из плоти и автоматики, как будто в него пихали механизмы.
Центральная башня буквально переломилась у основания, и завалилась на западное крыло здания. Однако три этажа восточной стороны остались нетронутыми. Кровь собиралась в единую реку, по ступеням она стремилась в ниже и ниже, через парковку, где стояли побитые автомобили сотрудников, через трансформаторную, где развороченные трансформаторы тесла зияли пустыми внутренностями.
Наконец, мы вышли к огромным двустворчатым дверям.
— Это лифт, — сказала Нина, осматривая железные пластины. Я подошёл к правой стороне от этих врат и нажал на кнопку. Ничего не произошло.
— И как нам пройти?
— Пусть она нажмёт, — подал идею Всеволод.
Действительно, как только Нина коснулась кнопки, окошко над панелью распахнулось и из него появился маленький окуляр. Девушка наклонила к нему голову, механизм в мгновение просканировал её глаз и сразу спрятался. Ворота пришли в движение. Огромные створки отъехали вниз, обнажая платформу, на которой могло бы разместиться пара грузовиков.
Не так давно кровь здесь текла рекой, и теперь платформа приобрела бурый цвет за счёт уже подсохшего гемоглобина. На панели рядом расположились всего две кнопки. Одна из них подсвечивалась, а вторая оставалась тёмной. Я нажал на светящуюся, как только все разместились.
Платформа двигалась около тридцати минут. Она шла не строго вниз, а ехала по рельсам в шахту, примерно под углом в сорок пять градусов. И тут мне в нос ударил запах. Из нижней точки, куда мы спускались, дул ветер, и он чертовски смердел. Запах протухшего мяса… От этой вони спёрло дыхание, а в глазах заслезилось. Ещё через десять метров мы смогли расслышать, то, что ещё недавно казалось простым гулом ветра. Бесчисленное количество звуков доносились со дна шахты. Тут были и стоны, и странное бряцанье, и звук, как будто кто-то скребётся.
Они стояли внизу. Полуразложившиеся, изуродованные, отвратительные создания. Они все ждали нас, собираясь разорвать, как только мы опустимся ниже.
— Огонь!!! — прокричал Всеволод. И мы покрыли всю эту толпу ураганом свинца. Даже я достал свой пистолет-пулемёт. Мы выкашивали тварей, но они просто не заканчивались. Как только первый ряд падал в шахту, на его место становился ещё один. Место кишело ими. Как только я расстрелял всё, что у меня было, то кинулся к панели управления. Но кнопка теперь не отзывалась на нажатие. Ничего на панели уже не отзывалось. Я почувствовал себя как муха, которая попала в пасть мухоловки и теперь неумолимо движется вниз к выделяемому желудочному соку.
И это было ужасно точно сравнение, эти мутанты были как сок, который нас переварит и сделает частью своего организма.
Как только до плиты, к которой должна была примкнуть наша платформа оставалось метров пять, уроды, дрожа от возбуждения, начали прыгать. Тех кто не прыгал, сталкивали вниз. Несколько попали в механизмы платформы, где захрустели костями.
И вот первая пара смогла допрыгнуть. Нина ринулась вперёд и резким ударом сбила одного вниз. Не успел ещё первый упасть, как она переместилась и уже хуком сбила второго, который крутанулся и рухнул за борт.
Мы все обнажили наши электрические дубины, которые вообще-то предназначались, чтобы разбивать автоматонов… Как только платформа примкнула к плите, мои гвардейцы столкнулись с толпой мутантов, которые хлынули на нас нескончаемым потоком. Я размахивал дубиной наравне со всеми. У монстров ломались конечности, от мощных ударов отрывались головы, им ломали суставы, но они всё-равно напирали. Они как будто не чувствовали боли.
Нина работала кулаками так, что рук было не видно. Но даже её теснили. В какой-то момент, я прикоснулся рукой к одному из мутантов, и молния прошла сначала сквозь него, а потом перекинулась на соседа. Она скакала цепью, где каждое звено — это мутант, по ломанной кривой удаляясь от нас. Я ударил второго и получил такой же результат. Используя дар, не пытаясь их перепрограммировать, я мог просто бить током по цепи, в каждой из которых было больше сотни уродов. В какой-то момент, я испугался, что разряд попадёт в Нину, которая, казалось, уже была окружена, но молния прошла рядом.
В следующий момент из своего рельсотрона выстрелил Всеволод, который создал борозду в массе наступающих. Но та почти сразу затянулась.
Нас уже практически прижали к концу платформы, когда где-то впереди полностью окружённая закричала Нина. Я рванул в её сторону, но десятки рук схватили меня в попытке разорвать. Отбиваясь, я выронил своё оружие. Моя молния косила десятки, но их были тысячи. Пробиваясь я споткнулся о какое-то тело и падая схватился за какого-то мутанта всего покрытого выступающими механизмами.
Я уже давно не контролировал свою силу, и меня потянуло внутрь. Но не в него. Я летел сквозь наступающие орды и у меня вдруг осенило, что эти уроды не просто несчастные, в которых вживили механизмы. Они сами огромный механизм. Они едины и поэтому настолько настойчивы и бесстрашны. Они просто «клетки» одного большого извращённого механизма, который смог разрастись.
Я летел увлекаемый от мутанта к мутанту через бесконечные коридоры и комнаты. Я видел и другие линии. Все мутанты связывались друг с другом, каждый был частью какого-то отряда, какого-то органа. И все были связаны с центром. А я приближался к нему. Нырнул сквозь пол, оказался внутри какого-то подземного лазарета, проскользил по пустым, обмазанным кровью палатам к центральному залу. Операционной, громадному анатомическому театру, окружавшему единственный операционный стол. Над ним нависал, как огромный сталагмит, механизм, покрытый кабелями, по которым проходили разряды. Основание было огромно, больше чем небольшой одноэтажный дом. Затем секция меньше, потом ещё меньше, и всё заканчивалось остриём с огромным маленьким количеством жгутов, которые могли манипулировать с плотью на столе так, как от них этого требовала программа.
Я влетел между этих жгутов прямо внутрь этого аппарата и наступила тьма. В этой тьме липкой и душной, я чувствовал, как будто каждый мой шаг отдаётся всхлипом воды. Я посмотрел вниз, в свете моего меча колыхалась жидкость. Я мог бы думать о ней, как о воде. Но в глубине души я понимал, что это кровь. Кровь сотен и тысяч жертв, которых машина слила с автоматонами, теперь хлюпала под моими ногами.
— Что ты здесь делаешь? — голос из тьмы был возмущённым и брезгливым.