятидесятилетней выдержки о любви, где юбка по колено уже была верхом эротики. Джулия казалась такой… зачарованной. Да Генри поверить не мог, что на кукольном личике секретарши могло появиться настолько беззащитное мягкое выражение. Сколько раз ему ни доводилось видеть мисс Беннет, она всегда ослепляла улыбкой манекена — счастливой и вежливой. И неестественной.
Парень, увидев постороннего, тут же подорвался с места навстречу чужаку… споткнулся о ножку стоящего рядом с диваном журнального столика и упал. Хорошо еще на пол, а не на стеклянную столешницу.
Беннет издала поистине трагический стон.
— Такео-о-о! — тяжело вздохнула она и кинулась поднимать своего визави. Делала девушка это настолько спокойно и даже привычно, что становилось ясно: не первый раз ее кавалер вот так растягивается у нее на глазах.
Иностранец выглядел совершенно несчастным.
— Чем обязаны вашему появлению, инспектор? — мило и дружелюбно, прямо как в офисе, поинтересовалась девушка, укладывая голову жертвы собственной неуклюжести себе на колени и ласково проводя ладонью по лбу этого самого Такео. Иностранец блаженно прикрыл глаза. — Вообще-то это вторжение в частную жизнь. И я вроде бы свидетель, а не подозреваемая, так что не понимаю причин подобной бестактности.
— Инспектор? Свидетель? — с довольно сильным акцентом встревоженно переспросил парень, поднимаясь на ноги и подавая руку Беннет, чтобы помочь встать. Удивительная галантность, которая, по словам Дианы, совершенно несвойственна восточным мужчинам. А уж Диана, к грусти Генри, неплохо разбиралась в восточных мужчинах.
— У тебя неприятности? — со смесью тревоги и почему-то надежды продолжал расспросы иностранец. Все его внимание было отдано Беннет, и на заявившегося к ним без спроса полицейского даже и смотреть перестали, как только парню стало ясно, что незваный гость не представляет угрозы.
— Нет, вовсе нет, — поспешно заверила секретарша. — Просто… Меня тут, видимо, в чем-то подозревают, Такео… У нас в офисе произошло убийство, а я единственный свидетель. Все в порядке.
Узкие глаза молодого мужчины постепенно округлялись.
— Все в порядке? А если бы что-то случилось? Если бы убили тебя? Джули…
Кукла сурово нахмурилась и оборвала его:
— Даже не начинай!
И тут до рыжего неожиданно дошло. Такео. Ватанабэ Такео, участник In the Dark, которым обычно разумная Диана проела Генри всю плешь. Настолько, что даже на билеты пришлось разориться, а это оказалось недешевым удовольствием. Концерт должен был состояться послезавтра.
— А вы… — растерянно заморгал инспектор, глазам своим не веря.
— Узнал, — мрачно констатировала Беннет, закусив губу от досады. Чуть более широкие, чем модно было сейчас, брови сошлись на переносице. — Не подозревала, что в рядах твоих поклонников есть и бравые стражи закона.
— У меня девушка — фанатка, — тут же стал оправдываться О’Нил. Генри совершенно не хотелось оказаться причисленным к легиону поклонников In the Dark, состоявшему по большей части из экзальтированных девиц или вполне взрослых женщин, которые почему-то решили, будто им прилично вести себя как тинейджеры. — Постоянно слушает.
Пойманные с поличным звезда и его пассия затравленно переглянулись, вздохнули и явно недобрым словом помянули девушку полицейского.
— Вы же понимаете, что это незаконное проникновение в частную жизнь? — пытаясь выглядеть грозно, спросил гражданин Ямато. — И я вас засужу, если вы хоть кому-нибудь что-нибудь скажете.
Если встрепанный певец и не мог вызвать благоговейного трепета, то его адвокаты — запросто. При таком количестве денег адвокатов у Ватанабэ наверняка свора, и все наверняка отличные. Поэтому Генри несколько нервно сглотнул.
— А могу я узнать, когда именно вы назначили встречу мисс Беннет? — решил все же выпытать все интересующие его сведения страж закона. Мало ли… Вдруг…
— Позавчера утром, — без раздумий ответил Ватанабэ. — Как только узнал, когда мы должны прибыть в Айнвар.
— Значит, время визита выбирали вы? — дотошно уточнил полицейский. Возможно, глянцевая кукла просто хотела организовать себе алиби или вовсе исчезнуть из страны при помощи богатого и знаменитого ухажера.
Музыкант согласно кивнул.
— Инспектор, Такео не проходит по вашему делу, — решительно вмешалась девушка, встав между двумя мужчинами. — И вам хорошо бы оставить его в покое. Прямо сейчас.
Это живое воплощение дружелюбия было рассержено и готово к бою, как кошка, на чей драгоценный выводок посягнули. Она совершенно точно защищала своего любовника. Рука певца тут же легла на плечо Беннет. Жест вышел покровительственным, успокаивающим. Он тоже собирался ее защитить.
— Джулия, не волнуйся. Если инспектору нужно что-то узнать, пусть узнает. В этом нет ничего страшного. А ты пока лучше отдохни.
Кумир миллионов выглядел спокойным и уверенным, как горы своей родины, будто не он только что самым нелепым образом пробороздил носом не самый чистый ковер в дешевом отеле. Генри даже почувствовал некоторое уважение к умению настолько хорошо держать себя в руках.
— Но… — смутилась секретарша, мигом растеряв всю свою напускную воинственность. В ее зеленых глазах светилась слепая вера в своего неуклюжего героя. Генри смотрел на Джулию Беннет и понимал: не все могут так верить в Бога, как она — в своего парня.
Ватанабэ на миг прижался носом к ее щеке, а потом подтолкнул девушку в сторону спальни:
— Поспи немного, ты же вся серая от усталости.
В голосе музыканта было столько нежности и тепла, что О’Нилу стыдно стало. И из-за того, что потревожил этих двоих в такой неподходящий момент, и из-за того, что сам он никогда не говорил с Дианой так.
Шатенка неохотно послушалась, но в спальню ушла. То ли действительно сильно устала, то ли просто в этой паре мужчине позволялась неслыханная по нынешним временам роскошь быть мужчиной во всех смыслах этого слова. Не у всех женщин хватает на это мудрости. Проклятая эмансипация.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});