Ведь даже сейчас. Несмотря на все, что он сказал, оно еще ждет какой-то сказки. От него. Еще бьется так, как будто готово выпрыгнуть в его ладони…
– Делай, что хочешь, - равнодушно шепчу, отворачивая лицо.
Вряд ли лишение девственности будет больнее, чем то, как он терзает мое сердце. Вряд ли хоть что-то способно быть больнее!
– Ты уверена? Алиса?
Его дыхание обжигает.
Его жестокие губы раздирают всю душу в клочья. Каждым прикосновением. Таким порочным. Таким желанным. Таким жестоким и болезненным.
Снова и снова что-то обрывается внутри, когда ведет своими чувственными, идеально красивыми губами по шее. Чуть прикусывая кожу.
Так хочется распахнуться. Поддаться. Выдохнуть и просто раствориться в этих прикосновениях.
Так хочется, чтобы они не отравляли меня ядом. Не жгли безумными иголками. Отмотать назад и умереть в той спальне, пока моя сказка была еще жива. Не проснуться после снотворного, которое он мне подмешал.
– Кто ты?
Зачем-то спрашиваю. Какая разница?
– Я твой кошмар, детка.
Прикусывает мочку уха, обжигая меня дыханием.
Дикая, безумная страсть ожогом разливается под кожей. Заставляет полыхать кровь в венах.
Почему?
Почему его голос так обволакивает бархатом? И этой легкой хрипотцой, доводящей до безумия?
И я… Я снова уплываю из реальности. Схожу с ума.
– Твой хозяин. Твой палач. Тот, кому ты будешь подчиняться душой и телом.
Глава 29 .
Его руки, вопреки жестоким слова так нежно скользят по моей груди. Чуть задевают ногтями сосок, разливая безумное наслаждение. Заставляя растворяться. Во всем. В каждом касании. В каждом звуке его голоса. В его дыхании.
Заставляя изнывать от потребности растворяться в этом снова и снова. В нем. До остатка. Это за гранью.
И правда. Кошмар. Палач. Безумие.
Нет.
Лучше бы меня тот урод резал на куски.
Чем вот так…
Он хуже дьявола. Дьяволу не хочется отдаться. Продать душу. А этот…
Этот втягивает в себя, как губительная морская пучина.
– Я имела в виду твое имя.
Зачем?
Он никто. Убийца моего сердца. Вот и все, что мне нужно знать.
Но почему-то хочется услышать, как звучит это имя.
– Ал. Ален Северов. Имя, которое ты будешь повторять в оргазмах. Ты права. Пора его выучить.
Выдыхает мне в губы, повернув лицо к своему.
Почему? Почему его глаза пылают такой лихорадочной страстью! В них невозможно смотреть. В них можно только провалиться! Потерять себя! Рассыпаться, разметавшись в клочья!
Почему он так нежно держит мой подбородок, проводит костяшками пальцев вниз, по шее… Так, что я голова застонать.
Лучше бы ударил. Резко бы сжал лицо, оставляя синяки. Да. Так было бы легче.
– Имя, которое я буду проклинать, - выдыхаю в губы, обжигающие слишком страстным ядом. – До самой твой смерти. И даже после.
С ненавистью выдыхаю в его обжигающие губы.
Да. Буду. Потому что нельзя любить бездушное животное. Хладнокровного палача. Нельзя.
– Посмотрим. Алииииисссса….
Его губы накрывают мои.
Так жадно. Так невыносимо тягуче, что не успеваю хотя бы попытаться сопротивляться.
По венам тут же вспыхивает жар. Разносится по всему телу, забиваясь прямо в сердце.
Ураган.
Цунами.
Моя погибель.
Не могу сопротивляться нахлынувшему жару. Его языку, что так умело проводит по деснам. Властно и одновременно так трепетно скользит по самому небу, толкаясь, высекая искры, захватывая в плен мой язык.
Будто знакомясь. Будто пробуя на вкус.
Подчиняя своей воле, но в тоже время разливая блаженство. Взрываясь оглушительными искрами, которые заполняют мой рот.
Не могу сопротивляться. Держаться больше нет сил.
Тихо всхлипываю, признавая свое поражение.
Он ведь не тело. Он душу раскромсает в хлам. Уже кромсает.
– Твою мать, - шипит, перестав терзать вдруг мои губы.
– Твою мать, Алиса. Я не насильник.
Утирает пальцем выкатившую слезинку из глаз. А я и не заметила. Ведь сама вся уже переполнена этой болью.
– Значит, теперь отпустишь?
С надеждой спрашиваю, пока он освобождает мои руки. Еще и разминает. Массирует. Надо же, какой заботливый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Нет.
Резким щелчком наручник снова захлопывается на моем запястье.
– Я же сказал. Видно, для твоей кудрявой головки этого времени оказалось слишком мало, чтобы все понять и принять правильное решение. Придется дать тебе всю ночь.
– Эй!
Дергаюсь, когда он защелкивает второй браслет на собственной руке.
Бесцеремонно укладывается сбоку, обхватив мое бедро своей огромной лапищей. Прямо всей пятерней.
– Это еще зачем?
Нееееееет! Еще и спать рядом с ним всю ночь? О, нет! К такому я точно не готова!
– Мои люди на палубе. Сбежать не выйдет, детка. Но ты, похоже, отчаянная. Или совсем ненормальная. Мне совсем не улыбается вылавливать из ледяной воды твое холодное тело. Так что... Придется спать здесь.
– И что? В туалет тоже вместе пойдем?
– Тебе так хочется подержать в руках мой член?
Не выдерживаю. Пинаю ногой. Не могу рядом с ним просто смириться и быть тихой.
– Эй… Ножки, я смотрю, тоже не могут на меня не запрыгнуть. Так быстро передумала, ммммм?
– Чтоб ты горел в аду, Ален Северов.
– Даже не представляешь. Какой пожар мы с тобой устроим. Когда выспишься.
Черт!
Он беззастенчиво зарывается носом в мои волосы.
А я дышать не могу от этой близости.
От того, как дышит мне прямо в затылок. Как чуть прикусывает волосы, тянет на себя и отпускает.
Как, черт возьми, вжимается сзади в мое тело, по-собственнически обхватив бедро.
Его член упирается прямо между полушариями попы.
Настойчиво. Мощно. Чувствую, кажется, каждую вену, которая жадно пульсирует на нем.
Как будто прямо сейчас готов протаранить.
Но при этом не тронет. Будет просто спать.
– Чтоб тебя варили черти в самом жарком котле смолы, - шепчу больше сама себе.
Кажется, он и правда спит. А мне ничего не остается, как просто замереть и стараться не пошевельнуться. Мало ли. Одно движение, и, кажется, я окажусь нанизанной на его огромный член.
Кажется, я не засну. Потому что сейчас мне больше всего хочется провалиться подальше от его жаркого тела, сводящего с ума. От ненавистных губ, что прожигают во мне дыры.
Но, как ни странно, почти тут же проваливаюсь в сон.
Глава 30
Ал.
Твою мать!
Ее дерзость сводит с ума, распаляя еще больше.
Блядь. Как же вкусно будет ее слизывать. Превращать эту страсть в нечто совсем иное.
Настоящая.
Такая искренняя. Такая огненная, моя детка.
Моя?
Даже сам не понял, как начал так называть.
Хотя. Разве она может быть еще чьей-то? Ну уж нет! По крайней мере, пока я сам не наиграюсь.
Одуренная.
Что бы ни говорила, а меня ведет. Даже от того, как яростно и ядовито выплескивает в меня свои дерзкие слова.
О, да, детка.
Проклинай. Будешь проклинать. Будешь так яростно проклинать, содрогаясь подо мной. Сжимая мой член своими упругими стеночками. Заходясь в бешеном оргазме.
Не слышу, что говорит.
Один туман. И глаза ее. Такие одуренные. И губы.
Накрываю, впитывая всю ее. Всю страсть и эмоции.
Хочу. Хочу как можно скорее услышать каждое из твоих проклятий!
Но… Черт!
Как током лупит по яйцам, когда замечаю поползшую из дерзких глаз слезинку.
Это пиздец.
Откуда?
Она ведь уже почти застонала под моими губами. Ответила!
Распахнула сочные губы. Сама поддалась.
И я же чувствую.
Слышу ее изменившийся запах.
Душу готов поставить на то, что детка уже мокрая.
Сосок под моей рукой так напряжен, что без всяких слов стонет, выпрашивая новые прикосновения. Заострился так, что порезаться можно.
И эта дрожь…
Легкой рябью, по всему ее невозможному телу.
Она вибрирует внутри. Вся. Я чувствую. Я, блядь, как будто уже в ней. Ощущая каждую грань.