были европейским и североамериканским изобретением, которое вскоре распространилось и вне границ североатлантического мира. Там, где существовали местные слои образованного населения и благодаря образовательным учреждениям колониальных властей возникали новые, их представители быстро использовали эту новую возможность придать более ощутимый голос своим интересам как на местных языках, так и на языках колонизаторов. Особенно ярко эти процессы дали о себе знать в Британской Индии. Здешнее развитие журнализма проходило синхронно с европейским. Одно из различий состояло в том, что газеты и типографские станки появились в Индии одновременно, то есть произошла двойная революция в сфере коммуникаций. Первая газета на английском языке появилась в 1780 году в Калькутте, а первая газета на одном из языков Индии – бенгальском – была напечатана в 1818‑м. Основанная в 1830 году газета на гуджаратском языке, «Бомбейские новости» (Bombay Samachar), существует по сей день. Не заставили себя долго ждать и газеты на английском языке, издателями которых стали индийцы. Все эти проекты прессы использовали технику литографии, которая быстро распространялась и достигала небольших городов. Новое средство коммуникации потому было воспринято в Индии так жадно, быстро и успешно, что здесь уже существовала богатая местная традиция письменной передачи новостей[125]. Период с 1835 по 1857 год стал эпохой быстрого прогресса в либеральных условиях, о которых в это же время журналисты Германского союза могли только мечтать. Однако после индийского восстания 1857 года колониальное правительство стало более чувствительно относиться к индийской критике и усилило контроль над периодической печатью. Тем не менее он никогда не обрел форму кляпа для общественного мнения. Вице-королевское правительство знало цену прессе в ее функции не только рупора для передачи сообщений населению, но и органа обратной связи: благодаря печати власти могли отслеживать новости и настроения индийского общества. Если наряду с такой прагматической установкой учесть наличие английской правовой традиции, которая в целом имела обязующий характер и для государственной власти в Индии, то становится понятно, почему Индия в XIX веке относилась к числу стран с высокоразвитой периодической печатью. Подобные результаты не найти в колониях других европейских стран. Хотя Нидерланды являлись не менее демократичной страной, чем Великобритания, в Нидерландской Ост-Индии они остерегались либерализации контроля над печатью в частности и над общественной жизнью в целом – в отличие от Раджа, как именовалось правительство Британской Индии[126].
Совсем иначе происходило развитие периодической печати в Китае. В отличие от Индии, в Китае с его старой печатной традицией существовали собственные газетные издания. Приблизительно с 1730 года выходила в свет газета «Столичные новости» (Jingbao), известная на Западе под названием «Peking Gazette». Ее первые предшественники появились тысячелетием раньше. «Столичные новости» представляли собой правительственный информационный бюллетень, в котором публиковались дворцовые новости, указы, прошения и цензорские отчеты, без участия какой-либо редколлегии. Эта придворная газета существовала до конца монархии (1911), лишь с 1900 года она приобрела большое сходство с привычной нам газетой и называлась «Чиновничьей газетой» (Guanbao). Модерный тип газет ввели протестантские миссионеры, которые до того, как Китай открыл свои границы в 1842 году, завозили их из‑за границы – из Малакки, Батавии (Джакарты), а затем стали выпускать их в Гонгконге, Гуанчжоу (Кантоне) и Шанхае. Они с самого начала обращались к потенциальным новообращенным и своим подопечным на китайском языке. Их газеты содержали не только христианскую пропаганду, но и культурную информацию общего характера о Западе. Эта пресса не представляла собой политическую новостную печать. Иностранная пресса процветала в открытых для торговли «договорных портах» (treaty ports) – зонах, выведенных из-под действия китайского законодательства, которые постепенно во все большем количестве создавались после окончания Опиумной войны 1842 года. Наиболее значительной из этих зон был Шанхай. Циркулирующая здесь иностранная пресса отражала мнения и интересы европейских и американских предпринимателей, действующих на территории этих портов, и была в целом хорошо осведомлена о событиях в Китае. Частная китайская периодическая печать стала развиваться после 1861 года также вне досягаемости китайских властей – на территории договорных портов, таких как Шанхай и Тяньцзин, и в британской колонии Гонконг.
На рубеже веков газета «Шеньбао» (Shanghai Daily News) была сравнима с серьезными изданиями Европы, хотя ее ежедневный тираж до революции 1911 года не превышал 10 тысяч экземпляров. Эта газета была основана в 1872 году, кстати, как и ее достопочтенный немецкий аналог «Берлинская ежедневная газета» (Berliner Tageblatt). «Шеньбао» до 1909 года представляла собой британско-китайское совместное предприятие и издавалась в Шанхае до 1949-го. Своей целью – вполне успешно достигавшейся – она ставила публикацию точных и проверенных новостей по примеру лондонской «Таймс». Журналистам шанхайской газеты удалось превратить старинные китайские формы политической риторики и критики властей в передовые статьи модерного типа. Этот тип журналистики к концу XIX века как в Великобритании, так и в Китае уже миновал зенит своей значимости. Образованные читатели, круг которых вскоре вышел далеко за рамки договорных портов, воспринимали передовицы этой газеты отнюдь не как внедрение чужой культуры. Наоборот, читатель «Шеньбао» узнавал в этих статьях модернизированный вариант прежних риторических традиций, сознательно освободившийся как от классических цитат, так и от чрезмерной эмоциональности и затрагивающий актуальные вопросы современности[127]. C той поры в Китае давали о себе знать общие процессы развития периодической печати. После Первой мировой войны жалобы на «американизацию» прессы стали слышны как из Европы, так и из Китая.
Китайской особенностью являлась политическая публицистическая и агитационная пресса, которая стала форумом для интеллектуалов различных политических направлений после поражения Китая в Китайско-японской войне 1894–1895 годов. На страницах газет этого типа они публиковали свой анализ острого кризиса, в котором находился Китай, и свои представления о будущем страны. В Японии же война, напротив, привела к положительно окрашенной патриотической мобилизации читающего населения. Оно с радостью черпало со страниц газет, чьи тиражи увеличились как минимум на четверть благодаря военным действиям и с тех пор не снижались, подтверждение справедливости внешнеполитических амбиций островной империи[128]. Критически настроенные печатные органы Китая, многие их которых издавались за границей или в договорных портах, выходили меньшими тиражами, чем крупные ежедневные газеты, но были написаны стилистически сложным языком и поэтому не достигали массового читателя. Тем не менее они сыграли чрезвычайно важную роль в политизации новых «средних» слоев населения – сами журналисты-реформаторы писали о «среднем уровне общества» (zhongdeng shehui), – в том числе в городах внутренних провинций Китая[129]. Именно эти органы печати придали новый тон полемике в китайской прессе. Императорские власти, однако, не были готовы предоставить прессе необходимое поле свободы, подобное тому, какое существовало в