— Что-то случилось, Джен? — уже привычно приняла огонь на себя я.
Главный редактор швырнула на стол Адамс замшевую сумку стоимостью в пять моих зарплат и мрачно ответила:
— Дэниэлс посмел отчитывать меня. Меня. Сопляк! Решил, что раз отец сидит в кресле главы совета, то ему тоже можно все!
Я вздохнула. Речь явно шла не о Ричарде Дэниэлсе, главе совета директоров, а об Артуре, его сыне, который успел изрядно достать всех своей въедливостью и манерой давать разной степени бесполезности советы тем, кто очевидно умнее его. «Фейри стайл» он тоже своим высочайшим вниманием не обошел, но до такого откровенного хамства прежде не доходил. И мое присутствие на него отвращающе, как на его батюшку, почему-то не действовало. А жаль.
— Он не стоит ваших нервов, Дженнет, — успокаивающе произнесла я и отправилась заваривать начальнице чай с мятой. Сегодня никакого кофе, это абсолютно точно. И чашка пол-литровая, совершенно не совместимая с общим стилем журнала, зато отлично сочетающаяся с расшатанными нервами начальницы.
Миз Коллинз с благодарной улыбкой приняла из моих рук напиток.
— Джули, все-таки вы незаменимы. Ваши планы в силе?
— Да, простите, — виновато развела руками я, заливаясь краской.
— Надеюсь, оно хотя бы стоит того. — В голосе шефа слышалось сомнение.
— Стоит, Джен, — без раздумий кивнула я с, должно быть, идиотской в своей детскости улыбкой. Под стать Такео. Он так же глупо улыбается, когда мы видимся. Должно быть, дурость заразна. И передается воздушно-капельным путем.
— Ну смотри, Джулия Беннет, — как-то до странности тепло усмехнулась главный редактор, положив руку мне на плечо. — Не пожалей потом.
Моя улыбка осталась настолько же широкой и счастливой, как и до этих слов шефа. Вера в то, что жалеть потом не придется, была сильной, куда сильней всех возможных доводов рассудка.
Лиллен заинтересованно вынырнула из-за монитора. Будто ей это поможет лучше вникнуть в суть разговора. Ну-ну. Удачи ей.
Шеф удалилась в свой кабинет и подло закрыла за собой дверь, давая возможность Адамс учинить мне полноценный допрос. При открытой двери напарница редко рисковала открывать рот не по делу.
— Бе-э-эннет! А чего это ты у нас такая счастливая? — тут же выползла из-за стола с демонстративной кошачьей грацией блондинка и вплотную подобралась ко мне. Серебристая шелковая юбка так продуманно собиралась в складки при каждом движении Лил, что я начала подозревать наличие бытовой магии в ткани. Шелк настолько эстетически выверенно не морщится. Даже на самой лучшей фигуре.
Я немного нервно зыркнула на нее и на всякий случай откатилась на стуле в сторону, придумывая благовидный предлог, чтобы и вовсе сбежать куда подальше.
— Адамс, я всегда счастливая, если ты еще не поняла.
Такой ответ младшую ассистентку целиком и полностью не устроил, и она, уперев руки в бока, как сварливая жена при виде припозднившегося мужа, продолжила меня расспрашивать:
— Ну да, ты всегда выглядишь довольной. А вот счастливой идиоткой — лишь изредка. Так что колись, в чем дело? Мужик, да?
Мужик в моем понимании был чем-то большим, внушительным и временами дурно пахнущим. Так как ни одна из этих характеристик к Такео не относилась, то я совершенно честно дала ответ:
— Нет.
Физиономия Адамс выражала высшую степень недоверия. И сарказм. Откровенный.
— Врешь!
В голосе Лиллен звучала такая же жажда правды, как у старушки, которая решила вывести на чистую воду молодую соседку, ведущую, по мнению пожилой леди, аморальный образ жизни.
— Как пожелаешь.
Не желая продолжать изначально бессмысленную беседу, я принялась демонстративно просматривать электронную почту, полностью игнорируя возмущенное сопение Лил, прожигающей меня недовольным взглядом. Предлога унести ноги из приемной так и не нашлось… Среди множества полученных писем обнаружилось послание и от Дэниэлса-младшего, который, очевидно, посчитав, что не все сумел сказать Дженнет лично, еще и в письменном виде отправил свое мнение по работе нашего журнала. Будто специально на разговор нарывался, мерзавец невоспитанный… И что ему именно сейчас приперло портить нам жизнь? Весеннее обострение?
Отдать Джен сейчас или переждать? Письмо было откровенно хамским, обучение в лучшем университете страны положительно отразилось на слоге Дэниэлса, но — увы! — не на его чувстве такта и душевных качествах. Потому что писать подобным тоном женщине было просто неприлично, а уж Дженнет Коллинз — еще и опасно.
Я задумалась и все-таки решила, что еще раз бередить и без того уязвленное самолюбие шефа сегодня не следует и лучше отдать ей письмо уже тогда, когда я вернусь на работу после отгула. К тому времени Дженнет должна будет остыть достаточно, чтобы не убить Дэниэлса и еще кого-нибудь, например меня, принесшую дурную весть.
Но это надо было додуматься, в таких хлестких выражениях обвинить нашего босса в неумении управлять журналом и едва ли не в растрате. Да «Фейри стайл» именно Дженнет вывела на международный уровень! Еще пятнадцать лет назад это было издание средней руки, один из многочисленных местных глянцевых журналов, но именно миз Коллинз привела «Фейри стайл» к процветанию и славе, сделала светочем мира моды. И лезть в наши дела этот самый Дэниэлс не имеет ни малейшего права, пусть сперва у него молоко на губах обсохнет.
— Ну, Джули! — тем временем все никак не желала отставать от меня Адамс, для которой сплетни входили в десятку наиболее необходимых для жизни вещей и делили первое место с кислородом. — Ну с кем ты все-таки встречаешься, а?
— Но я сейчас ни с кем не встречаюсь, Лиллен, — упорно продолжала отпираться я.
— Да брось ты, так не бывает!
Я могла бы сказать, что очень даже бывает, более того, у меня был период в жизни, когда мужчины смотрели на меня с тем же выражением, что на табуретку на своей кухне. Это было еще до того, как я стала доброй феей «Фейри стайл». Потом… потом появились поклонники, но ничего серьезного. А затем произошло стихийное бедствие по имени Ватанабэ Такео, и рядом с ним все померкло, как ночные звезды исчезают с восходом солнца. Его любить оказалось настолько просто, что ни на кого другого смотреть желания больше не возникало.
От продолжения допроса меня спас телефон. Дэниэлс. Чего ему неймегся? Этот несносный молодой человек попросту вопил. Если с миз Коллинз он ещё пытался изображать, будто ему известно, что такое вежливость, то на меня, существо вроде бы как мелкое и незначительное, он орал как обычный базарный хам. И называл меня такими… эпитетами, что выскажи он подобное при личной встрече — врезала бы наглецу ровно так, как учил меня старший брат. Увы, врезать по телефону возможным не представлялось, поэтому я просто максимально холодно попрощалась, ответив Артуру Дэниэлсу что-то пространно-вежливое на тему, что главный редактор непременно с ним свяжется, и положила трубку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});