Так, в гестапо работала уборщицей девушка Лариса. Задача ее была очень скромной: во время уборки она выбирала из корзин для бумаг использованные листы копировальной бумаги. Таким образом, в руки разведчиков попадало множество копий гестаповских документов, которые легко читались с помощью зеркала.
Очень важные сведения поступали из райцентра Гоща. Через Гощу проходило стратегическое асфальтовое шоссе Ровно - Киев. На окраине городка находилось русское кладбище, напоминавшее собой зеленую рощу, в которой легко было укрыться, а главное - сюда постоянно заходили люди. Кладбище служило надежной маскировкой: здесь было место явки ровенских подпольщиков, тут хранился архив подполья, но главное - оно являлось важным разведывательным пунктом. Сторож кладбища Николай Иванович Самойлов большую часть дня просиживал у окна своей сторожки и отмечал на бумажке, сколько проехало машин и что они везут.
Медведев надежно "оседлал" также крупный стратегически важный железнодорожный узел Здолбунов. Подпольщики и разведчики, работавшие там, регулярно присылали сводки. В них указывалось не только число прошедших за сутки поездов, но и маршруты - откуда и куда следуют эшелоны, что в них перевозится: если техника, то какая и в каком количестве, если войска, то род и количество, а иногда и наименование частей.
Разведчица Ванда Пилипчук-Ступина вспоминает:
"Как-то на вечеринке у знакомых в Ровно весной 1943 года меня познакомили с неким Владеком Янкевичем. Жила я тогда со своей семьей в Здолбунове. После вечеринки Владек взялся меня проводить, нанял дрожки и отвез домой. По дороге мы условились, что он приедет ко мне с товарищем в ближайшее воскресенье. И действительно, в ближайшее воскресенье утром он приехал в сопровождении Яна Багинского, который представился как работник железной дороги. Оба они были в шляпах, хороших костюмах, шелковых рубашках и галстуках, подобранных с большим вкусом.
Мы пошли гулять. Потом Янкевич извинился и ушел по делам, а я пригласила Багинского в дом. Мы сидели в столовой за столом, и я рассказывала о себе - о том, как год назад фашисты у меня на глазах расстреляли моего жениха, как меня вывозили в Германию и мне удалось бежать, как трудно жить при оккупантах, постоянно чего-то опасаясь, прячась и дрожа. Багинский внимательно меня слушал, облокотясь на стол, борта его костюма немного оттопырились, и я заметила, что из внутреннего кармана у него торчит рукоять пистолета. Я заплакала, подумав, что он служит у немцев, а я чего только о себе не рассказала - скрыть свою тревогу не могла, ведь мне в ту пору было семнадцать лет.
Багинский стал меня успокаивать, а потом, видимо поняв, почему я плачу, сказал:
- Не думайте, что пистолет мне дали немцы. Если бы его дали они, мне не нужно было бы прятать его от вас.
И тут он мне рассказал, что он партизан, их много вокруг Ровно, и предложил работать с ним. А в следующую встречу дал уже задание. Я должна была записывать количество проходивших через Здолбунов поездов и зарисовывать знаки, стоявшие на вагонах, - лошадиные головы, кресты, лопаты, гаечные ключи, много других изображений. Знаки стояли в правом нижнем углу вагона: квадрат, в нем знак и номер или отдельно знак и отдельно номер.
Железная дорога проходила недалеко от нашего дома. Я ходила к железнодорожному полотну с книгой, в ней лежал листок бумаги и карандаш, и записывала все, что требовалось. Если поблизости появлялись немцы или люди, я уходила. Записанные сведения в тот же вечер передавала Багинскому. Так продолжалось месяца три. Потом обстановка сложилась так, что мне пришлось уйти в отряд. И лишь в отряде я узнала, что настоящее имя Владека Янкевича - Михаил Шевчук, а Яна Багинского - Николай Гнидюк".
Однажды из Здолбунова поступили исключительно важные сведения. Мимо станции проследовали поезда с гитлеровскими солдатами из-под Ленинграда. Шли они в сторону Винницы. В этом же донесении указывалось, что через Здолбунов ежедневно проходит эшелон с пятнадцатью вагонами цемента, а также с платформами, на которых лежат готовые пулеметные гнезда железобетонные колпаки с амбразурами. Указывалась станция назначения Белая Церковь. Это предвещало, что вскоре бои произойдут под Киевом близилось полное освобождение Украины.
Данные были немедленно зашифрованы и отправлены радистами в Москву, а ночью из столицы пришел ответ: "Сведения о поездах через Здолбунов весьма ценны. Спасибо товарищам! Продолжайте интенсивную разведку! Привет".
Луцкие подпольщики не могли, к сожалению, похвастаться сбором таких важных и многочисленных разведданных, как ровенские коллеги, - Луцк стоял немного в стороне от железнодорожной магистрали Ровно - Ковель, сюда подходила лишь небольшая одноколейная ветка со станции Киверцы. Поэтому сколько-нибудь значительные воинские части здесь не останавливались. И тем не менее...
Группе луцких товарищей стало известно, что на станции фашисты сгрузили большую партию каких-то необычных снарядов. Паша Савельева организовала похищение одного из них, который связные доставили в отряд. Это оказался химический снаряд. Его затребовала Москва для срочного выяснения, какими отравляющими веществами он начинен, чтобы своевременно принять меры противохимической защиты. Фашисты, предчувствуя свой близкий конец, могли пойти на применение любых незаконных средств ведения войны. Снаряд был отправлен через линию фронта с тремя разведчиками, так как самолет в то время отряд принять не мог, и благополучно доставлен в Москву.
Все больше и больше становилось работы у радистов отряда. Сводки из Здолбунова приходили каждые три дня. Почти ежедневно являлись курьеры из Ровно с ценными донесениями от Кузнецова, Струтинского, Гнидюка, Шевчука и других разведчиков. Не проходило дня, чтобы не давали о себе знать ровенские подпольщики, которые вели также интенсивную разведку, а в Гоще, на кладбище, теперь непрерывно дежурили два человека. Поступали сведения и из других городов, железнодорожных станций и сел. Все это требовалось срочно передавать в Москву.
Раньше на связи с Москвой работал один радист, и то лишь раз в день. Теперь приходилось работать одновременно двум-трем радистам. Но вести передачи с территории лагеря мог только один. Другие, чтобы не мешать ему, должны были уходить на расстояние не менее пяти километров под охраной бойцов. Но вообще связь работала бесперебойно благодаря командиру, прекрасному организатору и радисту Лидии Шерстневой.
Однако столь интенсивная радиосвязь не могла остаться незаметной для врага. Как-то Кузнецов сообщил из Ровно, что гестаповцы направили в район Цуманских лесов три автомашины с пеленгаторными установками и карательную экспедицию. Вскоре эти сведения подтвердили отрядные разведчики. Шерстнева предложила довольно простой выход: радисты с рациями расходились на 15 20 километров от лагеря, давали там радиосеанс и снова возвращались. Фашистские пеленгаторы засекали рации в самых разных местах. Каратели эти места окружали, обстреливали и уходили ни с чем. В конце концов Медведеву эта игра надоела, и он приказал захватить пеленгаторы. Правда, это сделать не удалось, но гитлеровцы перепугались и убрались из леса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});