Читать интересную книгу Героическая тема в русском фольклоре - Александр Орлов

Во время второго своего похода на Дешт-и-Кипчак Тимур прогнал Тохтамыша за Волгу, затем разграбил город русских Карасу и, направившись к Москве, опустошил «все те области». В «Книге побед» Шереф ад-Дина Иезди так рассказывается об этом: «Тимур двинулся на Москву, которая также один из городов русских. Прибыв туда, победоносное войско (его) также опустошило всю ту область, вне города, разбило и уничтожило всех эмиров тамошних»… В руки воинов попала большая добыча. Стихи: «Оказалось столько драгоценностей, что им не видно было счета: и рудное золото, и чистое серебро, затмевавшее лунный свет, и холст, и антиохийские домотканные ткани, наваленные горами, как горы Каф (целыми) вьюками блестящие бобры; черных соболей также несметное число; горностаев столько связок, что их не перечтешь; меха рыси, освещающие опочивальни, как родимое пятно ночи, упавшее на лицо дня; блестящие белки и красные, как рубины, лисицы, равно как и жеребцы, не видавшие (еще) подков. Кроме всего этого, еще много других сокровищ, от счета которых утомляется ум». После сообщения об ограблении еще каких-то племен и пленении их женщин и детей идет стих: «что я скажу о подобных пери русских (женщинах) — как будто розы, набитые в русский холст».

Соответствующее событие рассказано в Никоновской летописи дважды. Сначала под 1392 годом (где, однако, рассказ доходит до смерти Тимура, т. е. до 1405 года), затем, правильно, под 1395 годом, где читается в двух видах. Собственно, это все одна и та же повесть, но в разных объемах. Для передачи возьмем текст под 1395 годом, находящийся в большинстве списков летописи. То, что набег Тимура не докатился до самой Москвы и город остался невредимым, было приписано защите его Богородицей, о чем свидетельствует и заглавие повести: «Повесть преславного чудеси о иконе Пречистой Богородицы, еже нарицается Володимерскиа, тоже, глаголють, написал Лука Евангелист, ея же принесши от града Владимеря в Боголюбивый град Москву в нахождение нечестивого царя Темир-Аксака».

Повесть начинается подробным обозначением времени в торжественном стиле: «Во дни княжениа великого князя Василиа Дмитриевича, внука Иванова, правнука Иванова же, праправнука Данила Московского, прапраправнука Александрова, пращура Ярослава Всеволодичя, при началстве и пастырьстве пресвященного Киприана, митрополита Киевского и всея Русии, и в 16-е лето пастырьства его, в 15-е же лето царства Болшиа Орды Воложскиа царя Тахтамыша, в седмое же лето княжениа великого князя Василья Дмитреевича, в 14-е лето по взятии Московском от Тахтамыша царя, бысть замятня велика в Орде: прииде некий князь Темирь-Аксак с восточный страны, от Синиа Ордыд от Самархийскиа земли, и много смущенна и мятеж воздвиже в Орде и на Руси своим пришествием».

Далее сообщается биография Темир-Аксака. По словам некоторых, был он сначала кузнец, за злонравие хозяин его выгнал, тогда он стал воровать, за что ему переломили ногу. Поправившись, он «прекова себе ногу свою пребитую железом, и таковою нужею храмаше, и того ради прозван бысть Темир-Аксак; Темирь бо зовется Татарским языком железо, а Аксак — хромець, и тако прозван бысть Темирь-Аксак, иже толкуется Железный Хромец, яко от вещи и от дел имя приат». Затем идет постепенно его возвышение: от старейшины разбойников до князя и царя: «И многи области и княжениа и царствиа покори под себе» (поименованы). «И поиде с тмочисленными полкы на царя Тохтамыша Большиа Орды, и, бысть им в поле чисте бой на месте нарицаемом Ординьским, на кочевище царя Тахтамышя, близ реки Севенчи; и победи и прогна царя Тахтамыша. И толико бысть побито от обою на соймех тех, аки некыя великиа сенныя валы лежаще обоих избиенных… И тако превознесеся гордостию окаянный и похули христианскую веру и святыя великиа чюдотворцы, наипаче же великого Петра чюдотворца, и возхоте пойти на Русь пленити христианство, яко же Батый царь, за грехи христианскиа Богу попустившу. Сице и сей, разгордев, мысляше, и прииде в землю Рязанскую и взя Елець град и князя Елецкого пойма, и люди плени, а иных изби. Слышав же сиа князь великий Василий Дмитриевич и собрав своя воинства многа и поиде с Москвы к Коломне, и ста у великиа реки Оки на брезе. Темирю же Аксаку царю стоащу в Рязанстей земле и обапол Дона реки пусто вся сотворившу и стоащу ему тамо 15 дний, и возхоте ити и на Москву и на всю Русскую землю пленити и мечю предати всех». Услышав об этом, великий князь Василий Дмитриевич сообщил в Москву митрополиту «свой помысл, еже бы от града Володимеря во град Москву пренести чюдотворную икону, иже нарицается Володимерскаа, ея же, глаголють, святый Лука Евангелист написал, и заповедати бы людем пост и покаяние и исповедание к Богу и отцем своим духовным». Помянув библейские примеры спасительности покаяния и Божью защиту Царьграда от перского царя Хоздроя, митрополит заповедал людям пост, милостыню, покаяние, воздержание (между прочим — от «щапления», то есть от щегольства) и молитву об избавлении от Темир-Аксака и послал во Владимир за иконой. У Москвы икону встретили все духовные во главе с митрополитом и вся знать во главе с великокняжеским дядей, Владимиром Андреевичем. Поставив икону в Успенском соборе, «идеже бе гроб Петра митрополита, великого чюдотворца и заступника Русьского», пели им молебны. «И тогда показа Пречистая Богородица великое чюдо. В который убо день принесена бысть чюдотворная икона… — Темирю же Аксаку тогда стоящу в Рязанской земли обапол Дона реки, и возлеже на одре своем и усну и виде сон страшен зело, яко гору высоку велмы и с горы идяху к нему святители, имущи жезлы златы в руках и претяще ему зело; и се пакы внезапу виде над святители на воздусе жену в багряных ризах с множеством воинства, претяще ему люте. Он же внезапу воздрогнув и вскочив, возопи гласом велиим, трепеща и трясыйся, глаголя: о, что сие есть? Князи же его и воеводы вопрошаху его о бывшем, хотяще уведати случшееся ему. Он же ничто же можаше поведати им, точью трясашеся и стеняше; и тако едва в себе пришед, и поведа им прилуцившееся ему видение и вскоре повеле всю силу свою безчисленую возвратити вспять, и устремися в бег, Божиим гневом и Пречистой Богородицы гоним и молитвами святого чюдотворца Петра, заступника Русскиа земли, бегом и страхом многим отъиде в своя». Далее рассказывается о возвращении великого князя, о благодарственном молебне и об установлении праздника.

Начавшись историчной в общем биографией Тимура (впрочем, не без легендарности), сообщив даже такую деталь, как поражение Тохтамыша на Севенче (в 1394 г.), в дальнейшем повесть предпочла шаблонизированное изложение, почти лишенное признаков реальности. В этой части содержанием является мотив покровительства патрональной святыни, издавна входивший в шаблон воинских повестей, причем это покровительство Владимирской Богоматери навсегда приурочилось к Москве, которая, таким образом, осознана как центр «всея Руси».

Среди дальнейших известий летописи о монгольских отношениях, в том отделе событий, который ограничен участием трех связанных между собою персонажей — Тохтамыша, Темир-Аксака и Едигея, — мы встречаемся с двумя воинскими повестями и с замечательными рассуждениями и даже документами, характеризующими дипломатию и практику монголов относительно Северо-Восточной и Литовской Руси. Под 1398 годом летописец сообщает: «Того же лета в радости бывшу царю Тахтамышу Большие Орды, от съпротивных свободшуся и послы своя посылающу по всем странам, имя свое прославляющу и злато и серебро и дары многы емлющу, и Татар отвсюду к себе призывающу, Орду свою наплъняющу, понеже обит бысть и одолен зело от Темирь-Аксака царя в мимошедшая лета, и абие внезаапу прииде на него ин некий царь, именем Темирь-Кутлуй и бысть им бой велик и сеча зла. И одоле царь Темирь-Кутлуй царя Тахтамыша и прогна, и сяде сам на царстве Волжском Болшиа Орды, а Тахтамышь царь побежа к Литовским странам; и сослася с Витофтом Кестутьевичем, с великим князем Литовским, и Витофт рад ему. Он же со остаточными своими из своей земли к Витофту в Киев поиде, и с царицами своими, и два сына с ним, и пребываше у Витофта в Киеве, питайся и всю потребу свою исполняя, надеяся от него помощи и тем хотяше приобрести себе царство, его же погуби». Здесь какая-то неясность хронологии. Согласно персидским летописям, Темир-Кутлуй стал золотоордынским ханом в 1391 году, когда Тохтамыш только что был разбит Темир-Аксаком и (по одному известию) бежал в Литву. С 1391 года по 1394 год Темир-Аксак не выступал против Тохтамыша, но в 1394–1395 году, поразив Тохтамыша несколько раз, выгнал его с Волги. Вот тогда, согласно с русской летописью, Тохтамыш и мог бежать в Литву, что, значит, состоялось между 1395 и 1399 годами, то есть пока престол Золотой Орды занимал Темир-Кутлуй. Возможно, что русский летописец, рассказывая о последнем бегстве Тохтамыша в Литву, слил с ним первый случай такого бегства, когда действительно Темир-Кутлуй сменил Тохтамыша на престоле Золотой Орды.